позову! Явишься сюда снова со своими безумными речами — отменю свадьбу! Попрощайся с мыслью стать здесь хозяйкой!
Глаза Гвеневер широко раскрылись, рот распахнулся от неожиданной угрозы. Увидев, что его слова повлияли на нее, барон понизил тон и заговорил спокойнее:
— А если хочешь стать моей женой, Гвеневер, тебе придется слушаться меня. Просто делай, как я велю — и все будет хорошо. И прямо сейчас единственное, что ты должна сделать, это вернуться к себе и не произносить вслух то, что наговорила мне перед этим. Даже думать забудь. Поняла?
Лихорадочно втянув в себя воздух, Гвеневер все еще выглядела потрясенно, но заставила себя кивнуть.
— Вот и хорошо, — исполненный удовлетворения собой, барон даже погладил Гвеневер по волосам снисходительным жестом. — Приди в себя, Гвеневер. Клодия мертва. Она не могла говорить с тобой. Кто-то пытался напугать тебя, ты сама поймешь это, как только остудишь голову. Покажи, что тебя не так легко одурачить — поезжай домой, запрись изнутри и жди от меня вестей.
Теперь Гвеневер выглядела рассеянной, как будто и сама не понимала, что с ней произошло, почему она запаниковала так сильно. И даже не понимала, зачем вообще сейчас здесь.
— Ты прав, Арне, — покачала головой она. — Мне не стоило приезжать сюда. Твои слова звучат разумно, а я…
Она прикрыла глаза ладонью.
— Я и впрямь стала слишком мнительной. Но голос Клодии… он был так реален…
— Хватит, — твердо повторил барон. — Делай, как я сказал тебе.
— Да… Да, я так и поступлю. — Гвеневер Леду вся обмякла, страх, который будоражил ее мысли, отступил, теперь куда более опасной ей казалась угроза барона разорвать договоренность о женитьбе, это означало для нее крах всех ее надежд. — Прости, что повела себя глупо. Я послушаюсь тебя, дорогой.
Однако не успела она осуществить свое намерение, как в покои барона постучали.
— Кто посмел тревожить?! — и без того натянутый как струна, разозлился барон.
— Служанка тэлли, ваша милость, — донеслось из-за двери. — Госпожа просила послание вам передать.
— Поди прочь! — заорал барон, негодуя от наглости поселившейся в его замке воровки.
Гляди-ка, послания она со слугами передает! Да его родная дочь была скромнее — лишний раз к отцу обратиться боялась!
— Тэлли Клодия сказала — сама придет, коль меня прогоните, — снова послышалось из-за двери. — Так и передать ей?
Барон и его любовница переглянулись. На лице Гвеневер смешались раздражение и вернувшаяся тревога.
Закатив глаза к потолку и проскрипев зубами, барон решил, что лучше принять послание от служанки, чем ждать, что к нему заявится девка магистра — глаза бы его ее не видели.
Поймав взгляд Гвеневер, барон кивнул ей, мол, отопри. Та чуть свела брови, недовольная, что барон ею помыкает, но послушалась.
На пороге стояла немолодая служанка, в сопровождении которой Гвеневер часто видела протеже магистра. Высокую, с выразительными карими глазами ее легко было узнать даже несмотря на то, что женщина прикрывала нос и рот льняным платком.
Испугавшись, что та заразна, Гвеневер невольно отпрянула от двери.
— Что это с тобой? — подозрительно спросил барон, тоже на всякий случай отходя подальше.
— На травку в вашем саду чихота у меня, ваша милость, — голос женщины из-за платка звучал глухо.
— Передавай послание — и убирайся побыстрее! — нервничал барон.
— Сейчас-сейчас, ваша милость, — служанка полезла в карман.
Барон и Гвеневер ожидали увидеть письмо, но в руке, которую служанка вынула из кармана, был зажат небольшой флакон.
— Что это? — насторожилась Гвеневер.
— Ох, простите, не то достала! Лекарство это мое от чихоты, сейчас-сейчас…
Тут она вскинула глаза и вскрикнула:
— Ах, оса!
Взмахнула рукой с флаконом, будто отгоняя насекомое, которое Гвеневер и барону никак не удавалось углядеть, и в тот же миг флакон, выскользнув из ее ладони, отлетел на середину комнаты. Раздался звон битого стекла. Когда комнату начал наполнять ядовито-желтый дым, барон завопил:
— Что это?! Что ты сделала?!
Гвеневер застыла от испуга лишь на миг. Опомнившись, она бросилась было к выходу, но не успела — служанка, все так же закрывающая лицо платком, захлопнула дверь прямо перед ее носом.
— Открой! — заверещала Гвеневер.
Позади нее с громким ударом рухнул без сознания на пол ее любовник. Обернувшись, Гвеневер даже не увидела его за завесой желтого дыма.
— Зельда… — пробормотала Гвеневер, узнав магию старой ведьмы. — Ты предала меня!
Она дергала дверь изо всех сил, но кто-то крепко держал ее снаружи, а силы стремительно покидали ее. Уже миг спустя руки Гвеневер упали, она пошатнулась и завалилась на пол.
Она все еще была в сознании, когда дверь приоткрылась и кто-то вошел. Сквозь пелену в глазах, она видела только широкие юбки и осторожно ступающие по полу ноги.
Перед тем, как сознание окончательно покинуло ее, Гвеневер успела увидеть склонившееся над ней лицо фальшивой дочери барона.
— Так и знала, что барон может расстроить мои планы. Не потому что умен. Потому что труслив. Пригодился таки дурман Зельды… Слышишь меня, Гвеневер? Кое-кто очень ждет тебя, и я устрою вам встречу. Уже скоро. А пока — спи…
Расстелив на полу покрывало с постели барона, Лурдис и Клодия положили на него хозяина замка — он сразу надышался дурмана и первым попал под его действие, поэтому мог проснуться раньше. Подняв покрывало за края с обеих сторон, они понесли барона в подземелье.
Лурдис было не привыкать носить тяжести, но и она благодарила богов, что барон не был толст, иначе они надорвались бы, неся его сначала по коридорам и лестницам замка, а потом преодолевая долгий спуск в подземелье.
Когда они вошли в святилище живых камней Ансаллы, Лурдис не почувствовала ни страха, ни трепета. Она знала, что живые камни способны поглотить человека, но сейчас черные стены этого места были для нее просто стенами, а глубокие ниши — просто нишами.
Откатив барона в сторону, Лурдис завязала ему руки сзади веревками, которые приготовила и взяла с собой заранее по указанию Клодии, а потом и ноги в щиколотках, чтобы он не смог встать. Закончив, прислонила его к каменному алтарю посреди подземной залы.
Клодия тем временем зажигала факелы. Оценив работу Лурдис, она кивнула:
— Теперь Гвеневер.
Вернувшись в покои барона, женщины точно так же переложили бесчувственное тело рыжей вдовы на покрывало, и точно так же отнесли его в святилище.
Завязав Гвеневер Леду руки и ноги веревками, Лурдис едва успела прислонить ее спиной к алтарю рядом с бароном, как последний прокряхтел и начал просыпаться.
— Перенести их сюда заняло больше времени, чем я думала, — произнесла
