После того, как Сигурд и Свен однозначно дали понять, что имеют самые серьезные планы по отношению к Анифе, стало проще — авторитет и показательное выступление сероглазых братьев по защите ее чести оградили женщину от излишней назойливости и внимания “милых кумушек”. Да и Тормод приложил свою руку к этой ситуации, обозначив свое полное доверие как к мужчинам, так и к своей подопечной. И дав им свое негласное, но благословение.
Анифа была шокирована, когда братья в одну из ночей, которые они проводили с ней (даже когда у нее были крови), Свен снова заговорил о женитьбе. И не абы какой! А самой настоящей, причем сразу с обоими братьями! Посчитав это за шутку, женщина привычно заартачилась и воспротивилась самоуверенности и упрямству любовников, но их ласки и последующее удовольствие заставили ее капитулировать. И она позорно сдалась, выдохнув долгожданное “Я согласна…”
И в этот самый миг все стало на свои места. А еще — проще. Конечно, будто благодаря, любимые мужчины (Анифа уже могла спокойно признаться в этом и себе, и им) залюбили ее по потери сознания, оставив приятную усталость и опустошенность. А еще — освободив женщину от доставляющих ей определенный душевный дискомфорт сомнений.
Теперь она могла сконцентрироваться на других заботах.
Ведь их с неумолимым приближением весны становилось все больше и больше.
А в один из дней она лицом к лицу столкнулась со своим главным противником. Нет, сама она таковым Хильду не считала, искренне жалея молодую женщину и даже в какой-то мере понимая ее. Но и молча терпеть ее постоянные нападки и хитросплетения интриг она больше не желала.
Анифа возвращалась с опушки, на которой к этому времени сошел весь снег и густо покрылся примулами и крокусами. Она заботливо собрала их листики и еще нераспустившиеся венчики, а также выкопала корешки — все для лекарственных снадобий и порошков. Заботливо переложила сухой тканью и бумагой, чтобы в сохранности донести в небольшой корзинке до дома, и неторопливо шагала, глубоко дыша прохладным и свежим воздухом, который был наполнен тем непревзойденным ароматом, который всегда приносила с собой весна. Лишенный своего привычного за зиму снежного убранства, Торхилд выглядел уже не столь красиво и умиротворенно, а, скорее, серо и непрезентабельно. Но Анифа все равно пребывала в отличном настроении.
Ведь совсем скоро вся эта серость уйдет, земля покроется травой, а деревья — листвой. Воздух наполнился птичьим пением и гомоном скота, а по реке заскользят невысокие и изящные ладьи и лодки — рыбачить и торговать.
В целом, не за горами привычная и родная сердце картина, наполненная правительной суетой и деятельностью.
Хильду знахарка заметила издалека — она шла вдоль высокой стены поселения, как обычно, по горло закутанная в теплую одежду. Сама Анифа от прогулки распарилась, скинула с головы капюшон и расстегнула свою куртку. Ее дыхание было немного сбившимся, щеки слегка раскраснелись, а от солнца на бледной коже выступило несколько веснушек. И все же она была прекрасна — как воплощение самой весны.
Хильда пошла к ней — уверенно и целенаправленно. И чем ближе она оказывалась, тем напряженней казалась ее походка и вся фигура в целом. Взгляд молодой женщины смотрел грозно и цепко, и Анифа непроизвольно замедлила шаг, пока совсем не остановилась, наклонив голову набок в ожидании.
И даже первой поздоровалась с дочерью ярла, изогнув губы в мягкой и нежной улыбке.
Но ответную улыбку не получила. Хильда только некрасиво поморщилась и пренебрежительно прищурилась.
Может, было бы лучше обойти Хильду стороной и продолжить свой путь, но это было бы глупо. Ведь и так было понятно, что девушка имела весьма и весьма четкий план пообщаться с ней.
— Как твои дела, Анифа? — вроде как нейтрально начала она, но тон ее голоса был холодным и неприязненным, — Выглядишь довольной.
— А чему печалиться? — еще раз улыбнулась Анифа, — Погода замечательная, все живы-здоровы, беременность Майры протекает хорошо…
— И ты снова делаешь вид, что тебе небезразличны совершенно чужие тебе люди?
Вот тут Хильда хмыкнула — презрительно и ликующе.
