На самом деле моим главным желанием было переехать куда-нибудь, где вообще нет людей, родить там и забыть об этом периоде жизни, просто вычеркнуть его из памяти, будто и не было, и думать о ребенке как о брате или сестре, полностью поручив родительские обязательства своим родителям.
— Я думала, все будет намного хуже. Меня разопнут на дверях местной церкви или захотят сжечь на костре, или как там у вас поступают с блудницами, — я притворно испугалась и Бет залилась смехом.
— Ну, наконец-то, хоть кто-то похожий на меня и мой ровесник. Не удивительно, что, еще не узнав тебя, я знала, что ты мне понравишься. То, что говорили о тебе, меня интересовало. Мои друзья все смеялись, один лишь Калеб предложил, чтобы я с тобой познакомилась, и перестала гадать. А ты оказалась даже интереснее, чем все мы думали… — я слушала ее и думала, кому она поет дифирамбы мне или себе, но решила это не имеет значение, Бет мне нравилась. — Со мной никто не сидит на уроках, кроме английского, так что можем сидеть вместе, ну а на английском будешь уже сидеть с Дрю.
Мы выбрались в коридор, и чтобы Бет меня слышала, мне пришлось идти вплотную к ней.
— И почему же никто не сидит?
— Ну, почти никто. Некоторые считают меня хамкой, — Бет говорила так, будто ее это саму удивляет. — Только с каких пор правда, считается хамством? Иногда я просто не могу сдержаться, не могу лицемерить.
Бет была своеобразной девушкой, очень своеобразной, зато, хотя бы, не занудой. Она казалась интересной, и странно, что по ее словам с ней никто не общался. И, как будто прочитав мои мысли, Бет заговорила:
— Не думай, что я совсем ни с кем не общаюсь, просто среди ровесников, нет никого интересного. Круг моих друзей узкий и можно сказать, подобран по крупице. Почти все они старше меня, некоторые на 2 года. И надеюсь, что ты слушаешь разную музыку, единственное, что терпеть не могут все в нашей компании так это попсу. Что тебя удивит, некоторые из девочек на рокеров совершенно не похожи.
Я улыбнулась, вовсе не переживая по этому поводу.
— Думаю в этом у нас не будет разногласий, — сказала я самодовольно, очень похоже на Бет. У меня была отличная подборка музыки, много из которой перекочевала в мою комнату из комнаты отца, а также после отъезда брата со своей новообращенной женой, я забрала себе его пластинки и диски. Рок, конечно же, я люблю больше всего, хотя не брезгую и классикой, танцевальной музыкой и чего греха таить, бывает в мои любимые песни попса выходит на первое место, но очень редко, и ненадолго. В основном музыку я слушала запоями. Одна группа на неделю, иногда на две, становилась самой любимой. Теперь в моем МР3 можно было найти RA, хотя еще 3 дня назад там плескались SKILETT, а еще перед тем какой-то блюзовый дует 50-хх.
Говорить с Бет было удовольствием, так просто за несколько минут мы стали подругами. Хотя не знаю можно ли так называть нас уже. Но определенно мне с ней было интересно, ничего похожего на Доминик, мою бывшую застенчивую подругу. Я подумала, что хорошо бы ей написать про Бет, а потом передумала, она и так ужасно ревновала меня к тамошним моим друзьям, а мой отъезд и так ее добил.
На нас с Бет, оглядывались в коридорах, и перешептывались, с некоторыми она меня знакомила, но я даже и не старалась запоминать лица или имена, кстати, по совету самой Бет. Она мотивировала это, тем, что у меня еще будет время узнать всех, — зимой особенно не будет чем заняться и просто придется, с тоски, принимать участие в школьной жизни, вот тогда и будет время узнать всех. Бет совершенно не напрягала меня расспросами, а больше говорила сама и за это я была ей благодарна. Я не могла назвать себя робкой или не разговорчивой, но не сегодня — за этот проход по коридору я улыбнулась и сказала больше чем за неделю. Мне казалось, коридор никогда не кончится, и мы не дойдем до нашего класса. Главное что пока Бет не ставила лишних вопросов и я могла молчать о своей прошлой жизни так долго пока не сочту за необходимое рассказать ей или другим девушкам, в зависимости о того с кем подружусь. И смогу рассказывать только то, что захочу.
В таком темпе прошла математика, а потом и еще несколько предметов, которых я не запомнила, так много было Бет, она говорила и знакомила меня с нескончаемым количеством людей, откровенно удивляясь, что она и сама знает всех их. Безусловно, меня смешило ее чувство юмора столь не типичное моему бывшему окружению в Чикаго. На всех предметах мы сидели вместе, и меня немного раздражало то, с каким обиженным лицом сидит Дрю, будто бы я обязалась сидеть с ним вечно. Не рановато ли для ревности?
Учителя разглядывали меня с интересом, но не старались в первый же день втянуть в учебный процесс, видимо давая время, сосредоточится, влиться в коллектив, чему я несказанно была рада. Так как в Америке мы шли по совершенно другой программе, выходило, что некоторые вещи мы еще не учили, другие, же я прошла почти 2 года назад. Но ясно стало одно, учиться мне будет не скучно. Я не чувствовала себя тупее других, и подозревала, что вполне смогу закончить это учебное заведение с медалью. Вот Самюель удивиться то, будет предлог потребовать что-нибудь взамен. Может, они все же разрешат мне поступить в Университет Глазго? Хотя, думаю, после рождения ребенка я могу просить все, что захочу. Хоть самолет.
Отдых на уроках дал мне возможность оценить моих одноклассников. Почти во всех классах был Дрю, а также несколько парней, на которых я, наверное, не обратила бы внимания в своей старой школе, и тройка таких в кого б влюбилась, будь не в таком положении. А также почти все девчонки казались мне намного симпатичней меня, хотя, если подумать, сейчас даже коровы были стройней и симпатичней меня (конечно возможно, что это только моя субъективная оценка). Может есть такие, кому нравятся беременные, а впрочем почему бы и нет — материнство это так романтично. Ха!
Своими депрессивными мыслями я сама загнала себя в глухой угол пасмурных переживаний. И так и сидела, хмуро оглядывая одноклассников и не решаясь обернутся к Бет, боясь ее расстроить своим злым и недовольным видом. Сейчас я была похожа на истеричку.
Чтобы хоть немного поднять себе настроение я попыталась найти что-нибудь неприятное в окружавших меня учениках. Думать долго не пришлось: девушки были одеты простовато, по сравнению со мной (особенно если учитывать их одинаковую форму), а парни прыщавы.
Только спустя некоторое время я поняла, что злорадствовала не я одна. Девушки оглядывались на меня, кидая насмешливые взгляды, когда думали, что я этого не вижу. Парни переглядывались между собой. Я прекрасно могла себе представить их мыслишки. Ничего нового они подумать не могли, такого чтобы отличалось от мыслей парней из моей Чикагской школы. Все та же грязь.
