с Амуром наедине. Как только двери комнаты захлопнулись перед носом у всех любопытных, мы бросились друг к другу в объятия.
– Я так тебя ждал! – сказал Амур, бережно прижимая меня к своей могучей груди.
– Значит, ты помнил обо мне? – спросила я.
– Да, помнил. Каждый миг! – прошептал он, и мы слились в долгом мучительно прекрасном поцелуе, который постепенно перерос в бурные ласки.
Я знала, что бабай наверняка подглядывает в щёлку, но всё это абсолютно не волновало нас с Амуром. То, что случилось с нами, стало хорошей проверкой чувств. Теперь мы точно знали, что не можем жить друг без друга! Мы словно были созданы друг для друга, как две половинки одного целого, и наконец, воссоединившись, на пике блаженства чувствовали себя самыми счастливыми во Вселенной.
Мой разум неожиданно наполнился светом и приятным теплом, будто расширившись до космических масштабов, вбирая в себя мысли и знания всех поколений и всех рас. В этот миг я знала всё обо всём и могла просчитать вероятности грядущего; потом я услышала голоса тех, с кем так мечтали связаться все более древние расы – голоса Создателей этой Вселенной и этого артефакта. Они говорили со мной на самом древнем языке, прародителе всех возможных языков, а я слушала, утопая в светлой музыке слов.
– Фиса!
Я очнулась от того, что Амур осторожно тряс меня за плечи. Он нависал сверху, встревоженно глядя на меня.
– Что случилось? – спросила я.
– Ты будто потеряла сознание, но при этом твои глаза светились, как звёзды в ночи, – сказал Амур.
– Это Венец! – тихо прошептала я. – Я слышала наших Создателей!
В это время в дверь деликатно постучали, и голос Витюни произнёс конспиративным шёпотом:
– Вы как там?
– Лучше не бывает! – ответил Амур, и мы начали судорожно одеваться.
Витюня выдержал достаточно долгую паузу и вошёл, когда мы были уже одеты.
– Турнир закончился, – возвестил он. – Все ждут невесту.
Мы стояли, держась за руки, и не хотели больше расставаться ни на миг, но мне нужно было выйти перед многочисленными женихами одной, что я и сделала, опираясь на руку Витюни. На наше торжественное шествие смотрели сотни глаз. Мы шли по аллее, и у меня от волнения туманился взгляд, поэтому я не могла разглядеть победителя, ожидавшего нас вдали, но всё-таки нервничала я зря. Это я поняла, когда чуть не споткнулась о чешуйчатый хвост нага. Шеша, тяжело дыша, весело смотрел на меня, расправив плечи, а у него за спиной покачивалось несколько змеиных голов с парадно раздутыми капюшонами. В общем, вид у принца был бравый.
– Победил всех в битве Шеша, так что весь народ опешил, потому что был порой так эпичен наш герой! – уже довольно хрипло пел Фейор, завершая свой эпос.
Конечно, ему пришлось не сладко, о чём свидетельствовала испарина на лбу и усталый взгляд. Петь много часов подряд без умолку – в этом тоже был определённый героизм! Шеша вышел вперёд и, вскинув вверх правую руку, сделал красивый финт хвостом, призывая к тишине шушукающуюся толпу побеждённых им женихов.
– Я, Шеша, принц нагов, отказываюсь от приза победителя в пользу… – Шеша обозрел торжествующим взглядом, замерший от удивления зал и продолжал: – в пользу моего друга Амура!
Всё вокруг наполнилось ропотом, в котором смешались одобрение и негодование.
– Я делаю это, – громко сказал Шеша, перекрыв своим голосом общий ропот, —потому что в делах любви должны побеждать чувства, а не оружие. Я знаю, что Анфиса и Амур давно любят друг друга, и Венец своим пробуждением доказал нам это.
Шеша улыбнулся и подмигнул мне, заставив меня покраснеть. В это время Амур опустился на траву рядом со мной и взял меня за руку. Я почувствовала, что рядом с ним меня снова охватывает ощущение внутреннего света. Витюня потом рассказывал мне о том, что я обратилась к представителям каждой древней расы на их родном языке, после чего даже ракшасы притихли, смирившись со своей неудачей: выступать против силы пробудившегося Венца не смел никто.
Гермес, явившийся к шапочному разбору турнира, тоже не решился что-то возразить. Ракшасы, Матильда и её отряд ведьм-свах подверглись нещадному обстрелу, который учинили повзрослевшие купидоны. В результате сложилось несколько пар, абсолютно безопасных для нас с Амуром в плане борьбы за Венец или каких-либо преследований на этой почве. Любовь делала всех добрее, даже ракшасов.
Затем Амуры разлетелись кто куда, а я побеседовала наконец с дедом Шеши на чистом санскрите, и тот дал согласие на брак своего внука с Кумудвати. Настала пора прощаться с эпическим принцем, его красавицей Змеищей, нашим летописцем, исцелившимся от ложной любви к Матильде и другими героями. Мы обнялись на прощание и шутили о том, что теперь знаем, с кем мы замутим следующий эпос. Бабай увёз на нартах двух сестёр Кики в свой дом, остальные тоже отправились в свои миры. В усадьбе остались только мы с Амуром, Витюня, Кики, Афродита и один бородатый уже купидон, рядом с которым Венец тоже показывал небольшую активность.
– Думаешь, получится? – дрожащим голосом спросила Афродита, держа в руках горшочек с жёлтым цветком, который словно маленькое солнышко, расцветал у нас на подоконнике, радуя глаз и по удивительному совпадению носил название «адонис», как и её умерший возлюбленный.
– Шеша бы сказал, что ничто не исчезает бесследно, реинкарнируя в другие формы, – сказала я, взглянув на цветок. – В любом случае нам нужно попробовать!
– Мне страшно! – Прошептала Афродита.
Но я уже вступила в контакт с Создателями и не слышала её вопроса. Каждый такой момент словно вырывал меня из ощущения действительности, поэтому, возвращаясь, я часто бывала удивлена содеянным. Когда я очнулась, прервав контакт, рядом с Афродитой стоял очень красивый мужчина и смотрел на неё влюблёнными глазами, а на полу валялись осколки горшка и рассыпанная земля. Получилось! Не зря Витюня этот цветок холил и лелеял! Вообще всё в жизни не зря и не просто так!
– Ну а теперь самое главное! – сказала я, когда мы проводили Афродиту и её избранника, решивших никогда не возвращаться на Олимп.
У меня действительно оставалось одно важное дело. Я попросила всех сесть в круг за столом, а потом сняла с шеи медальон моей прапрабабки и положила его в центр.
– Лисавета, выходи! – прерывающимся голосом позвал Витюня, и мы поддержали его такими