— Зачем ты так? — печально спросила Анифа, покачав головой.
— А ты? Ведь ты не отсюда. Чужачка. И появилась здесь только из-за своего почившего мужа. Что теперь тебя здесь удерживает? Ах да, теплое местечко в доме ярла. Вмоемдоме!
Анифа устало вздохнула. Ей были неприятны слова молодой женщины, они били и по ее гордости и по самоуважении. Сейчас была неприятна и сама Хильда, и тот факт, что ей непременно надо было ответить на этот выпад.
— Я не претендую на какое-то особое место или отношение, Хильда, — негромко проговорила она, — Но я рада, что мои способности и навыки приносят добро и помогают людям. А Торхилд стал моим любимым и дорогим домом и мне не все равно, что здесь происходит.
— Ну конечно! — взвилась дочь ярла, — Пока ты на особом положении, пока тебе благоволит сам ярл, тебе нет смысла что-то менять. А тут еще и такой лакомый кусок урвала! И не один! Целых два! И не стыдно тебе?!
— Стыдно, — решила согласиться Анифа, кивнув. Не было смысла делать вид, что она не поняла, о чем говорит Хильда. — Правда. Совсем недавно мне действительно было стыдно. Но обстоятельства оказались сильнее меня…
— Ой, только не надо всего вот этого! — молодая женщина хрипло рассмеялась и тут же закашлялась. Но все равно продолжила — яростно и раздраженно, — Какие еще обстоятельства? Да тебя обхаживали наши мужчины с той самой минуты, когда твоего мужа с почестями отправили в последний путь!
— Это неправда, — спокойно парировала Анифа, — Мой траур приняли со всем полагающимся уважением.
— Но это не отменяет того, что в итоге ты поддалась ухаживаниям!
— И это неправда, ты же знаешь. Зачем ты лжешь?
— Я лгу?! Да как ты смеешь!
Хильда дернулась вперед, будто намереваясь ударить Анифу или расцарапать ей лицо. Но та не дрогнула, а спокойный и уверенный взгляд чистых янтарных глаз заставил девушку замереть.
— Может, ты хочешь, чтобы это было правдой? — спросила Анифа, постепенно наполняясь раздражением и неудовольствием, — Но от этого мысли не станут истиной. В течение нескольких лет я не поощрила ни одного мужчину, живя уединенно и целомудренно и посвящая все свое время заботам о жителях Торхилда и своих детях.
— Это ты лжешь, Анифа! Лжешь всем, причем весьма искусно! Но в итоге ты сама проявила свое истинное лицо! Лицо похотливой шлюхи, совершенно не стыдящейся устраиваемого прямо под крышей своего покровителя разврат! Как ты могла?! С таким невинным личиком, откровенно и бесстыдно?! Глядя прямо в глаза своим детям и моему отцу?!
— А ты сама? — бросила Анифа безжалостно.
— Что?! — взвилась в истерике Хильда, — На что ты намекаешь?!
— Почему ты так привязалась к моей репутации, Хильда? Подумай сама! Я ни разу, ни словом, ни делом, не обижала тебя, более того — я ухаживала за тобой и заботилась, как о собственной сестре. Может, это просто зависть? Ибо сама ты в своем браке ужасно несчастна и хотела бы иметь иного партнера. Или… партнеров?
С лица молодой женщины вмиг слетела вся краска, и она неистово завизжала:
— Гадкая стерва! Да как ты смеешь?! Да ты и ногтя Свена не заслуживаешь! Но ты приворожила его! И его брата! Ты ведьма! Демоница!
— Не неси чушь! — резко оборвала ее Анифа, — Если из нас двоих кто и ведьма, то это ты, девочка! Да, дорогая! Озлобленная и ненавидящая всех ведьма, которая просто чувствует детскую обиду за то, что не столь здорова и счастлива, как остальные! И эта обида разъедает твою душу, как ты этого не поймешь! Остановись, пока не поздно! Успокой свое израненное сердце и просто отступи!
— Хватит нести чушь!
— Это ты прекрати подговаривать бедных женщин и убеждать их в своих домыслах! — без стеснения перебила Анифа дочь ярла. — Чем я тебе мешаю, Хильда? Зачем тебе разносить все эти поганые слухи? Упиваешься властью? Но в этом нет никакого смысла!
