— Ты и так все знаешь, — проговорил Каин, подойдя вплотную, и провел рукой по ее волосам, собранным сзади в хвост. — Что же ты хочешь в награду за терпение?
— А как же твой ручной джинн? — вместо ответа спросила Харли. — Он…
— Не он, а она, — поправил Каин. — На хорошем аркане и, как и ты, никуда от меня не денется.
Харли дернулась, словно прикосновение Каина ее обожгло.
Ублюдок!
— Ты уже растерял половину стаи и, подозреваю, упустил своего демона. К тому же оставил след, который приведет вожака варов вместе с его оборотнями прямо сюда.
Каин пожал плечами:
— Я знаю колдунью, которая защитит нас. К тому же мой след успеет исчезнуть к тому времени, как всемогущий Сальваторе сумеет выбраться из-под земли.
— Откуда?!
— Я обрушил туннель над ним.
— Да ты с ума сошел!
— Когда он выберется из-под завала, то обнаружит, что дальше туннель безнадежно завален. Ему не останется никакого выбора, кроме как повернуть.
— А ты зол даже для собаки, которая сбежала от хозяина.
— Я сам себе хозяин! — как зверь прорычал Каин, показывая решимость оставаться оборотнем-одиночкой. Становиться одним из варов ему не хотелось. — К тому же ты сама знаешь о пророчестве. Я тот, чьи гены превращают обычных оборотней в чистокровных, так что со мной ничего случиться не может.
Харли фыркнула, подумав: «Какого же высокого о себе мнения этот Каин!» Некогда под его началом была довольно большая стая, которая владела всем Средним Западом. А сам он, будучи выпускником Гарварда и занимаясь научными исследованиями, наводнял наркотиками черный рынок и гордился тем, что постоянно обыгрывал Харли в «Скраббл»[1].
Каин рассказывал, что в один из дней его невероятно долгой жизни к нему явился древний оборотень чистых кровей и поведал о своем видении. Харли не поняла его тогда, да и не стала изображать понимание.
Будучи ученым, он, естественно, предполагал, что это чудо будет сотворено в его лаборатории, потому-то и не отпускал от себя Харли. Он изучал ее кровь, надеясь найти ответы на все вопросы. Глупо, конечно. Видения — это скорее предмет магии, и окутаны они такой тайной, которую с помощью мензурки или микроскопа не разгадать.
— Если ты намерен погубить себя из-за мании величия — пожалуйста, — произнесла Харли, посмотрев искоса. — Я не хочу, чтобы ты проводил на мне свои гениальные эксперименты.
Каин нерешительно шагнул вперед и осторожно положил теплую ладонь на плечо Харли. Харли решительно сбросила руку.
Наверное, любая другая женщина нашла бы Каина привлекательным, но Харли было нужно нечто большее, чем страсть. Но вот что, она пока не знала. Она лишь знала, что еще не нашла это, а как найдет, то поймет сразу.
Харли ощутила, как ее кожа вдруг стала сверхчувствительной, словно Каин провел по ее плечу наждачной бумагой.
— Разве я когда-нибудь подвергал тебя опасности? — раздраженно спросил он.
— Ты не пускаешь в свою жизнь волнение, но заставляешь волноваться других.
— Возможно, — согласился он.
Пристальный взгляд Каина скользнул вниз и остановился на аппетитно-упругих формах, скрытых под тканью топа.
— Я иду в душ, — наконец сказал он. — Почему бы тебе не присоединиться ко мне?
— Напрасные мечты, — ответила Харли.
— Хочешь знать, что ты мне снишься? А знаешь, что мы делаем?
— Я откусываю тебе язык?
Каин щелкнул зубами у ее носа и рассмеялся.
— Ты непослушна, как все вары.
Повернувшись на месте, Харли направилась к двери.
— Прими холодный душ, — посоветовала она. — Тогда Сальваторе Джулиани не придется заниматься тобой.
Под низкий смех Каина она покинула спортзал, затем пересекла двор и вошла в дом. Было уже поздно, и она устала. Проходя мимо резной деревянной лестницы в холле, которая вела к спальням, она почувствовала волнение.
«Что со мной происходит?» — тревожно подумала Харли. Ее тревога перехлестывала через край, словно началась гроза и каждую секунду она ждала удара молнии.
Наконец, решив, что причиной беспокойства был Каин и все эти таинственные игры вокруг нее, она утвердилась во мнении, что сейчас ей нужна прогулка. Открыв дверь, она вышла наружу.
Если не поможет прогулка, решила она, то в холодильнике есть ватрушка. В ее мире пока еще не было такого разочарования, которое невозможно было вылечить с помощью ватрушки.
Сальваторе, спрятавшись в кустарнике, внимательно изучал большой дом, стоявший поодаль от других построек.
Как и в большинстве домов колониального стиля, в нем было много богато декорированных колонн. Высокие в два ряда окна придавали дому окончательное сходство с богатыми усадьбами из фильмов прошлого века, в которых разворачивались драмы с вампирами. За парой дубов виднелась большая передняя терраса, а за гаражом на четыре автомобиля проглядывала крыша бассейна.
«Неплохая берлога для мелкого оборотня», — подумал Сальваторе. Впрочем, он пришел сюда не ради архитектуры. Он вдыхал весенний воздух, пытаясь уловить запахи, но все перебивал сладкий аромат ванили, который завораживал и одновременно возбуждал его, мешая сосредоточиться на оборотне, посмевшем на него напасть.
Конечно, этот негодяй мог струсить и сбежать, но в случае с Сальваторе это ему не поможет.
— Он внутри, — убежденно произнес Сальваторе.
— Святые угодники! — проговорил Леве, взмахнув крыльями и поднявшись на цыпочки, чтобы заглянуть за стену кустарника. — Ты что, всем своим оборотням собираешься щедро заплатить за этого никчемного…
Леве прикусил язык, поскольку дверь дома внезапно распахнулась, и из луча света в темноту ступила прелестная чистокровка.
Сальваторе смотрел на нее и не мог понять, что в ней было так ему знакомо. Потом понял — у нее был такой же тонкий стан и светлые волосы, как и у двух ее сестер. Небольшой эластановый топ и спортивные шорты едва скрывали прелести столь знакомой незнакомки, и Сальваторе был готов поставить свой «Ролекс» на то, что глаза у нее были такими же прекрасными, как у ее сестер.
Свой «Ролекс» он бы не проиграл, но сходство на этом заканчивалось. Ее сестры Дарси и Реган, казалось, были одарены энергетикой за весь народ варов, так что энергией Сальваторе было не удивить. Но тут он чувствовал, как искрится воздух, хотя до дома было не меньше полумили.
Сальваторе ощущал, как под его человеческой оболочкой вновь начал просыпаться волк. Эта женщина влекла его, как волчица влечет волка. Влекла слепо и безумно.
— Сальваторе!
Перед лицом Джулиани мелькнули костлявые пальцы горгульи, а ее голос выхватил его из опасной страсти:
