Когда Филипп вчера сказал, что я свободна, я думала, что наконец-то стала хозяйкой своей жизни, но медальон на шее тяготил. Он напомнил мне об ошейнике резервуара, от которого я избавилась по воле стихий. Но по иронии судьбы, теперь я должна буду носить этот медальон, и буду вынуждена до конца жизни притворяться кем-то другим, и не смогу быть собой.
Мне захотелось снять медальон. Я потянулась, чтобы избавиться от него хотя бы на время, отсрочить этот момент, но Филипп остановил меня.
— Никогда его не снимай! — велел он.
Я грустно вздохнула. Хотелось хотя бы еще недолго побыть собой.
— Но ведь слуги видели меня с настоящей внешностью, — спохватилась я. — Не вызовет ли подозрений, если я буду выглядеть иначе?
— В моем доме работают только верные люди, они служили еще моим родителям, и помогали скрывать брата. Так что, можешь ни о чем не беспокоиться.
— Неужели мне придется теперь носить этот медальон всю оставшуюся жизнь?
— Да. — подтвердил Филипп.
— Но ведь со временем все уляжется, о существовании незначительного резервуара по имени Флёр постепенно забудут. Если я буду находится в другом городе… Неужели мне нельзя снять этот медальон даже там, где меня никто не знает?
— Ты очень необычная Флёр, — немного помолчав сказал Филипп.
На всякий случай я кивнула, не зная, что конкретно он имеет в виду.
— Наверное ты сама еще не поняла, насколько отличаешься от других резервуаров, — продолжил Филипп, словно бы подбирая слова.
Я молча ждала, когда он продолжит.
— Никто из резервуаров не обладает магическим видением. Никто не может противостоять ментальной магии, а также все испытывают боль при пополнении резерва, а тебе удается сделать легко и непринужденно. Если о твоих способностях станет кому-то известно, это может плохо закончится, ведь такой дар можно использовать как во благо, так и во вред. Тобой захотят завладеть многие ментальщики, поэтому лучше скрываться. Этот медальон настолько мощный, что прикроет твою сущность даже от самых сильных магов.
Я внимательно слушала, а внутри меня все вспыхивало от негодования. По каким-то непонятным причинам я идеально совместима с ментальщиками. Я нашла своего мага, с которым хотела бы делиться энергией, но мы не можем быть вместе. Я должна скрываться и прятать свои необычные способности. Я не хотела быть объектом желания или власти ментальщиков, а хотела жить своей жизнью. И похоже, маскирующий медальон — единственный способ сохранить мою свободу. Но мне сложно представить, как я буду скрываться всю оставшуюся жизнь, словно преступница, а ведь я не совершала никакого преступления. Это несправедливо! Но, похоже, у меня нет другого выбора.
— Я все понимаю и буду осторожна, — сказала я, задумчиво поглаживая пальцами серебряный медальон.
В дверь снова постучали. Это оказалась горничная. Она принесла стопку одежды и удалилась.
— Примерь это, надеюсь подойдет по размеру, — сказал Филипп. — Я попросил экономку купить для тебя теплые вещи.
— Спасибо, это очень кстати. Я как раз задавалась вопросом, в чем пойти на прогулку.
Весеннее пальто и другие теплые вещи пришлись мне по размеру, и мы отправились на прогулку в сад.
Какое-то время мы молча шли по узким дорожкам. Деревья тянулись к ясному небу, в кустах шныряли птички, выводя весенние трели.
Я следовала за Филиппом, наслаждаясь прогулкой после многих месяцев, проведенных взаперти. Филипп не торопясь шел по вымощенным камнем дорожкам, спрятав руки в карманы пальто. Я смотрела на него и думала, как много изменилось в моей жизни за последние дни. Я разгуливаю на свободе с новой внешностью, да и Филипп в моих глазах выглядел совсем другим человеком. В исправительном центре он казался холодным и отстраненным, на его лице никогда не было улыбки, он выглядел как серьезный человек с тяжелым характером, далекий и недоступный. А дома он был так внимателен и нежен со мной, что сложно было поверить, будто это один и тот же человек.
— Филипп!
Он остановился и обернулся.
— Я не знаю, что сказать, как отблагодарить тебя за все. — Я опустила взгляд в землю и теребила в руках веточку.
