— Ты говоришь о Призраке?
Дух ничего не ответил. Похоже эта тема была запретной.
— Но можешь ли ты сказать над чем вы работали с моим отцом?
Марина опять промолчала.
— Я опоздал, — опять вступил в разговор Танкред, — всё это время я хотел попросить прощения у тебя, что не успел.
— Я никогда не винила тебя в этом, — ответила женщина.
— Я буду и дальше пытаться вернуть тебя в наш мир, — пообещал Танкред, — я найду способ.
— Никогда не пытайся найти то, что потеряно. Не пытайся вернуть мертвеца. Я любила тебя, Танкед. И мне больно видеть то, на что ты тратишь свою жизнь. Если ты найдёшь способ воскресить меня, я всё равно не буду прежней. Были те, кто так поступали. И те из наших, кого возвращали в ваш мир. Они изменились настолько, что те, кто призвал их, были вынуждены уничтожить их. Они вернулись сюда сломленными, я видела таких людей.
— Ты говоришь так, словно вы живёте за Гранью как обычные люди.
— Это так, — ответила Марина, — более-менее.
— Ещё один вопрос, последний, — Бэрил не оставлял попытки найти хотя бы одну зацепку, — ты знаешь, что отец оставил мне в наследство?
— Да, — видимо этот вопрос не был запретным, — Игридан оставил тебе плащ и медальон.
— Но была и третья вещь?
— Футляр, в котором находился медальон, и был третьей вещью.
Глаза Бэрила стали круглыми как два блюдца.
— Какой я глупец, — простонал он, — третья вещь была у меня в руках всё это время.
— Мы и не спорим, — Танкеду явно было приятно то, что его соперник ругает сам себя.
— Прошу тебя, Танкед, — сказала Марина, — не рискуй понапрасну. Береги себя ради меня. И будь настороже.
— Марии очень не хватает вас, — сказала Оникс.
— Она хорошая девочка. Береги её.
И дух растворился, пламя погасло. Танкред встал, оторвал от простыни, в которую была закутана Оникс, полоску ткани и перевязал запястье.
— Эй! — возмутилась принцесса.
— Прости, родная, — Бэрил последовал примеру соперника. Наскоро замотав руку себе и Оникс, он умчался наверх.
— Куда это он? — с подозрением спросил Танкред.
— Разгадывать послание, которые оставил его отец. Никто не догадывался, что оно скрыто в футляре.
Пока Оникс переодевалась и смывала с тела надписи Танкред привёл в порядок комнату. Он не торопился уходить, когда она вошла в гостиную, он сидел и смотрел в окно. Оникс вспомнила слова, оброненные Бэрилом о том, что его дом разрушен.
— Где ты сейчас живёшь? — спросила она мужчину.
— То там, то здесь, — нехотя ответил он, — я не останавливаюсь в одном месте надолго.
— Может быть… ты переночуешь сегодня у нас? — робко предложила принцесса, — у нас много свободных комнат.
— Думаешь твой муж будет рад твоей идее? — внимательно рассматривая её, спросил он, — он не относится к моим почитателям.
— Да он даже не заметит, что ты всё ещё здесь, — улыбнулась Оникс, — сегодня он будет занят совсем другим. Но даже если заметит… он не будет против, уверяю тебя. Нам лучше держаться вместе.
— Удивительно, но ты права, принцесса.
Она помедлила немного, но спросила:
— Теперь ты больше не винишь Бэрила и девочек в смерти Марины?
— Скажем так, теперь я допускаю, что виноват может быть кто-то другой, — Танкред снова отвернулся к окну.
***
Селена не показывалась всё утро, пропустила завтрак и обед. Оникс очень волновалась за неё.
— Она справится, — заверила её Мария.
— Ты думаешь? — в голосе Оникс явственно можно было расслышать сомнение, — она столько сил и времени вложила в то, чтобы этот мальчик заговорил. И теперь, когда произошёл такой прорыв, он пропал…
Мария сделала знак, чтобы она наклонилась поближе.
— Я постояла у неё под дверью какое-то время, прислушиваясь, — вполголоса призналась она, — она пела!
— Пела? И что это значит?
— Селена очень редко поёт, — пояснила Мария.
— И ты думаешь, это хороший знак?
— О да, — покивала Мария, — она скоро выйдет и возьмётся за дело, вот увидишь. Организует поисковую бригаду или что-нибудь ещё. Селена человек дела, она не станет лежать на кровати и жаловаться на судьбу.
