— Мало того, что ты превысил свои полномочия, распорядившись казнить девчонку, устроил из этого публичное шоу, так еще и потерял незарегистрированную ведьму, посредством неизвестного колдовства. — почти зарычал судья. — Вся ситуация будет доложена Верховному вершителю! И молись, чтобы после этого тебя не привязали так же к столбу с хворостом. — толстяк пал на колени, начиная заливаться слезами. — А отчиму девочки выплатишь полное годовое пособие, как потерю рабочих рук. И тебе очень повезет, если он пожелает заступиться за тебя.
Судья резко развернулся, хлестнув полами плаща старосту по лицу, и пошел к дороге. Множество пар глаз следили, как тот медленно идет в сторону леса, а потом растворяется в воздухе и исчезает. По толпе пролетел вздох облегчения.
Виль сидела на крыше самого крайнего дома, расположенного к месту казни и терпеливо выжидала время. Когда привели девочку, она очень удивилась, насколько ребенок мужественно переносит такой «подарок» судьбы — она не кричала, не плакала, не смотрела тупым взглядом, который так свойственен идущим на казнь (да—да, опять по фильмам!). Когда девочку заканчивали привязывать, Вилентина увеличила защиту от чужих глаз и медленно поплыла по воздуху. Подлетая к столбу она заметила волнение толпы, отхлынувшей в разные стороны. Судья! Откуда он здесь взялся? Медлить нельзя. Использовав заученное ночью заклинание, ведьма очертила его границы и подняла стену из земли, а пока плотный слой песка и дерна кружился по воздуху, плавно спикировала в его центр, сняла отведение глаз и принялась резать веревки.
— Вы кто? — тихо спросила девочка, с трудом воспринимая происходящее.
— Кто, кто… Конь в пальто. — скривилась Вилентина, порезав палец. — Я — МЧСС.
— Кто?
— Мобильная чародейская служба спасения. Видишь, вытаскиваю тебя из этого дерьма.
— Вы — ведьма⁈ — решила проявить сообразительность девчонка. — А почему просто не прожжете веревки.
— Силы экономлю. — огрызнулась Валя, не желая спрашивать у этой разговорчивой малявки, как это делается. — Мне тебя еще вытаскивать. Понятно?
Девочка кивнула и благоразумно замолчала. Виль наконец перепилила подобием ножа, который прихватила с собой (тупой, зараза, оказался!) веревки.
— Теперь молчи и не дергайся. — велела она спасенной. — И… представь себя перышком, что ли…
Вернув невидимость, ведьма прикрыла глаза, сама представила себя огромным самолетом, а девочку маленькой сумочкой, подхватила ее и начала взлетать вверх. Фокус с «представить» не вышел, Виль ощущала себя грузчиком, таскающим мешки с сахаром — вроде и сладко, а тяжело. С трудом преодолев трубу из земли, ведьма взяла курс на лес. Труба тут же опала, явив толпе зевак полное отсутствие приговоренной, а Валя преодолев еще метров пятьдесят от места казни, резко спикировала вниз. Перекатившись через голову, оглянулась на девочку.
— Всё цело? — та кивнула. — Тогда драпаем, пока они не одумались.
Бежали слажено и молча. Девочка ни разу не проявила недовольства, а только двигалась за своей спасительницей, словно тень. Вилентина намеренно свернула с дороги и взяла направление в самые заросли леса. Она шла, пока ей не показалось, что ушли достаточно далеко, а желудок выдвинул протест по поводу отсутствия завтрака. Плюхнувшись на первую попавшуюся полянку, Валя объявила привал.
— Давай знакомиться. Меня зовут Виль. Я, как ты уже поняла, ведьма.
— Я — Зузалика. — спокойно представилась девочка. — Только вот ведьмой пока не стала.
— Так, давай уточним. Ты умеешь колдовать, так? — она кивнула. — И как часто у тебя получается то, что ты хотела наколдовать?
— М—м—м…
— Давай так. — скрестила ноги под собой Вилентина. — Сколько из десяти?
— Ну… — Лоб девочки нахмурился от дум.
— Пять? Нет? Три? Опять нет! Один? — в ответ появился неуверенный кивок.
