ногу.
Наверное, надо что-то сказать? Вдруг мы ошиблись, и сейчас я глупо погибну?..
А что говорить-то? Прости, но твоя подруга – идиотка? Извини, что впутала тебя во всё это? Скажи моим сестре с матерью, что я любила их?
– Олли… – друг тронул меня за локоть. – Может быть, передумаешь?
– У тебя есть идея, как короновать меня без утопления? – безрадостно кольнула я.
– Да… нет… а если мы ошиблись?
– Сейчас и узнаем.
– Зачем, скажи мне, жертвовать собой? – разозлился от безнадеги Грегг. – Кому нужна твоя смерть, а? Может быть, Асиё специально решила убить тебя?
– Может быть, – повторила замогильным голосом.
– Давай уедем отсюда? – сглотнул он и заговорил быстрее: – Оставляй диадему прямо тут, выброси её, а мы свалим куда подальше. Отправимся в мою деревню, заживем рядом с моей семьей. У нас домик есть, участочек небольшой. Нам хватит.
– А как же Марк? – глухо уточнила я.
Как же все те люди, чьи тела погубит мор, чьи души выжрет неизлечимая болезнь?
Но Грегг, обрадованный, что с ним не спорят, воодушевился:
– Забудь о нем. Твоя жизнь дороже всего на свете. Думаю, он бы всё понял, если бы испытывал к тебе хоть что-то настоящее. Поехали, Олли. Мы сможем быть счастливы… со временем.
Я стиснула диадему в пальцах и медленно кивнула. Парень облегченно вздохнул.
– Хвала небесам, ты одумалась!
– Спасибо, что был со мной.
Я чмокнула друга в щеку, натянула украшение, которое весило целую тонну, на голову.
Шаг вперед. Ещё один. Ещё.
Течение нарастало, утягивая за собой, закручивая в смертельном танце, наполняя одежду бесконечной тяжестью.
Не волноваться. Не думать. Не цепляться за жизнь.
Я всё делаю правильно, ибо интуиция воет от бессилия. Умоляет вернуться обратно. Но назад дороги нет.
К чему приведет мой поступок? Что случится с Ориеллом? Что будет со мной? Проснется ли Марк? Если да, уверена, он найдет способ помочь.
Не сомневаться. Не оглядываться. Не давать себе повода передумать.
Вода доходила до груди, когда нога не нащупала под собой дна. Я сорвалась вниз резко, не успев даже испугаться. Где-то вдалеке закричал Грегг, но его голос размылся в шуме реки.
Внезапно золотистое свечение, что исходило от диадемы, осветило собой всё вокруг. Каждую рыбешку и камешек. Ил. Песок.
Слишком ярко. Свечение жжет точно смотришь на солнце. Я зажмурилась и только тогда почувствовала, как начинаю задыхаться. Рот хватал воздух, но ловил лишь воду – совсем как в тот раз, когда меня спас Марк от безумного мага. Да только страха не было. Ничего. Я приняла свою участь с поразительным спокойствием.
Биение сердца замедлилось.
Всё затихло. Я открыла глаза и увидела перед собой Асиё в белоснежном платье, с заплетенными в замысловатую косу волосами.
– Передай своему королю, что там, где вымрет его страна, возродится моя, – она коснулась моих губ мертвецки холодными своими.
Поцелуй выжег на легких клеймо. И он же даровал мне жизнь, точно боги в лице Асиё наполнили тело энергией.
А дальше случился магический взрыв такой мощи, что потряс столицу. Река вышла из берегов и накрыла ближайшие дома гигантской волной. Сотряслись своды храмов. Я не видела всего этого, но знала наверняка.
Последнее, что я запомнила тем утром: опустевшее русло, полностью лишенное воды, и боевые маги, что создают щиты на берегу. Их крики:
– Опустись на колени.
Они обращаются ко мне? Или нет?..
Впрочем, ноги всё равно на держали, и я рухнула на выставленные ладони.
– Назови своё имя, колдунья!
Кажется, всё-таки ко мне.
– Ольга Трозз, – громко, выбивая каждую букву. – Только я никакая не колдунья.
Допрос длился несколько часов. Сменялись инспекторы, от нейтральных вопросов переходили к угрозам. Никто не рисковал прибегнуть к пыткам – пока что, – ибо фамилию Трозз в городе знали и уважали. Но я прекрасно понимала: гильдия правосудия добьется желаемого, любыми методами.
Они не верили моей сшитой белыми нитками лжи. Не знаю, как оказалась в реке. Не представляю, что произошло. Не ведаю, что за диадема венчала мою голову.
Чем занималась последний год? Путешествовала. Кто может подтвердить? Никто, ибо я нигде не останавливалась надолго.
Вранье давалось мне легко – до тех пор, пока не применят чары или физическую силу, я смогу обманывать, глядя прямо в глаза.
Что с Греггом? Что с мертвой королевой и Марком?..
Но потом в комнату для допросов зашел низкорослый плотный мужчина, единственной яркой деталью во внешности которого была алый точно кровь шейный платок. В остальном же он был бледнолиц и совершенно не выделялся, даже ресницы, и те, казались белесыми, как и волосы. Мужчина сделал знак инспектору, и тот застыл по струнке.
– Оставьте меня с мисс Трозз, – проскрежетал он голосом сиплым, тихим, едва различимым.
Инспектор кивнул и вышел, закрыв за собой дверь. Мы остались наедине. Пустая комната, лишенная даже стола. Два стула, для допрашиваемого и инспектора.
– Меня зовут магистр Хилл, дитя, – улыбнулся мне человек. – Возможно, ты слышала обо мне?
– Слышала, – ответила я. – Мой отец говорил, что нет страшнее человека, чем Эдвард Хилл, и что методы, которыми вы достигаете желаемого, ужасны.
Один из верховных боевых магов, правая рука короля, которому дозволялось слишком многое и который не терпел полумер. Я знала его и боялась уже по рассказам папы.
– Твой отец был мудрым человеком, – расхохотался мужчина. – Итак, не поделишься ли ты со мной, как пропавшая из Хорхелла диадема обнаружилась у тебя на голове?
Он попытался коснуться моих волос, но я отдернулась. Магические путы не связывали тело, но замедляли реакцию. Я понимала, что не смогу встать и убежать, ноги попросту откажут, если попытаюсь подняться с жесткого стула.
– Я устала объяснять, что не понимаю ничего…
– Хватит! – резко перебил магистр Хилл. – Достаточно лжи. Ты всё мне расскажешь добровольно. Я не привык просить дважды.
Он накрыл своей шершавой, неприятной на ощупь ладонью мою руку, и я почувствовала, как под кожей пробегают искры. А потом… в венах начала закипать кровь. Боль была невозможной. Мне хотелось разодрать кожу. Вырвать каждую артерию. Прекратить эту адскую муку.
Я не могла даже кричать, лишь взвыла.
Всё прекратилось спустя мгновение.
– Ну, что? Повторим? – подмигнул магистр, поглаживая моё запястье.
– Я ничего не знаю, – заплетающимися губами.
– Врешь, – вздохнул Эдвард Хилл, вновь пуская жар по моим венам.
– Хватит!..
– Успокойся, дитя.
Мои ногти точно выдирало с мясом. Сухожилия плавились, ломались кости. Всё это лишь жуткая, запрещенная магия, применяемая магистром, но оно казалось невыносимо реальным.
– Итак… – магистр Хилл коснулся моей щеки так, словно собирался приласкать.
Внезапно дверь
