Она вспомнила аккуратные тома отчётов из Морского щита, написанные чётким, мелким, как бисериники, подчерком герцога. Карты и планы, начерченные его точной рукой.
Нет.
Она уже знала, что герцогом Ларан стал в пятнадцать лет. Семь лет и ни одного промаха. Не мог. Тем более, как она уже знала, Эйдэрд отдал распоряжение о бдительности. Щиты ждали начала вторжения кровавых всадников. Ларан бы не пропустил.
Но тогда: как?
«Не верь никому», – шепнул ей голос Эйдэрда.
Леолия нахмурилась, подхватила чёрные юбки и устремилась в башню королевского мага. Если бы при помощи медвежьих камней любой человек мог бы выстроить портал у границы Шуга и проехать за защитный купол, то эта защита не стоила бы ничего. Это значит, возможность строить порталы в Элэйсдэйре есть не у всех. Леолия нигде не читала, чтобы кто-то иной, кроме герцогов, сотворил когда-либо портал.
Надо перекрыть возможность для Серебряного и Золотого герцогов проводить порталы. Их щиты захвачены врагом. История не знала примеров предательства хранителей, кроме, конечно, Юдардова мятежа, но…
Её отвлёк шум. Леолия обернулась к Закатным вратам и увидела, как по мосту скачут несколько запылённых всадников. На миг ей показалось, что безумие вновь коснулось её разума. Но потом она поняла, что сверкают не древние латы, а серебряная парча, и бросилась к ним. Замерла.
Со стороны дворца донёсся женский крик. В сад выскочила Ильсиния. Девушка бежала, простирая руки к призрачным рыцарям. Тот, кто скакал впереди, осадил коня, спрыгнул, обняв её. Остальные окружили разорванным кольцом.
Одиннадцать. Их было одиннадцать.
Отпустив дочь, герцог Иннис, прихрамывая, направился к королеве. Всадники спешились. Серебряный щит преклонил колено, опустил короткостриженную русую, седеющую голову.
– Нас окружили. Мы прорывались. Серебряный щит пал.
В голосе его звучала покорность. Иннис всегда доброжелательно относился к принцессе. Его дочь была её подругой и фрейлиной, но сейчас герцог был готов к казни. Он потерял свой щит.
– Как они вошли? – только и спросила Леолия, чувствуя, как пережимает горло жалость.
Но она была королевой.
– Беннеит, герцог Золотого щита, предал нас, – прохрипел Иннис. – Он открыл кровавым всадникам портал в свой щит.
– Как такое возможно?
Иннис промолчал. Он не знал. То есть, Ильсиния не ошиблась: у герцогов не было власти создавать порталы через границу. Интересно.
– Где были вы, когда всадники вошли в Золотой щит?
Герцог поднял лицо и прямо взглянул на неё серыми глазами. Усмехнулся горько.
– Я проверял южные крепости Серебряного щита, пока враги входили в северные. Беннеит пригласил меня на совет, предложил примкнуть к предателям. Я попытался его убить, но не смог: меня схватили и бросили в башню. И пока я там находился, золотые войска, под видом дружеской помощи, брали один за другим мои крепости. А за ними шли всадники.
– Как вы бежали?
– Я согласился предать королеву, – Иннис снова улыбнулся. – Потребовал, чтобы меня отвели в храм богини и там принесли мне клятву, что я останусь жив. По пути мои люди смогли освободить меня.
– Беннеит жив?
– Да. Он не был со мной в тот час. Те, кто был, из всадников и златощитовцев…
Герцог не договорил, но она поняла, что Царь Ночи забрал конвой Инниса к себе. С помощью Серебряного герцога и его людей, конечно.
– Вы свободны, но опозорены, – сказала, не дав состраданию прокрасться в голос. – Лишь победа снимет с вас этот позор. Оставайтесь во дворце. Приведите себя в порядок. Через пару часов я собираю совет. Вы должны быть там.
Она постаралась не смотреть в заплаканное лицо Ильсинии. Подождала, пока все уйдут и снова вернулась в воронятник. Прижала руку к медвежьему камню.
– Эйд…Эйдэрд, герцог Медвежьего…
Раньше, чем договорила, камень замерцал, и она увидела его усталое лицо. Он смотрел на неё с непроницаемым выражением, но очень внимательно. Юдард побери его умение держать эмоции под контролем!
– Серебряный щит пал. Иннис в Шуге. Беннеит, Золотой щит, предал корону, – коротко выдохнула она.
Эйдэрд нахмурился.
– Перекрой им обоим доступ к порталам в Шуг, – резко выдохнул.