— А можно еще раз уточнить, почему ИМЕННО тебя хотели сжечь в селении? Ведь именно сжечь, а не просто там выгнать, побить…
— Я нечаянно, когда лечила племенного скакуна старосты, превратила его в козла. — пожала плечами девочка. — Я говорила, что не умею лечить животных, а он настаивать стал, говорил, зачем нам тогда ведьма… А я и не ведьма вовсе! Дядя Степан если бы не пил, не дал бы меня в обиду. — она поникла головой. — Только он по мамке сильно тоскует.
— Ясно. — кивнула Виль. — А как ты тогда вообще выяснила, что умеешь колдовать?
— Когда умерла мама, дядя Степан словно забыл о всем мире. Я, чтобы не скучно было, на речку бегала — она сразу за нашим домом, там из камушков собирала человечков. А потом как—то они взяли и стали двигаться, как живые! Вот я и играла в каменных солдатиков, собирала их на берегу речки и устраивала поединки. А потом мальчишки про это прознали и всем растрепали… Дядя Степан, когда выйдет из запоя, огорчится, что меня нет. — совсем расстроилась Зузалика.
— Ничего, мы потом обязательно найдем возможность или его посетить или весточку передать, что с тобой всё в порядке. Я думаю…
Неожиданно землю основательно тряхнуло, потом пошла рябь и в нескольких метрах от них вспучилась земля, как будто на свет рвался огромный крот. Еще мгновение и из земли появился огромный противный червь в маленьких бурых чешуках. Глаз у него не было, зато голова имела несколько усиков, живущих собственной жизнью, или определяя местность. Вдруг одна из складок ближе к голове приоткрылась, обнажив беззубый рот и длинный, и острый, как игла язык.
— Ух ты, шловел! — восторженно выдохнула Зузалика.
— А что это за зверь? — поднялась на ноги и отступила на шаг назад ведьма, оттягивая за собой девочку…
— Это же надо, так повезло! Они сейчас такая редкость… Да и водятся не здесь, а где—то за горами! — улыбнулась Зузалика, словно увидела платье, которое всегда мечтала надеть.
— Он нас не сожрет?
— Нет, он только колдунами питается. — отмахнулась девочка, наблюдая за червем.
— Как это?
— Ну… Я слышала, что есть такие драконы, которые ведьм едят, вроде как им наша энергия нравится, а этот — колдунов предпочитает.
— Дракзверы? — ахнула Виль. — Видела я недавно одного, мы с ним договорились и он меня есть не стал. Нужно и с этим договориться.
— Не—а, с этим не получится. Драконы ведь разумные, как наша Сила, а эта тварь тупая, как колдовство. Да и зачем с ним договариваться? Пусть колдуна съест и нам меньше забот. Наверняка он судью учуял, что к нам в деревню прикатил. Судьи — гады, мне мамка говорила, они ведьм в столицу ведут, а там их Верховный колдун убивает.
— Думаешь, судью? — немного успокоилась Виль, продолжая следить за шловелом.
— Конечно. А какого колдуна еще в чащу леса понесет?
Как ответ на вопрос, где—то позади хрустнула ветка. Отростки червя сразу перестали двигаться, четко определив свою направленность, а Виль и Зузалика обернулись. Первым на поляну выбежал котенок мантикоры. Он было ринулся к Вилентине, но увидел монстра и остановился, становясь похожим на ёжика — его шерсть встала дыбом, хвост принял вид ершика, а изо рта раздалось шипение. Вторым, с разрывом в каких—то несколько секунд, из-за ветвей кустарника появился Никклаф. Он уже было открыл рот для реплики, когда его глаза зафиксировали шловела. Несколько секунд продолжалась немая сцена, а затем, к онемевшему колдуну очень медленно, но целенаправленно, потянулся длинный розовый язык червя.
— Всё, сейчас всего его высосет. — коротко поведала девочка. — Будет знать, как за нами бегать!
— Это наш колдун! — пришла в себя Виль, ища глазами палку, чтобы ударить шловела. — То есть мой! То есть он за нас. Он хороший!
Наконец она отыскала палку и бросилась на монстра. Резкий удар по языку не возымел практически никакого действия — язык на мгновение отклонился, а потом вернулся в первоначальное местоположение, словно его влекло как магнитом. Вилентина кинулась уже на самого червя, ударяя того по морде. Червь коротко рыкнул и, ловко извернувшись, сбил ведьму с ног, отбрасывая за пределы поляны.
