Солнце не убивает мороев в отличие от стригоев, но чрезмерное пребывание на солнце все же вредит их здоровью.
— Что ж... возможно,— признала Стэнтон.— Но легкие неудобства стоят безопасности, которую гарантирует это место. Если моройка будет проводить большую часть времени в доме, все будет в порядке. К тому же это отобьет у других мороев охоту явиться и...
За окном послышался звук захлопнувшейся дверцы машины, который привлек всеобщее внимание.
— А! — сказал Михаэльсон,— Вот и он. Я открою.
Он выскользнул из мастерской и, наверное, двинулся к передней двери, чтобы впустить приехавшего человека. Несколько мгновений спустя я услышала голос этого парня; Михаэльсон уже вернулся к нам.
— Папа не мог выбраться, поэтому послал меня,— говорил вновь прибывший.
Дверь в мастерскую открылась, и у меня остановилось сердце.
«Нет,— подумала я.— Кто угодно, только не он».
— Джаред,— сказал вошедший, заметив моего отца.— Как приятно снова тебя видеть.
Отец, который за всю ночь едва удостоил меня взглядом, широко улыбнулся.
— Кит! А я гадал, как ты поживаешь.
Они пожали друг другу руки, и по моему телу прокатилась волна отвращения.
— Это Кит Дарнелл,— сказал Михаэльсон, представляя его остальным.
— Сын Тома Дарнелла? — спросил Барнс.
Это явно произвело на него впечатление. Том Дарнелл был легендарным предводителем алхимиков.
— Он самый,— жизнерадостно сказал Кит.
Он был лет на пять старше меня, с волосами чуть более светлыми, чем мои. Я знала, что множество девушек считают его привлекательным. А я? Я терпеть его не могла. И меньше всего ожидала увидеть здесь его.
— И наверное, вы знакомы с сестрами Сейдж,— сказал Михаэльсон.
Сперва Кит обратил на Зою взгляд своих голубых глаз, которые чуть-чуть отличались по цвету один от другого. Один глаз, сделанный из стекла, тупо смотрел вперед и вообще не двигался. Второй подмигнул Зое, и ухмылка Кита стала шире.
«Он все еще может подмигивать,— разъяренно подумала я.— Это раздражающее, тупое, снисходительное подмигивание!»
Но, с другой стороны, почему бы Киту было не подмигивать? Все мы слышали о несчастном случае, который произошел с ним в прошлом году. Тогда он лишился глаза. Кит все-таки выжил и сохранил один глаз, но почему-то в глубине души я считала, что потеря глаза отучит его от раздражающего подмигивания.
— Маленькая Зоя! Посмотри-ка, совсем взрослая,— добродушно сказал он.
Я не вспыльчива, вовсе нет, но внезапно мне захотелось врезать ему за то, что он вот так смотрит на мою сестру. Зоя умудрилась улыбнуться, явно почувствовав облегчение оттого, что видит знакомое лицо. Однако, когда Кит повернулся ко мне, все его обаяние и дружелюбие исчезли. И наши чувства были взаимны.
Жгучая черная ненависть, поднимающаяся во мне, была такой всепоглощающей, что лишь спустя мгновение я смогла ответить.
— Здравствуй, Кит,— натянуто сказала я.
Кит даже не попытался подражать моей вынужденной вежливости. Он тут же повернулся к старшим алхимикам:
— Что она здесь делает?
— Мы знаем, что вы требовали Зою,— ровным тоном ответила Стэнтон,— но, поразмыслив, решили: будет лучше, если это задание выполнит Сидни. Ее жизненный опыт перевешивает все ее прежние прегрешения.
— Нет,— быстро сказал Кит, обратив на меня взгляд суровых голубых глаз,— Она не может поехать, тут и думать нечего. Я ни за что не доверюсь какой-то подружке вампиров, чтобы та провалила нас всех. Мы берем ее сестру.
У некоторых из присутствующих, без сомнения, перехватило дыхание, когда Кит произнес слова «подружка вампиров». Ни одно из этих слов само по себе не было ужасным, но вместе... В общем, они олицетворяли идею, которая была проклятием для всего, за что ратовали алхимики. Мы прилагали все усилия, чтобы защитить людей от вампиров. Заключение тайного соглашения с этими созданиями считалось чуть ли не самым низким поступком, в котором могли бы обвинить каждого из нас. Даже допрашивавшие меня раньше другие алхимики были осторожны в выборе слов.
Слова, которые произнес Кит, были почти неприличными. Горовиц, кажется, рассердился из-за того, как со мной обошлись. Он открыл рот, будто собирался бросить не менее резкую реплику, но быстро посмотрел на меня и Зою, передумал и промолчал. Однако Михаэльсон не смог удержаться и, сделав оберегающий жест, пробормотал:
— Защити нас всех.
Однако меня по-настоящему взбесила не кличка, которой наградил меня Кит (хотя она определенно бросила меня в озноб). Куда больше вывела меня из себя реплика, небрежно брошенная Стэнтон чуть раньше: «Мы знаем, что вы требовали Зою».
Кит для задания требовал Зою? Моя решимость держать ее подальше от этих дел стремительно укреплялась. При мысли о том, что Зоя уедет с ним, я невольно сжала кулаки. Все здесь могли считать Кита Дарнелла очаровательным малым, но я знала его лучше. Ни одну девушку — не говоря уж о моей сестре — не следовало с ним оставлять.
— Кит, я могу уважать ваши чувства, но вы не в том положении, чтобы диктовать условия,— ласково предупредила Стэнтон.
Он покраснел.
— Палм-Спрингс — мой участок! Я имею полное право выбирать, кто отправится на мою территорию.
— Мне понятно, почему ты так считаешь,— сказал отец.
Невероятно! Если бы я или Зоя вот так же поставили под сомнение авторитет вышестоящих, отец без колебаний рассказал бы нам о наших «правах»... Вернее, о том, что у нас нет никаких прав. Кит провел с нашим отцом одно лето — молодые алхимики иногда поступали так во время обучения,— и отец стал считать его сыном, которого никогда не имел. Даже тогда у него были двойные стандарты: одно дело — мы, другое дело — Кит. Время и расстояние явно этого не изменили.
— Может, Палм-Спрингс и ваш участок,— решительно заявила Стэнтон,— но задание охватывает такие места, которые находятся далеко за пределами вашей компетенции. Вы крайне важны для координации, да, но никоим образом не обладаете верховной властью.
Я подозревала, что в отличие от меня Стэнтон каждый день раздает людям оплеухи. Похоже, сейчас ей захотелось поступить точно так же с Китом. Забавно, что она стала моей защитницей, ведь я была почти уверена: она не купилась на историю о том, будто я использовала Розу для продвижения собственной карьеры.
Кит сделал над собой заметное усилие, чтобы успокоиться, мудро рассудив, что детская невыдержанность ни к чему хорошему не приведет.
— Понимаю. Но я просто беспокоюсь об успехе миссии. Я знаю обеих девочек Сейдж. Даже до того «случая» с Сидни у меня имелись на ее счет серьезные опасения. Но я посчитал — она уже переросла трудный возраст, поэтому в свое время ничего не сказал. Теперь я вижу, что ошибся. Даже тогда я всерьез думал, что Зоя была бы для семьи куда лучшим выбором. Не обижайтесь, Джаред.
