над своим нынешним положением. Я бы и дальше так ходила, если бы меня не отвлек звук открывающейся двери.
— Любимая, у меня срочная новость для тебя, — торопливо начал Рейган.
Я, сияя как начищенный чайник, подлетела к нему, чтобы сообщить радостную новость, но он меня оборвал.
— Жизнь моя, у меня есть минут двадцать, чтобы собрать вещи и попрощаться с тобой, — вглядываясь в мои глаза, как-то виновато говорил мой муж.
Улыбка сползла молниеносно с моего лица.
— Как это попрощаться? — в моем голосе вместе с непониманием проскальзывали нотки возмущения.
— Я не хотел тебя тревожить раньше времени, но чтобы наша новоявленная чета заняла свой по праву рождения Артура замок, нам предстоит освободить его от мятежников, которые управляют королевством уже несколько лет. Мы собираем войско и выдвигаемся, уже через десять минут.
Я неверяще хлопала глазами несколько секунд, потом сглотнула тугой комок в горле и бросилась в объятия к мужу. Слезы мгновенно застелили глаза, покатывала истерика, но я сдерживала ее.
— Почему ты мне раньше не сказал? А если ты не вернешься, что я буду тут делать?
Рейган утешающе гладил меня по волосам, потом немного отодвинул меня от себя и заглянул в глаза.
— Любимая, я вернусь! Я обещаю тебе! Верь мне, пожалуйста!
И я верила, я ждала.
Тогда он стремительно собрал вещи, и только после его ухода, я вспомнила, что не успела ему сказать новость, что стала бы дополнительным мотиватором для возвращения ко мне…к нам.
Несколько дней я провела в состоянии зомби, машинально пила лекарства, что давала мне Эни, принимала пищу, практически не различая вкусов, хотя токсикоз все-таки давал о себе знать несколько раз. Эдмунда я попросила не распространяться о моем положении. Я принципиально хотела, чтобы Рейган узнал об этом первым.
Однажды я поинтересовалась у Эни.
— Может, ты знаешь, у кого можно спросить, что происходит с моим мужем? Может, есть в замке человек, кому присылают информацию с поля боя?
— Я постараюсь узнать, Ваше Высочество.
На третий день уже от скуки, или еще чего, я посадила за завтрак Эни с собой и стала с ней болтать совершенно непринужденно. Новостей все равно не было, никто, ничего в замок не сообщал.
— Эни, а ты влюблялась когда-нибудь?
Она покраснела, немного отвела взгляд и кивнула положительно.
— Судя по реакции, ты и сейчас влюблена? — хитренько прищурившись, я продолжила допрос. — Расскажи, кто он?
Очень тихо, еле различимо, она прошелестела:
— Это Верт
— Ого, — я, аж, подпрыгнула на месте. — А он знает? — вперилась я в нее в оба глаза.
Она вскинулась и отрицательно замотала головой.
— Так-так-так, — задумчиво я начала строить свои коварные планы. — Значит, мы тут обе ждем своих мужчин с фронта. Мы с тобой фронтовые подруги, — я закатилась от смеха, а Эни опять выражала глубокое непонимание.
За моими объяснениями новых слов и пустой болтовней еще один день подошел к концу.
Сквозь сон мой «токсикозный» нос учуял резкий, неприятно щекочущий запах, больше похожий на порох, а на заднем фоне различался еще один запах отвратительно пахнувший мокрым железом. Это запах смутно напоминал…кровь!
Я резко распахнула глаза и, не соображая до конца, я рванула в уборную к своему уже теперь «другу». Придя в себя, я умылась и выползла обратно в спальню. И тут же вздрогнула.
Возле двери в борную стоял мой муж, судя по всему он еще не переодевался и сразу с поля боя пришел ко мне.
Я рванула к нему в объятия, несмотря на отвратительные запахи, исходящие от него. Он крепко обнял, жадно втягивая воздух в районе моей шеи.
— Лина, любовь моя, я так соскучился, — шептал он. Потом немного отстранился и, настороженно вглядываясь в мои глаза, спросил. — Ты плохо себя чувствуешь?
Я отстранилась, скривившись.
— Ты отвратительно пахнешь!
У принца выгнулась бровь. А я положила обе ладони на живот, сказала, растягивая улыбку.
— Нам не нравится
Пару секунд он не двигался, а потом упал на колени, убирая мои ладони. Он коснулся легким поцелуем, от которого теплые волны нежности побежали по моему телу.
— Любимая, спасибо тебе! — поглаживая мой живот, шептал принц.
Когда он поднял на меня глаза, я увидела слезы. Мое сердце сжалось.
Никогда-никогда в жизни я не чувствовала себя счастливее!
Хотя с момента знакомства с Рейганом я уже тысячу раз так говорила.
Свою беременность я всегда вспоминаю с теплой улыбкой. Рейган буквально сдувал пылинки с меня. От каждого моего «ой» сбегался целый консилиум, Эдмунд почти круглосуточно наблюдал за мной. Хотя я была спокойна. Мой малыш вселял уверенность в меня, и оказывал поддержку еще, будучи внутри меня.
Как мне нравилось, когда Рейган возвращался после службы с корзиночкой корлины, или букетом полевых цветов, садился у моих ног, наглаживал сначала мой плоский живот, а потом и круглый, целовал его, как он разговаривал с нашим малышом. И в отличие от лекарей, он сразу был уверен, что внутри меня поселился мальчик, его будущий наследник.
Когда мне вспоминается, как он гордо выпячивал грудь и произносил торжественную речь, о том, что в нашей семье и в государстве скоро появится будущий король, я невольно хихикаю. Мой муж совершенно повернулся на теме нашего ребенка. Меня и раздражало это и умиляло одновременно. Раздражало, потому что он мне не давал шагу спокойно сделать без нравоучений, предостережений и надзирательства.
— Любовь моя, мне, кажется, тебе больше не надо есть эту гадость, — кривясь, говорил он про жареные корни овощей, которые я здесь обнаружила по запаху на кухне.
Тогда я до смерти напугала повариху, что пожарила их себе, дабы пообедать, потому, как хозяйская еда им была недоступна. Я ворвалась на кухню с кровожадным видом, принюхиваясь, обошла все помещение, а она застыла мертвым изваянием возле посудины с моим «сокровищем». С тех пор я до самых родов просила ее пожарить их мне.
— Жизнь моя, ты слишком долго сидишь в ванне, тебе пора вылазить, вода уже остыла, — интонацией заботливой мамочки говорил мой, чтоб его за ногу, муж.
А с выполнением супружеского долга был вообще сущий кошмар. В первый раз после новости о беременности, Рейган сначала забылся, но, уже практически войдя в меня, передумал, разумно рассудив, что сначала надо получить рекомендации лекарей. Дальше, он говорил, что устал, или просто засыпал, пока я купалась, или задерживался до поздна, что я уже без сил сама засыпала. Я разговаривала, уговаривала, приводила лекарей и просила их подтвердить, что с малышом будет все в порядке.
