замирает, наблюдая за мной жадными глазами.
Ладно, да. Теперь ему определенно интересно. У меня по коже бегут мурашки, но я заставляю себя двигаться вперед.
Он перестает шипеть и вместо этого издает низкое горловое рычание. Это предупреждение для меня, но я должна показать ему, где находится еда, прежде чем он уничтожит все то, что мы с таким трудом заменили после обвала. Я беру одну из корзинок с вяленым мясом, вытаскиваю сушеный ломтик и предлагаю его.
Существо выхватывает его у меня из рук, нюхает и затем отбрасывает в сторону.
— Ладно, — бормочу я. — Ты явно не любитель мяса. — Я пытаюсь вспомнить, что Лейла говорила о них, но все, о чем я могу думать, это о том, что мой маленький Пейси спит в соседней комнате, и я не хочу, чтобы это существо знало, что он там. Мне нужно оружие. Вообще-то, вычеркните это. Мне нужно, чтобы это существо исчезло.
Он хватает другую корзину, и я вздрагиваю, потому что в ней также полно копченого мяса. Существо хватает пригоршню — грязными руками — и затем отбрасывает ее в сторону, как мусор. Он испортит всю нашу еду, а это то, чего мы не можем себе позволить потерять. Мне нужно что-то сделать.
Я отодвигаю мэтлакса в сторону и тянусь за одним из больших, размером с баскетбольный мяч, не-картофельных корнеплодов, которые вчера принес моя пара. Я собиралась высушить его и приберечь на потом, но если это заставит мэтлакса уйти, я в игре.
Мэтлакс снова шипит на меня и вцепляется в мою руку, его когти оставляют на ней глубокие рубцы. Я сдерживаю вскрик шока, отшатываясь.
— Я пытаюсь помочь тебе, придурок, — шепчу я. Мне приходится говорить тише, чтобы не разбудить Пейси. Он крепко спит, как и его папа, но в то же время он все еще младенец и его легко напугать.
Существо хватается за бок, и на мгновение мне кажется, что оно ранено. Но потом мех шевелится и двигается.
И я понимаю, что у этого изголодавшегося существа есть ребенок. Это она, и это мама, такая же, как я. Меня внезапно переполняет сочувствие. Мэтлакс явно боится огня и, вероятно, меня тоже, но ей отчаянно хочется есть. Я предполагаю, что ее молоко почти иссякло, если она голодает, и именно страх за своего ребенка заставляет ее быть такой смелой, чтобы прийти в чужую пещеру за едой.
— Вот, — тихо говорю я. Я предлагаю ей корнеплод и снова изображаю жест, приглашающий к еде. — Ешь.
Она выхватывает его у меня и начинает нюхать. Пушистый комочек у нее на груди издает пищащий звук, похожий на птенцовый. Бросив на меня еще один настороженный взгляд, она откусывает прямо от не-картофелины. Ее глаза расширяются, и она начинает поглощать его неистовыми, огромными кусочками.
И я впервые замечаю, что, несмотря на то, что она вегетарианка, у нее впечатляющие клыки…
ПАШОВ
Может быть, мы проведем жестокий сезон вдвоем, Стей-си и я. И конечно Пей-си.
Я размышляю об этом, возвращаясь в нашу пещеру со свежеубитым двисти, перекинутым через плечо. Одно из многочисленных стад случайно проходило через близлежащую долину, и поэтому я пошел по следам. В стаде много комплектов, и я смотрю, как они пробегают мимо, а стадо в испуге убегает прочь.
Я не думаю, что смогу и дальше убивать детенышей. Не с моим собственным сыном, таким беспомощным и маленьким.
Но теперь у меня есть еще больше мяса и новая шкура, о которой нужно позаботиться. У нас будет много копченого мяса, а запас еще наполовину полон. Если погода продержится еще несколько дней, как сказал Рокан, у меня будет достаточно времени, чтобы пополнить запасы и выкопать несколько не-картофелин, из которых в Стей-си готовят вкусные блюда. Поскольку нужно кормить всего два рта, для нас со Стей-си не составит труда переждать суровый сезон в одиночку, даже если снегопады продлятся дольше обычного.
И это даст нам больше времени сблизиться.
Я знаю, мой вождь хочет, чтобы мы вернулись пораньше, но я боюсь, что этого времени будет недостаточно. Ко мне еще не вернулись мои воспоминания. Те, что возвращаются, мимолетны и исчезают так же быстро, как мелькают в моем сознании, оставляя меня только с осознанием того, что я действительно что-то вспомнил. Каждый раз, когда это происходит, это наполняет меня чувством потери и разочарования, как будто я подвожу и себя, и свою вторую половинку.
Я думаю, она тоже волнуется. Когда она смотрит на меня, в глазах Стей-си читается вопрос. У нее есть опасения, и я думаю, что они связаны не только с моим здоровьем. Она еще не пригласила меня снова спать в ее мехах. Я пытаюсь быть терпеливым, но это трудно.
Я думаю о новичке Рухе и его паре Хар-лоу. Из всего племени они кажутся наиболее тесно связанными. Он одержимо нависает над ней, и, кажется, она так же сильно нуждается в нем. Харрек рассказал мне, что последний жестокий сезон они провели в пещере на берегу большого соленого озера. В том, что они так близки, есть смысл. После многих лун, проведенных наедине, они, конечно, переплетаются, как корни.
Однако я ревную. Было ли у меня такое со Стей-си раньше? Я хочу это вернуть. И если для этого потребуется провести жестокий сезон наедине с ней, я готов это сделать. Мне будет одиноко без моей семьи и племени поблизости, но я жажду близости со своей парой больше, чем травяных чаев моей матери или компании других охотников.
Я еще не рассказывал Стей-си о своих планах. Я подозреваю, что они ей не понравятся. Она захочет вернуться в племя, опасаясь, что я все еще слишком ранен, чтобы охотиться. Но я чувствую себя прекрасно. Я здоров и способен на все. С моим телом все в порядке, и я могу только надеяться, что мои воспоминания вернутся со временем. А до тех пор я должен быть терпеливым.
Единственная проблема с этим планом, которую я вижу, заключается в том, что мой вождь будет недоволен. Вэктал сказал, что пошлет охотника за нами, если мы не появимся в назначенное время. Однако я смогу уговорить охотника понять причину моего решения. Ему придется вернуться с пустыми руками, и к тому времени, когда это произойдет, наступит суровый сезон, а погода будет слишком плохой, чтобы другие рискнули последовать за нами.
Стей-си будет моей и только моей на протяжении всех холодных месяцев. Мне нравится эта мысль. Я могу держать ее в