— Не стоит меня благодарить. Не забывай, ты всегда можешь на меня положиться, если тебе потребуется моя помощь. — Он протянул мне руку, и я вложила в нее свою ладонь.
По его ответу я не поняла, хочет он отослать меня от себя или нет. Мне не хотелось доставлять ему лишних проблем, поэтому я постеснялась спросить прямо. Вдруг он подумает, что я навязываюсь ему после того, как мы вместе провели ночь. Он итак уже сделал для меня слишком много. Так много, что вряд ли мне когда-то удастся ему отплатить за доброту.
Из беседки в саду открывался чудесный вид на горы вдалеке. Ветер сменил направление, и теперь дул с севера. Ледяные порывы ветра хлестали по щекам, но мне было тепло рядом с Филиппом. Весна наступила в моей жизни после холодной и долгой зимы. И пусть эта оттепель будет длиться совсем недолго, я хочу насладиться ей сполна, а дальше будь, что будет.
Беседка располагалась на холме, на склоне которого было еще много снега. Тут же стояли санки. Мне вдруг очень захотелось прокатиться на них.
— Филипп, а чьи это санки?
— Наверное, внуки экономки развлекаются, — ответил он.
— Прокатимся? — я посмотрела на него просящим взглядом. Хотелось развлечься, чтобы не думать о предстоящем расставании.
— Что? — удивился Филипп.
— Ну, пожалуйста! — протянула я, — давно хотела покататься, еще с момента приезда на север, да все никак не выпадало возможности. А теперь уже вряд ли выпадет…
— Ах да, ты же всю зиму провела в заключении, и даже не успела увидеть красоты северной зимы. Не переживай, покатаешься на следующий год.
— Кто знает, где я буду на следующий год…
— Ладно, давай прокатимся, — согласился Филипп немного поколебавшись, — с детства этого не делал.
Он усадил меня на санки, а сам устроился позади.
— Поехали! — Филипп оттолкнулся ногами, и мы понеслись вниз по склону.
Я с визгом и криками летела вниз, радуясь как ребенок, а он обнимал меня сзади. Очень необычное ощущение! У меня перехватило дух от резкого спуска.
Внизу санки перевернулись, и мы упали в сугроб. Я сверху. Его губы оказались совсем близко. Я поцеловала его, а потом припорошила его лицо снегом. Он перекатился и я оказалась снизу, прижатая к земле его телом.
Мы оба посмеялись и какое-то время молчали, наслаждаясь моментом. Я чувствовала его, а он меня. Наши мысли переплетались. Я знала, что он испытывает ко мне тоже самое. Но самое печальное, что это ничего не меняет, я должна буду уехать.
Он пристально посмотрел мне в глаза, будто собирался что-то сказать, но промолчал. Мы остались лежать на снегу, глядя в небо. Снег и холод больше не имели значения.
***
С каждым днем на улице все больше пахло весной. Днем Филипп ходил на работу, а я читала книги из его библиотеки, гуляла по саду или рисовала акварели.
Филипп ничего не говорил насчет нашего будущего. Днем мне не давала покоя неопределенность, а вечерами с Филиппом я забывала обо всем на свете и не могла представить свою жизнь без него.
Я не решалась задать ему вопрос о том, что будет дальше, так как боялась разрушить хрупкое счастье. Пусть я не знала, куда ведет нас эта дорога, но хотела пройти по ней с ним настолько далеко, насколько смогу.
Последние дни он возвращался с работы хмурый, но ничего мне не рассказывал, делал вид, что все хорошо. Был внимателен, ласков, но иногда мне хотелось разгладить его тревожную морщинку между бровей. Мы ужинали при свечах, а ночью он развлекал меня, показывая на потолке спальни магические изображения экзотических пейзажей и виды других миров.
В один день все закончилось. Филипп задержался на работе, и мне подали ужин без него. Я пыталась есть, но кусок в горло не лез. Дурное предчувствие не давало мне покоя. Я ходила по столовой, не находясь себе места.
Когда он вернулся, я радостно встрепенулась, надеясь, что мои волнения напрасны, но осеклась, наткнувшись на его серьезный взгляд. Нутром почувствовала, что-то не так.