Оникс не разделяла уверенность Марии, но оказалось, что та всё же была права. Вскоре после обеда Селена наконец пришла. Глаза у неё были красные, лицо выглядело бледнее чем обычно, видно было, что этой ночью она едва спала. Но вид у неё был самый решительный.
— Меня не будет сегодня весь день, — сказала она, — пришла вас предупредить.
Одета она была по-походному, впрочем, это не помешало её повязать на шею изящный платок в крупный горошек. В этом вся Селена.
— Ты пойдёшь его искать? — спросила Оникс.
— Да, — не стала отпираться та, — я чувствую свою ответственность за этого мальчика. И сделаю всё возможное, чтобы найти его.
— Мы в этом не сомневаемся, — сказала Мария, — но что ты можешь сделать одна? Я пойду с тобой.
— Хорошо, — Селена кивнула с благодарностью, — но только если пообещаешь, что не будешь экспериментировать с другими измерениями.
Оникс тоже хотела пойти с ними, но Селена не взяла её.
— Ты ведь плохо знаешь город, — объяснила она, — он может быть опасен. Нам придётся следить и за тобой тоже. Лучше оставайся здесь, мы пришлём записку, если станет что-то известно. Кроме того, Бэрил вряд ли захочет тебя отпустить сейчас.
Оникс неохотно согласилась. Она хотела помочь, но понимала, что Селена по-своему права.
— Может хотя бы пообедаешь? — с надеждой спросила она.
— Нет времени, — отмахнулась Селена, — я и так задержалась. Хотя если ты принесёшь мне с кухни пару пирожков с грушей буду рада.
Оникс не нужно было говорить дважды.
— О, зачем же так много, — всплеснула руками Селена.
— Ничего, неизвестно сколько времени мы будем отсутствовать — Мария тут же завладела одним из пирожков.
— А что, я уже хочу есть, — сказала она, взглянув на озадаченную Оникс.
Девушки ушли и Оникс осталась в компании Танкреда и Сина. Такред большую часть времени не выходил из комнаты, которую ему предоставили. Вскоре к ним присоединился Грин. Услышав о третьем предмете, он сказал только:
— У его отца было своеобразное чувство юмора. И что, он никак не разгадает послание из медальона?
— Уже разгадал, — Бэрил вошёл в комнату, — в орнаментах были спрятаны слова древнего наречия магов.
— И что там было? — спросили Оникс и Грин одновременно.
— «Второй из путей к великому злу в немом, который обретёт голос».
***
Если немой обретёт голос…
— Что это значит? Причём здесь немой? — не понял Грин.
— По легенде Призрака заточили Лицемер и Путник. Лицемер сделал это при помощи струнницы, а потом сломал её, чтобы никто на ней не смог играть. Путник — наверняка при помощи танца. Это его излюбленный приём, на этом основывалась его сила. Но была и третья часть заклинания. И мы услышали её сейчас.
— Им помог кто-то ещё?
— Возможно, — Бэрил обхватил голову руками.
Грин подскочил на месте:
— Я читал что-то об этом! Погодите, дайте вспомнить… — он забегал кругами по комнате. Оникс и Бэрил не сводили с него взгляда. Лицо Бэрила было непроницаемо. Сложно понять, о чём он думает сейчас. Оникс взглянула в окно, но как назло, за ним маячили какие-то пушистые зверюшки из иной реальности, время от времени в окно заглядывал чей-то большой любопытный глаз.
— Был ещё кто-то. В книге легенд об этом ничего не написано, но ты же знаешь, я много читаю. Иногда попадаются настоящие древности. И среди них — ещё один вариант легенды о заточении Призрака!
— И что там было? — спросили Бэрил и Оникс одновременно.
— Там говорилось… я совсем забыл. Нет, имени третьего бога не называлось. Тот проходил мимо…
— Как можно пройти мимо битвы? Да ещё такой? — ошарашено спросила Оникс.
— И сказал, — продолжал торопливо, словно боясь забыть Грин, — "мне нет дела до ваших междоусобиц. Но Призрак надоел и мне. Он берёт то, что ему не принадлежит. Я помогу вам, чтобы заклятье заточения было надёжнее". При этом боге было существо, какое не сказано. Он вложил заклятье, связывающее Призрака, в него. И существо навек лишилось голоса. Как только к нему вернётся речь, одно из заклятий будет снято.
