его креслу. Я видела лишь силуэт его тела. Он был выше, когда сидел, его голова была на уровне моего плеча. Мне казалось, что он сидел, сжимая подлокотники, его лицо было повернуто ко мне. В тусклом свете я видела силуэт рогов.
Я начала с них. Лучше было узнать сразу, принять реальность того, каким был мой жених. Дрожа, я протянула руку и задела прохладную закрученную поверхность, скользнула по изгибу к острому кончику, достаточно острому, чтобы я вздрогнула.
Он застыл. Его дыхание дрогнуло? Было сложно понять из-за шума пульса в ушах.
Стиснув зубы, я снова протянула руку. В этот раз я коснулась его макушки, ощутила мягкие густые волосы. Когда я провела по ним пальцами, поняла, что пряди были длиннее моих, гладкие, как шелк, смазанные маслом, приятно пахнущие. Отсюда был пряный запах, который был связан у меня с ним.
Я опускалась пальцами, погладила широкий лоб, строгие брови. Он хмурился? Или у него всегда нависали брови? Было невозможно сказать.
Я подняла другую руку, чтобы исследовать его лицо, острые скулы и гладкие щеки. Я нашла его уши, ощутила, как они сужались.
Его дыхание дрогнуло на миг.
Я убрала руки. Мое прикосновение что-то вызывало в нем. Невидимая связь между нами была напряженной, закручивалась, словно притягивала меня ближе. Но я пока не была к этому готова.
Но и не была готова отступить. Теперь я была тут и не могла сдаться. Я без слов протянула руки к его лицу, ощутила его челюсть. Твердые мышцы двигались под моими пальцами, и мои чувства вспыхнули от его быстрого дыхания.
Мои ладони спустились по его горлу, и он сглотнул под моим прикосновением. Я дошла до его плеч. Тут я нашла ткань — тонкую и украшенную золотой косичкой. Но она не была застегнута спереди, и я легко проникла пальцами под нее к гладкой коже его плеч. Широких плеч с напряженными мышцами.
Я замерла там на пару мгновений, стояла перед ним, глядела туда, где должно быть его лицо, искала блеск глаз. Но тень была непроницаемой.
Кровь гудела в венах, я стала спускаться по его плечам, сдвигая ткань его наряда. Мои ладони скользили по его широкой мускулистой груди. Я ощущала мгновение биение сердца под ладонью.
Рычание зазвучало во тьме.
И он встал, навис надо мной, и нас разделял лишь дюйм. Я вздрогнула и отпрянула бы, но ладони с длинными пальцами сжали мои запястья.
— Семь богов, Валера! — прохрипел он, невидимое лицо было близко к моему, его дыхание щекотало мое ухо. — Я не из камня!
Я напряглась, все ощущения и нервы в теле вспыхнули. Жар взревел в моих венах, и моя голова кружилась, колени дрожали, ноги могли вот-вот подкоситься. И я упала бы в его голодные объятия.
— Прошу, — слово было тихим, но с таким сильным желанием, что меня пронзила дрожь. — Я могу тебя поцеловать?
Мой рот приоткрылся. Ответ замер на кончике языка, ждал, когда я его озвучу.
Но жестокие слова зашептали в голове:
«Тогда ты узнаешь правду о своем женихе. Темную правду, которую редкие знают».
Я потянула легонько правой рукой. Он тут же отпустил, и я нашла его лицо. Его дыхание вырывалось быстро и с силой возле моих пальцев, я нежно опустила их на его рот. Я ощутила пухлые чувственные губы. Эти губы я трижды ощущала на своей коже, легкие, но пылающие обещанием. Я хотела прижаться к этим губам и назвать их своими.
А потом я провела пальцем… и задела край острого зуба.
Я охнула и отдернула руку, все тело сотряс страх. Сердце колотилось, было полным желания и страха в равной степени. Я все еще слышала его дыхание во тьме, ощущала его голодный взгляд, его надежду.
Но я не могла это сделать. Нет.
Я хотела. О, боги, простите, но я хотела! Тело болело от желания, схожим с его, и сердце тянуло за нить, желало, чтобы он был ближе, чтобы наши души и тела соединились. Было бы так просто сдаться.
И что тогда?
Я дам этому монстру поглотить мою смертную плоть? Этому невидимому монстру, моему похитителю? Он порвет меня зубами и когтями, утолит аппетит моей честью?
И когда он получит, что хотел, когда проклятие будет снято, а его желания — исполнены, он бросит меня сломленной на пороге моего отца? И я попаду в свой мир, но не смогу вернуться полностью. Тень себя, навеки измененная тьмой за границей Шепчущего леса.
Я не хотела верить этому. Я не хотела так думать о нем.
Но как не думать? У меня была только сила отказа. Я должна была держаться за нее, пока могла.
Я отпрянула. Он лишь миг сжимал мое левое запястье, сдавил пальцами. Но сдался, и я отошла на несколько шагов от него, вернулась в свет лунного огня. Обвив себя руками, я опустила голову и смотрела на свои босые ноги.
— Спокойной ночи, милорд, — сказала я, голос был тихим, но четким в болезненной тишине.
Сначала он не ответил. Хоть я не подняла головы, я ощутила, как он сдвинулся, одежда шуршала, словно он сделал шаг ко мне. Но он остановился.
В следующий миг он отступил в тени подальше от огня. Я ждала, что он скажет привычное «Спокойной ночи, миледи». Вся моя душа кричала, хотела, чтобы он дал мне этим намек, что я не разрушила робкие мосты, которые мы строили между нами.
Но он молчал, повернулся к двери. Я ничего не слышала, даже вдоха, только шорох одеяния, тянущегося за ним. Он произнес слово, дверь открылась. Я любовалась его силуэтом в тусклом свете из окон с витражами в коридоре.
— У меня есть признание, — сказал он.
Я удивленно моргнула. Я не это от него ожидала. Грудь сдавило, сердце с болью сжалось в груди от страха… Я не знала, чего боялась.
— Признание? — тихо повторила я.
Он повернулся. Я видела четко большие рога над пятном, где было его лицо.
— О твоей сестре.
Комната закружилась. Я сжала спинку кресла. Мой рот открылся, я хотела говорить, потребовать его продолжать. Но горло сдавило, и я даже дышать не могла.
— Мой слуга вернулся ко мне после… событий, которые произошли в Орикане сегодня. Кое-что произошло. Он не смог сказать, что, но девушка — Бриэль — сбросила его со следа. Она ушла глубже в Ванфриэль, он не знает те тропы. Он не смог пойти за ней.
«Бриэль».
Мой разум заполнила буря с такой силой и
