так? Противоядие? Возможно. Тогда тот, кто пытался отравить королеву, по-прежнему во дворце? Милосердная. Да это может быть кто угодно!
Но зачем? Зачем ему это понадобилось?
Ладно, Джо. Забудь. Займись лучше спорами таинственных грибов. Что сказал король? То, что происходит здесь, во дворце, не отменяет того факта, что в Приграничье, у Скалистых гор, умирают люди или, того хуже, превращаются в чудовищ. Я же обещала себе, что спасу этого парня.
— Графиня Вержи́, — торжественно объявил слуга, распахнув передо мной двери покоев королевы.
О как! Торжественно. Улыбки, поклоны и приторная любезность — от всего этого зубы сводило. Зато то, что сама королева изменила отношение ко мне, не могло не радовать! А когда уши заложило от искренних воплей Ришки, так и вовсе потеплело на душе.
— Джо! — маленький смерч сбил с ног и повис на шее.
Взглянула на старшую сестру — на Ульке придворная жизнь отразилась сильнее — улыбалась девочка сдержанно. Зато в роскошном платье (со шлейфом, как же иначе) она выглядела настоящей принцессой! Только немного растерянной.
— Ваше Величество, — поклонилась я. — С вашего позволения, я заберу девочек с собой.
— Хорошо, — кивнула Лея. — Но, может быть, младшую оставите? У неё через час урок чистописания.
Ришка скроила недовольную мордочку.
— А потом рисования, — подсластила пилюлю её величество, — Гвардейцы монсеньора Ролана обещали отвести её в конюшню проведать Колокольчика и поучить летать.
Ришка умоляюще посмотрела на меня. Я восхитилась Леей: в Академии нас ждали долгие разговоры, Ульку непременно надо показать преподавателям, и, что делать с младшей, я никак не могла придумать: не возьму с собой — ведь обидится! А так получалось просто замечательно.
Мы выехали через полчаса.
Осень… Бывают осенью такие дни: воздух холодный, а небо синее-синее… чистое, ни облачка, солнце улыбается в золотых листьях. Красиво. Карета мерно покачивалась из стороны в сторону, Улька так высунулась из окна, что страшно смотреть!
— Уля! — я не выдержала, пересела к ней. — Осторожно! Вывалишься!
— Смотри, Джо! Вон там, тот господин в шляпе. У него собака на поводке! А вон идут дети, они одеты одинаково: от ботинок до шляпки, честное слово! Мальчишка чистит обувь всем желающим прямо на улице! Ой, продают пирожки, видишь? И газеты!
Я улыбалась, слушая всю эту восторженную болтовню. В Биргенгеме собак не держат на поводке, не чистят обувь на улице, и никому в голову не придёт одеть детей одинаково, даже если они близнецы: им достанется от старших, что придётся.
Я же, напротив, вспоминала Приграничье… Представляю, какая сейчас красота в горах в такую-то погоду! Я поняла, что привязалась к тем диким местам всей душой. А Уле нравилось в столице… Ей тут всё в диковинку, словно она попала в мир волшебных грёз. Надо будет поговорить с Элеонорой Ардер — магистром кафедры зельеварения. Пусть посмотрит девочку. У нас сложились тёплые отношения, когда я пыталась вписаться в учёбу сразу после войны. Мы как-то сразу нашли общий язык! И потом Брази говорил, что именно ей отдал споры гриба, но обещали, что соберут всех ведущих специалистов. Хорошо бы! Надеюсь, они что-то нашли.
— Пррр! Приехали, ваше сиятельство! — крикнул кучер, и мы с Улей вышли из кареты.
Честно говоря, принадлежащий Академии замок мне всегда казался слишком мрачным: огромное величественное серое здание, над воротами из камня вырезано какое-то изречение на древнем языке (какое именно я напрочь забыла, хотя мне и рассказывали об этом, и сейчас я мысленно просила Милосердную, чтобы Уля об этом не спрашивала!).
— Какой чудесный замок! — прошептала девочка, открыв рот и задрав голову.
— Идём, — я взяла её за руку (спасибо, Милосердная!).
Удивительно, но нас ждали и встретили очень тепло. За то время, что мы не виделись, Элеонора заметно постарела: забот, связанных с обучением юных целителей, прибавилось в связи с новым указом короля, позволяющим принимать одарённых детей королевства, не важно, откуда они и какого роду-племени.
— Дети, действительно талантливы. Некоторые имеют такой магический потенциал, что… Знатным отпрыскам в большинстве своём и не снилось, — Элеонора отвела меня в сторону. — Но, к сожалению, с ними много проблем. Они безграмотны: приходится формировать отдельные группы, где их научат читать и писать. Некоторые росли в семьях, где родители не задумывались о школе, рассчитывая, что ребёнок подрастёт и займётся хозяйственным трудом, как старшие. Но и это ещё не всё! Если бы только это… Дети способные и трудолюбивые, быстро учатся.
— Так в чём же дело? — поинтересовалась я, так как внедрение новых программ касалось нас с Улей напрямую. Я слушала магистра, надеясь улучить момент и спросить про девочку.
— Мальчишки. Они задирают друг друга! Все эти разногласия, связанные с знатностью рода. Жалобы влиятельных родителей. Старшекурсников пока ещё нет: мы ведь только начали. А потом что будет, представляете?
— А что будет потом?
— Потом они, к сожалению, вырастут, — вздохнула магистр. — И начнут влюбляться, не думая о том, кто знатен, а кто — нет… Вот что будет потом, Джо.
— Да. Об этом я как-то не подумала…
— У меня просто большой опыт, — зельевар улыбнулась. — Кто это с вами? — она кивнула на Улю, разглядывающую портреты на стенах коридора, пока мы разговаривали.
— Это Уля. Из Биргенгема. Родители погибли, но её мама была уникальным целителем! Записи, что она оставила, бесценны. Они держат аптеку. Девочка унаследовала дар, мне бы очень хотелось, чтоб вы её посмотрели. Уле нравится в столице, и я подумываю о том, чтобы отдать девочку в Академию.
— А вы…
— Я её опекун.
— Хорошо, Джо. Давайте сделаем так. Отчёты исследований вам покажет магистр Деррел. Уникальный специалист по ядам из Министерства! Он член экзаменационной комиссии, поэтому мы смогли его пригласить. Мне там добавить, собственно, нечего, я полностью согласна с коллегами, но, если захотите, мы поговорим. А пока я покажу девочке замок, заодно и протестирую. Согласны?
— Конечно! Огромное вам спасибо.
— Проходите в аудиторию. Уля? Меня зовут магистр Ардер. Не против, если я покажу тебе Академию, и мы погорим? Нет? Ну вот и отлично. Пойдём со мной, дорогая…
…
В аудитории было светло и… пусто. Пахло травами. Я села на краешек скамьи одного из ярусов амфитеатра и уставилась на кафедру. Интересно, моя судьба была бы иной, если бы я училась? Возможно. Жалею ли я о чём-либо? Нет. Не жалею. Я вдруг поняла, что если бы мне дали шанс что-то изменить, я бы не стала. Всё, что было в моей жизни, было важно. И если бы чего-то не случилось в ней,
