— Все равно я пока абсолютно не понимаю, чем в сложившейся ситуации способны помочь Бессмертные, — ворчал Кририк. — Ну нагадили они, таскаясь в Нижний мир через наш, и за собой, так понимаю, не прибрали. Так с чего ты взяла, что, явившись к тому же Иральду, мы что-то исправим? Как, собственно? Воззовем через него к совести остальных и попросим навести порядок там, где испохабили?
От Летэ запахло досадой, и раздражение передалось и мне.
— Не беси ее, — рыкнул я магу, подтягивая жующую сыр с хлебом женщину к себе, и она тут же привалилась ко мне плечом.
— Прим Лордар, твоя пара не нуждается в защите от меня. Уж не в наших спорах точно, — огрызнулся Кририк. Это что, подобие зависти я заметил в его наглых зенках? Или это мне уже бес знает, что мерещится?
— В чем нуждается МОЯ пара, решать исключительно мн… нам двоим, — ответил я, с удовольствием потершись носом о висок Летэ.
— Не нужно, — шепнула мне женщина, оставив краткий поцелуй в уголке рта, и снова повернулась к магу: — Да, я намереваюсь взывать к совести.
— Очень сильно сомневаюсь, что она у этих существ имелась, иначе они не оставили бы за собой такой бардак, — проворчал Кририк. — И как же эта самая совесть не напомнила им о себе больше чем за триста лет?
— Нам неизвестно, по каким временным ориентирам живут Бессмертные, — пожала плечами Летэ. — Вдруг для них эти триста лет вообще ничто.
— Подозреваю, что это весь наш мир и последствия для них ничто. Так что там не к чему будет взывать, — продолжал гнуть свою пессимистичную линию волшебник.
— Уже жалеешь, что подвязался с нами? — влез Гаррет, что исправно так и нес вахту, следя за окрестностями в щели амбара. — А я его еще грел! Тьфу!
— Ни о чем я не жалею! — возмутился маг. — Просто мы с умной женщиной обсуждаем и обдумываем все перспективы! Я понимаю, что ваш народ все больше инстинктами живет, но и пораскинуть мозгами на досуге не мешает иногда. Авось понравится. И я бы сам согрелся, нужно было только время!
Так, а это еще что за откровенная попытка подлизаться со швырянием дерьма в мою сторону?
— Обращение к совести или просьбы о помощи — это не единственный вариант призвать Бессмертных нам на помощь! — чуть повысила голос Летэ, напоминая нам, что мы здесь не для взаимных уколов собрались так-то. — Если не выйдет это, мы всегда можем прибегнуть к запугиванию.
— Что? Ты намерена пугать существ из Верхнего мира? Чем?
— Ну хотя бы тем, что очевидным образом напрашивается вывод: не уничтожение или сведение к аду нашего существования является окончательной целью фоморов. Что у нас есть такого, из-за чего они бы устроили такую длительную и хорошо спланированную экспансию, вы не задумывались?
— Ну мало ли… — пробормотал я под молчаливое сопение остальных. — Они вечно перлись сюда за удовольствиями, вседозволенностью, что давала их сила здесь.
— Да, такой взгляд на их поступки вписывался в изначальное, а точнее, общепринятое представление об их целях: одиночные прорывы, безусловно, безумных бесов. Почему? Зачем? Да просто потому, что могут и им в удовольствие вредить, убивать и насиловать. На деле оказалось, что приходили они посеять свое семя для следующего этапа более полного проникновения в Срединный мир. В этом у кого-то остались сомнения?
Мы втроем на удивление дружно покачали головами. Какие уж тут сомнения? Особенно после рассказа Ногри. То, что раньше фоморы творили исподтишка телами одержимых, а именно принуждали определенных женщин вынашивать их детей, так как ясно стало, что не каждая для этого подойдет, теперь творится массово и без всякой опаски. И никакой нужды самим одержимым рыскать повсюду, выискивая нужных девчонок, больше нет. Это с легкостью и гораздо большей эффективностью делают для них Зрящие. Ведь поиск чего-бы то ни было: нужного пути, самих одержимых, людей с необходимыми качествами — и являлось всегда их способностью. Сначала это использовали дураки-маги, наивно полагая, что круто так обвели вокруг пальца судьбу, повернув творения одержимых против них же. Но как только сами маги облажались и в их рядах появились фоморы-кукловоды, все встало на свои места, так, как и было замыслено искони. Уже повзрослевшие Зрящие ищут претенденток стать сосудом для новых, а те, в свой черед, дадут жизнь поколению уже чего-то абсолютно чуждого.