– Как?
– Подземелье. Синяя лестница ведёт вниз. Маг знает. Тайный алтарь. Вынь их камни из алтаря.
– Эйд, – шепнула она, – почему Беннеит до сих пор не привёл врагов в Шуг?
Эйдэрд тряхнул головой.
– Это игра, Лео. Очень продуманная. Я не знаю, чья. Я не знаю, в чём она состоит. Это не просто нападение. Беннеит не единственный предатель. Он бы не смог. Есть кто-то ещё.
– Из щитов?
– Возможно. Но может и нет. Королевский маг. Кто-то из придворных чинов. Кто угодно.
– Хорошо. Зачем мне твой Юдард?
Медведь улыбнулся, прищурившись.
– Я в нём уверен.
– Ты хочешь, чтобы он меня охранял для меня, или для себя? – проворчала она.
Чёрные глаза замерцали насмешкой. Лицо герцога вновь ожило.
– Он проконтролирует, чтобы ты ела бекон.
– Меня не надо контролировать, – рассмеялась она, – я теперь ведьма. Чёрная ведьма. Мне больше бекон не по вкусу, я предпочитаю есть в своей башне младенцев и девственниц. Шуг об этом уже знает, скоро узнают и остальные города.
Медведь заинтересованно посмотрел на неё.
– Нэйос просит невесту для князя Тинатинского. Может отдать ему Алэйду?
– К псам Алэйду, – резко сказал он. – Её отец – предатель. Она девочка сообразительная, вскружит голову бедному князю, и появится у нас ещё один враг.
– Об этом я не подумала, – расстроилась она.
– Учись, пока я жив, – усмехнулся он.
Сердце кольнуло.
– Ты должен остаться живым, Эйд, – прошептала она. – Ты должен вернуться ко мне.
Он посмотрел на неё долгим-долгим взглядом и шепнул:
– Всегда знал, что ты маленькая глупая пичужка, принцесса. Тебе бы радоваться, что я далеко.
– Я радуюсь, – обиделась она. – Но я королева. Не хочу ещё и осиротевший Медвежий щит на себя взваливать. У тебя вообще есть братья или сестры? Я на всякий случай спрашиваю.
– Нет.
– Почему?
– Погибли вместе с отцом, когда кровавые всадники захватили Берлогу. Ту, что в щите, – ровным голосом пояснил герцог. – Мне было восемнадцать лет, когда я неожиданно стал Медвежьим герцогом.
– Мне – семнадцать.
– Ты неплохо справляешься, малышка.
– Эйд, я скучаю.
Он на миг закрыл глаза, а потом выдохнул, посмотрел на неё и сказал:
– Нет зверя, способного убить медведя, Лео. Медведь вернётся и утащит принцессу в свою берлогу.
– И что он сделает с ней в берлоге? – коварным голосом поинтересовалась Леолия, отчаянно краснея. Она потом будет ругать сама себя за подобный низкий юмор… Потом.
– Съест.
Эйдэрд ей подмигнул и исчез.
Она понимала, что её Медведь сейчас делает всё, лишь бы поддержать её. Он как будто почувствовал, что ей одиноко и тоскливо, страшно не справиться. Милые шутки влюблённых это точно не его, но Эйд старался. И ей было приятно, что ради неё Медведь готов не только сражаться, но даже шутить.
Она коснулась лбом камня, где совсем недавно видела лицо мужа, и закрыла глаза.
«Только вернись, – прошептала. – Мы с тобой найдём все ответы. Ты расскажешь мне, что тебя мучает, почему ты изо-всех сил стараешься отдалиться от меня. Почему то отталкиваешь меня, то снова прижимаешь к себе. И мы всё решим. Вернись, Эйд, пожалуйста».
И тут она поняла, что толком ничего о щитах не знает. Стыдно признаться, но Леолия не знает даже сколько у кого и каких детей. А уж про то, как погибли родители Эйдэрда, или Ларана, или, возможно, Сеумаса – тем более. А ведь Горный щит тоже очень молод.
Семь щитов. Королевство стоит на семи щитах. Поэтому, пожалуй, начать надо с них.
Глава 24. Не будем загадывать
Эйдэрд выпустил из ладони овальный медальон из медвежьего камня и, приподняв бровь, взглянул на окружающих его воинов. Воины спохватились и поспешно отвернулись. Конечно, они слышали только его слова, а не Леолии – такова особенность медвежьего камня, но и того, что услышали, хватило для оцепенения: суровый и страшный Медведь с кем-то нежничал – есть от чего оторопеть.
