— Мэй, скажи мне, что ты не собиралась топиться, — внезапно произнес маг, и в его голосе прозвучала боль.
Я так удивилась, что не сразу поняла, почему он это спрашивает, а потом тихо отозвалась:
— Нет. Я просто. гуляла тут.
—Больше не гуляй, — предупредил маг и, помолчав, объяснил:
— Он следил за тобой уже несколько дней. Сначала он думал, что ты хочешь спрыгнуть с утеса, но не решаешься, и ждал — а потом понял, что ждать можно долго и, выбрав удобный момент, столкнул тебя.
— Как вы узнали, что что-то случилось? — маг прилетел на побережье буквально за считанные секунды.
— Браслет, — пояснил Рэн, — я почувствовал, что с тобой что-то не так.
Я только кивнула и зябко обхватила себя за плечи. Если бы не Хесо.. .Все бы подумали, что я утопилась от ревности. Сегодня как раз день свадьбы мага — никто бы ничего не заподозрил. Я все эти дни бродила по берегу моря, как привидение, и все, включая мага, решили бы, что я не выдержала и прыгнула вниз со скал. Если бы не дракон, я была бы уже мертва. Как все это ужасно.
Рэн, наверное, подумал о том же, потому что крепко обнял меня одной рукой, второй удерживая поводья. Я сбросила его руку, чуть не упала с лошади — и всю дорогу до дома маг придерживал меня перед собой более подобающим способом, едва касаясь талии.
Едва Хворост остановился перед нашим домом, я съехала по его гладкому боку и побрела в дом, не остановившись, когда маг окликнул меня. Мне хотелось остаться одной, а еще сильнее — уйти от него, все еще носящего свое свадебное облачение, в котором он взял в жены женщину, семья которой только что пыталась меня убить. По крайней мере, первую брачную ночь они ей испортили, — с мрачным удовлетворением подумала я. Хотя, может, маг сейчас поедет обратно, к ней... Не буду об этом думать. Лучше попрошу Мори принести воду для ванны и смою с себя соль, покрывшую все тело.
51
После морского происшествия моя жизнь неожиданно стала напоминать будни заключенного в темнице. Куда бы я не пошла, на границе зрения ненавязчиво маячили один или два мори-но сен, и, стоило мне приблизиться к воротам, как они заполошно мчались докладывать Рэну. Я, однако, и не собиралась выходить: приблизившись к воротам однажды, я постояла на пороге и отступила обратно в сад, чувствуя, как к горлу подкатывает паника, сердце стучит где-то в горле, а руки противно потеют. В каждой тени в саду и доме мне мерещилась темная фигура наемного убийцы, и я с большим трудом заставляла себя покидать комнату. Интересно, когда это закончится?
Я не знала, предпримет ли дом Ширакава вторую попытку избавиться от меня, но не хотела им в этом способствовать и вела себя настолько осторожно, насколько это было возможно. Надеюсь, они скоро успокоятся и займутся более важными делами, чем мое физическое устранение.
Я надеялась, что маг сможет защитить меня от своих новоявленных родственников. И действительно, на следующий же день он куда-то ездил и вернулся хмурый и раздраженный, но с кем он встречался и о чем разговаривал, он мне не сказал, а я не стала спрашивать.
Конечно, я даже не надеялась, что Рэн поймет, что он не хочет иметь ничего общего с такими людьми, как дом Ширакава, разведется и, осознав, как был не прав и что для счастья ему достаточно одной меня, предложит мне быть единственной женой. Но он мог хотя бы добиться от них обещания не вредить мне, чтобы я не хваталась за сердце от каждого шороха! Спокойно жить, зная, что на меня затаил зуб целый могущественный род, было довольно.. .затруднительно.
Однако пару дней спустя, медленно спускаясь по лестнице, я услышала из кабинета Рэна чей-то громкий, раздраженный голос и, уже повернув обратно, внезапно остановилась.
— Да, она совершила небольшую оплошность, но ты не должен ее игнорировать! — выговаривал какой-то мужчина.