— Но спрошу опять же, — продолжила Летэ, — на кой им сдался наш мир? Если Верхний, наш и Нижний сосуществовали изначально не соприкасаясь, то почему как раз в эти последние, по сути, жалкие в общей временной шкале триста лет фоморы решили полезть к нам?
И неожиданно меня осенило.
— Мы лишь плацдарм, — потерев лоб, предположил вслух, — некая веха на пути. Они, обосновавшись надежно здесь, намерены двинуть к Бессмертным. Или так, или у них случилось нечто хреновое и жить там больше невозможно.
— Вот! — Летэ стремительно повернулась ко мне, улыбаясь во весь рот. Еще глаза прямо светились восхищением и довольством, а губы беззвучно что-то прошептали… чрезвычайно похожее на «я тебя обожаю». Ну или мне очень уж этого хотелось. Выкуси, Кририк, и не корчи тут больше из себя гения перед моей умницей.
— Ну знаете ли… — задохнулся возмущением маг. — Это уже из разряда… — Он заткнулся и на пару секунд замер с остановившимся взглядом, прежде чем продолжить совсем другим тоном: — Из разряда самих паршивых вероятностей из возможных, а жизнь нас учит тому, что именно поэтому оно и ближе всего к правде.
— И исходя из этой идеи, я полагаю, что нам есть чем припугнуть Бессмертных! — все еще радостно улыбаясь, закончила свою мысль Летэ. — Если они не помогут нам остановить фоморов сейчас и здесь, очень скоро те пожалуют к ним на порог.
— Остается надеяться, что эти самые безалаберные жители Верхнего мира не придумают какого-нибудь радикального способа все предотвратить, что обойдется дороже нам, чем фоморам.
— Есть и такая вероятность, — моментально помрачнела моя пара, пристально посмотрела на меня, и в груди запекло от едкого запаха ее тоски. — Но пока не дойдем — не узнаем.
Остаток дня мы провели в отдыхе, вообще без разговоров. Я сменил Гаррета на наблюдательном посту, давая тому время отоспаться. Кририк уселся подальше в углу, опять укрыв голову тем самым лоскутным выцветшим одеялом из своей торбы, и что-то тихонько бормотал, изредка делая пассы руками в воздухе. Летэ свернулась клубком и глядела неотрывно на меня, и от этого противное жжение в груди никак не хотело утихнуть.
Как только стало смеркаться, наш фермер-помощник опять появился у своего дома, направляясь в сторону амбара, и в этот раз за ним выскочила чуть полноватая женщина, чье платье сейчас и носила, видимо, Летэ. Она что-то эмоционально, но очень тихо говорила мужу, однако он прервал ее громким «Нет! И думать не смей!» и пошел к нам, неся в руках объемную торбу.
— Вы бы это… уходили поскорее, — посоветовал он. — Как бы чего не вышло. Я-то никому… но мало ли… бабы — они такие, — он, как извиняясь, покосился на мою пару, — не умные иногда и жадные.
Поблагодарив его за помощь и запас еды в дорогу и щедро заплатив, мы выскользнули из сарая. Я схватил Летэ за руку и двинулся сначала совсем в противоположную нужной нам сторону. И только когда дом фермера скрылся из виду в сумерках, развернулся.
Едва мы вышли на достаточно открытое место — пустошь, в дальнем конце которой смутно угадывались еще не утонувшие в темноте холмы — Кририк замахал руками, привлекая наше внимание.
— Я хочу попробовать перемещение, — нервно кривясь, заявил он. — Для начала на зримое расстояние. Вон до тех холмов. Кто готов рискнуть со мной?
— Может, подальше отойдем? — нахмурился я.
— Мы и так окажемся подальше, когда перемещу нас. И следы оборвутся.
— Если переместишь, — недоверчиво заметил Гаррет.
— Я хочу попробовать! — Ну еще бы, как же моей паре не вызваться.
— Не раньше, чем испытаем на мне! — строго одернул ее я.
— Лор… — начала Летэ, но я подначивающе поднял брови, обрывая ее.
