Пьянящая смесь страха и похоти в воздухе заставила мою голову кружиться.
— Ты сказал, что ты не ревнивый. — возразила я, — отступая назад. — Ты сказал, что ты и я были неизбежны.
— Это было до того, как я узнал, что ты связала себя кровью с человеком из другого Дома, Страж.
Без предупреждения, и прежде чем я успела поправить его, он протянул руку, схватил края пиджака, и поцеловал меня отчаянно.
— Ты моя и только моя, и мне кажется, тебе нужно напомнить об этом. Я предлагаю тебе вернуться в нашу квартиру. В противном случае ты будешь изнасилованной здесь и сейчас, там, где ты стоишь, и при открытых дверях.
Я смотрела на него, и вся рациональность оставила меня, я не могла произнести никаких возражений, все ускользало из моей памяти. Я была благодарна за то, что жива, и что рядом со мной Этан — в расцвете сил альфа — вампир, хищник.
И это было опьяняюще. Но это не значило, что я не собираюсь оспаривать отношения. Я знал, что мои глаза посеребрились и что он это видел, но проигнорировал.
— Ты этого не сделаешь.
Он опустил голову, его губы на моем ухе. Инстинктивно моя кровь запела, я опустила голову, давая ему доступ к своей шее.
— Сделаю, Страж.
— Этан, — пробормотала я, голосом толкая его через край.
— Слишком поздно, — сказал он, отходя к двери кабинета, хлопнул ею и закрыл на замок за собой. Прежде, чем я успела возразить, он снова был возле меня, и его рот был на моих губах, пируя, руки заявляли права на каждый сантиметр моего тела. Он стащил с меня куртку и бросил ее на пол.
— Ты хищный, — сказал я тихо.
Он сделал шаг вперед, чтобы наши тела слились, взял рукой за подбородок. — Я буду в тебе. В теле, в уме, в душе. И я не буду делить тебя с кем-либо еще.
Он был в полном режиме альфа- игры, говорящей о владении и собственности.
Я была умной женщиной, хорошо образованной. Но это не уменьшило влияния его первичного, хищного желания. Если бы он попросил меня броситься на колени и ползти к нему, я возможно сделала бы это.
К счастью, в этом не было никакой необходимости. Я схватила подол его рубашки и потащила ее вверх и над головой, растягивая время, чтобы насладиться видом: гладкая, вечно золотистая кожа над мышцами.
Я скользила руками от его талии к груди, упиваясь от того, что чувствовала его.
Он сделал шаг назад, поднял обе руки, а затем провел руками по золотым волосам.
От движения напряглись косые мышцы живота и сжался плоский живот.
— Понты.
Этан усмехнулся и поманил меня пальцем.
— Я не двигаюсь по команде. — напомнила я ему.
Он расстегнул верхнюю пуговицу своих джинсов. Мои глаза расширились.
— Подлый ублюдок.
Я грызла губу от удовольствия, наблюдая за прошлым, настоящим и будующим мастера Дома Кадогана, не в состоянии отказаться: рубашка на полу, джинсы расстегнуты, его возбуждение очевидно.
Без застенчивости, он взял мою руку и положил на свою эрекцию. Ритмичными движениями, он двигал моей рукой туда и обратно, в то время как я сидела на краю стола, обернув ноги вокруг его бедер.
— Ты хочешь меня, — сказал он.
— Я не переставала хотеть тебя. С момента, как я вошла в этот Дом, и на протяжении всех этих месяцев.
Он на мгновение замер, может, в шоке от ответа, но его глаза снова стали жесткими.
— Сними рубашку, — сказал он.
Но я не выиграла Этана Салливана, а он не выиграл меня. Моя игра- это увядание лилии его "альфы" хищника. Я подняла голову.
— Я не твоя собственность.
— Разве? — услышав мой отказ, он двинулся вперед и схватил подол моей рубашки.
Задевая пальцами мою кожу, он тянул ее вверх, все дальше и дальше, пока не показался мой лифчик. Когда рубашка и белье исчезли, его глаза застыли на моей обнаженной груди.
Он использовал рот, зубы и язык, чтобы заставить меня, и когда я была в огне, избавил меня от остальной одежды. Мое тело подчинялось его рукам, как корабль его командам.
Не было ни одной части меня, которая не была бы в огне для него. И когда я молча позвала его, — Этан, пожалуйста, — он отреагировал, нe тратя время на предварительные игры, это не то что мне было нужно.
Толкнул свои бедра, и был внутри меня — двигаясь передо мной голым, шепча у моих губ и выбивая вздохи из моего тела.
— Посмотри на меня, — сказал он. Но когда я уронила свою голову на его плечо, он взял мой подбородок рукой и повернул лицом к себе. — Мерит. Посмотри на меня, черт побери.
Его глаза, уже чистое серебро, движения неуловимые как ртуть. Он держал меня и смотрел, как он двигается все быстрее, как сталкиваются наши тела и сердца, и я смотрела с благоговением, шоком и полным возбуждением, как его зрачки сузились, губы его задрожали. и он достиг своего удовольствия Я смотрела на сладкую агонию выступившую на его лице, и подумала, я никогда не видела ничего более запоминающегося, чтобы отложилось глубоко в моей душе, как выражение на его лице.
Но к каждой истории, есть другая глава.
*** Два часа назад, мы поднялись наверх и все еще лежали томные и голые на кровати, которую мы использовали для любви. Я лежала на животе, Этан лежал рядом со мной, его пальцы гладили мою спину, спускаясь вниз, когда снова наступил рассвет.
— Итак, у нас все хорошо?
— Мне определенно хорошо.
Я шлепнула его по плечу. — Ты знаешь, что я имею в виду.
— У нас все хорошо, — подтвердил он. — И если он хоть раз, положит руку на тебя, он пожалеет об этом.
— Большое самомнение?
Он улыбнулся, львиной улыбкой, совершенно по мужски, крайне высокомерно, совершенно гордо.
— Это не самомнение, если это хорошо работает. Увидим ли мы, Страж, насколько хорошо это работает?
Я была далека от того, чтобы спорить.
Проснувшись я нашла Этана на другой стороне кровати, связывающего свои волосы коротким кожаным шнурком. Он был без рубашки, но одел штаны для боевых искусств.
— Куда-то собираешься?
— На тренировку, — сказал он. — Последние несколько дней были очень напряженными. Мне нужно поработать над этим.
Я села на своей стороне кровати, ухмыляясь ему. — А вчерашней вечерней тренировки было не достаточно?
— Для меня недостаточно, не то что для тебя, хотя я благословляю день когда ты решила заниматься балетом и работать над своей гибкостью.