—Оплошность? — ядовито процедил маг, и я поразилась, потому что никогда не слышала от него такого издевательского тона:— Разбить тарелку — это оплошность! А пытаться убить дорогого мне человека — это настоящий идиотизм и неуважение ко мне, как к мужу, а идиотки мне никогда не нравились!
— Мою сестру можно понять! — еще раздраженнее ответил его собеседник, — ты пренебрегаешь ей ради какой-то безродной...
Дальше я слушать не стала и быстро ушла к себе. Значит, это не родственники жены Рэна наняли убийцу, а она лично? Даже не знаю, хорошо это или плохо. Наверное, все-таки первое: ненависть одного человека пережить проще, чем ненависть целого дома.
То, что Рэн назвал попытку убийства «идиотизмом», скорее меня повеселило. Я бы скорее назвала это низостью, мерзостью и настоящим злодейством, но, возможно, мы смотрим на вещи немного по-разному.
В общем, моя будущая фиктивная семейная жизнь обещала быть весьма богатой на события, и, как бы я не старалась думать об этом поменьше, ее начало приближалось скорее, чем я этого хотела. Вот до свадьбы осталась неделя, вот — три дня, и вот уже мою комнату завалили коробками с золотыми украшениями, свертками шелка, ящиками драгоценных масел и какими-то мешками, которые я даже не стала открывать. Рэн объяснил, что в империи жених платит выкуп родителям невесты, «калым», и, так как у меня никого не было, причитающиеся подарки привезли мне. Я лишь пожала плечами и попросила Мори по возможности унести это все в другую комнату, чтобы не захламлять мою, по которой из-за калыма стало совершенно невозможно передвигаться. Отказываться от подарков я, конечно, не собиралась — если уж маг вынуждает меня стать его фальшивой второй женой, то пусть относится ко мне во всем уважением, которое этой жене положено — но открывать свертки с яркими вышитыми тканями и звенящими заколками, усыпанными ценящимися в империи нефритом и яшмой, у меня не было никакого желания.
Накануне свадьбы я долго не могла уснуть и, лежа с открытыми глазами, невидяще смотрела в потолок. Завтра моя жизнь изменится. Я стану женой Рэна, и неизвестно, получится ли пять лет спустя мне выбраться из этого брака и с какими потерями. У меня не было ни железной воли Рэна, которой пер напролом к тому, что ему было нужно, ни драконьего терпения Хесо, и я крайне сомневалась, что если маг не оставит попыток заполучить меня, это у него не получится. В конце концов, я же не какая-то стойкая святая из монастыря. И чувства к нему, к сожалению, все еще не угасли. Наоборот, чем больше я понимала, что должна разлюбить его, тем сильнее в моей груди разгоралось желание быть с ним и желание простить. Но если я ему поддамся, то просто не буду себя уважать.
Наконец я уснула, но, казалось, проспала буквально пару секунд, как ко мне в комнату с громким стуком завалились, судя по топоту, кони.
— Она еще спит! — возмутились кони высоким женским голосом, и я, потирая глаза, села в кровати. Передо мной стояла девушка в зеленом, деловито развешивающая на ширме ярко-красный свадебный наряд, а вторая, в таком же наряде, раскладывала на туалетном столике кисточки и баночки.
— Заносите!— скомандовала вторая девушка, и под моим удивленным взглядом мимо проплыла целая вереница мори-но сен, каждый — с ведром. Понятно, меня ждет утреннее купание.
—Доброе утро? — рискнула я подать голос. Первая девушка, та, что занималась платьем, захихикала:
Утро доброе, а ночь у кого-то будет еще добрее!
Я помрачнела. За окном ярко светило солнце, и портить такой великолепный день свадьбой совсем не хотелось. Ладно, даже если мне хочется запереться в своей комнате, никто не должен об этом догадаться. Не хочу, чтобы потом обо мне судачили все, кому не лень.
Решительно откинув одеяло, я встала и прошла в ванную, а потом вызвала Мори и потребовала завтрак. Девушки попробовали было запротестовать, упирая, что у нас совсем не было времени еще тогда, когда они пришли, а теперь его еще меньше, но все-таки составили мне компанию и за завтраком рассказали, что они — помощницы лучшей свахи в городе и сейчас сделают из меня настоящую красавицу, достойную войти в уважаемый род.
