глазами. Ведь так, Алика? – спросил Лияр, вглядываясь за спину Харна.
Все обернулись и увидели волнующуюся нервничающую девушку с непослушными недостающими до плеч волосами, (какая там колдунья, человек с большим сердцем и повышенным чувством справедливости). Харн, не мешкая, сорвался с места и обнял ее так крепко, как только мог. Шептал, что он от нее теперь ни на шаг, ни при каких условиях и обстоятельствах, отгоняя прочь мысли все злополучные «если бы…», волосы-то отрастут…
…Алика…
…Услышав наши шаги, все мужчины резко обернулись, что заставило меня беспокоиться еще больше. Я понимала, что произошедшее никак не повлияло на планы ордена и меня туда довезут, а точнее – перенесут, но мне крайне не хотелось потерять то единение между мной и Харном, и даже то зарождающееся дружеское доверие между мной и Лияром.
Вдруг в желтых глазах моего мужчины промелькнул самый настоящий страх. Харн в мгновение оказался рядом со мной и крепко сжал меня, шепча на ухо обещание не оставлять более. Этого было достаточно, чтобы вернуть крылья надежды. Смерть бойца из служителей все-таки не ставили мне в вину…
Разрушил наши объятия голос командира:
– Алика, а не поведаешь нам подробности твоего путешествия вместе с жителями?
– Конвоиры? – уточнил Харн, пристально вглядываясь в мои глаза.
– А может сначала завтрак? – жалобно спросила Соня, взяв меня за ладонь. И обстановка сразу же разрядилась. Лияр согласно кивнул, и все направились за своей порцией благоухающей каши к подвластному Гиуру котелку.
– Верно, малышка, – пробасила «глыба», – в начале каша.
С этими словами он наполнил четыре плошки и, чего я точно не ожидала, снял свою золотую полумаску. В первые на моей памяти Гиур открыл свое лицо и ел вместе со мной и Соней. Это было обескураживающее действо, а заодно лишним подтверждением моей невиновности в глазах служителей. Оказалось, под орденской маской Гиур скрывал очаровательное по-мальчишески круглое лицо и крупные темно – серые губы, а совместно с мощными бровями выглядел Гиур внушительно.
– Разрешаю не носить маски до прибытия в башню ордена, – произнес Лияр.
– В облаках нас никто не опознает. – весело проговорил Харн и, наконец, тоже сдернул надоевшую маску с себя на радость мне. Какой же он… мой.
Немного длинноватый прямой нос, острые скулы, аккуратный изгиб не пухлых губ, а вместе с задорными кудрями, которые постоянно мешались перед глазами, возникала троекратная опасность остановки моего измученного сердца.
Лияру шутка пришлась по душе, уголки его губ дернулись вверх. Но все-таки его беспокоили совсем не доспехи служителей, издревле принятые в ордене, и он перевел свой острый огненный взгляд на меня.
– Алика, мы ждем, – напомнил мне командир, что пора бы рассказать о своих приключениях в самом сердце Вечного Леса.
Колодец не запрещал мне упоминать о себе самом и вообще о случившемся, а вот старейшина попросил лишнего не болтать. Я же решила рассказать, не вдаваясь в детали.
Ни для кого из здесь присутствующих, оказалось, не было секретом, что в тщательно охраняемой части Леса, в самой его глубине, скрывалось поселение этих самых жителей. А то, что они берегли колодец силы, было известно только избранным.
В ордене знали о некоем источнике, но лезть туда и узнавать подробности, и тем самым навлечь гнев лесного народа, а в последствии развязать с ними войну, светлым было невыгодно. У них была другая цель для уничтожения – темные. Но служители ордена совсем не понимали, чем именно для всего мира являлся этот колодец.
В манускриптах ордена, как выразился Лияр, было написано, что это источник природной силы жителей Вечного Леса. Никто из бойцов и не догадывался, что светлый дар, неизмененный Пресветлым огнем, тоже зарождался в источнике. Да, именно так, и светлый, и темный дар имели один исток – скрытый в Вечном Лесу колодец силы.
Разуверять светлую сторону я не стала. Настанет время, и я раскрою все секреты, а сейчас ставить под сомнение существование Пресветлого бога, было еще рано. Рассудив, что сейчас собеседников интересовала явно не природа колодца, а проводимый им же суд, я поведала, что по прибытии в деревню встретил старейшина, и без песен и плясок нас с Мелиной проводили до самого колодца.
Первую на суд вывели Мелину. По мере ее взаимодействия с источником отражение на поверхности менялось. Я вскользь упомянула, что отражающаяся плоть местами сгнила и покрылась гнойными язвами. После того, как контакт с источником разорвался, Мелина рухнула на землю. Само решение суда огласил старейшина, который сообщил, что колодец силы лишил ее дара, а жизнь оставил. Вслед за этим пришел и мой черед…
По настойчивой просьбе командира и Харна мне пришлось подробно описать свои ощущения во время того, как я вглядывалась в свое собственное отражение в розоватой воде источника. Я описала это так. Будто источник просматривал всю мою жизнь и даже ту часть, которую я благополучно забыла.
Настал тот момент, когда умолчать о своих подтвердившихся в воспоминаниях догадках было бы предательством, а это не прощалось никогда и нигде, и мною в том числе. А как наказывались виновные в ордене за такой проступок, я свидетельствовала совсем недавно.
Я созналась, что колодец открыл мне доступ к закрытым прошлым событиям, а после крепкого сна я все вспомнила.
– И одарил меня дополнительной защитой, – добавила я в конце своего рассказа. Как раз про то, что колодец ждет Соню для приобретения второй ипостаси, говорить совсем не планировала – это я и под страхом смерти не поведаю.
– Гляди-ка, а ведь раяна оказалась весьма точна в предсказаниях. Присматривали и одарили. Чудес-с-но! – не совсем понятной интонацией протянул командир.
– Небывалое везение, – вступил в разговор Харн, настороженно наблюдая за Лияром и не зная, чего от того ожидать, но вопрос задал мне, – А воспоминания? Ты знаешь, чем занималась в темной башне?
И все четыре пары глаз уставились на меня в ожидании ответа.
– Да. Память полностью ко мне вернулась. Все резервы я тратила на изготовление проводников, похожих на мой.
– Такой, каким ты одарила старого гнома Орлиха? – уточнил Харн, вспомнив гнома, ставшего нам другом и спасителем в городе Вуно.
– Не совсем, – покачав головой, ответила я. – Для Орлиха и его дочери я создала оберег из памятной и особенной вещи для них обоих
