- Дэниел, Дэниел, - услышал он через закрытую дверь удаляющийся голос вдовы Дженкинс. - Страдать других заставляя, себя радости лишая, чужую боль ощущая, иную жизнь проживая.
Голос старухи затих. Послышался звук закрываемой двери и наступила тишина.
- Сумасшедшая старуха, - пробормотал Дэниел, направляясь в свою комнату.
Несколько часов спустя Дэниел лежал на кровати в своей комнате и листал учебник по финансовому праву. Из кухни неслись разговоры и звон посуды. Отец с матерью уже вернулись с работы и ужинали. Дэниел первое время прислушивался к разговору родителей, но не услышав ничего интересного быстро бросил это занятие, отложил в сторону учебник, достал из кармана спортивных штанов мобильник, разблокировал его и защелкал кнопками.
Хоть Дэниел и хотел казаться лучше своих сверстников, но и ему не были чужды всякого рода удовольствия, например, любовь к мобильным и компьютерным играм. Развлечься, отвлечься на пару часиков от учебы с помощью какой-нибудь новомодной бродилки для Дэниела было как жолудь свинье - и забава, и еда. Только вот по мнению Эвана Макмилана игрушки, неважно на телефоне или на компьютере, отупляют играющего, да и вообще являются пустой тратой времени. Отец часто говорил Дэниелу, что время надо ценить, если он хочет когда-нибудь стать хорошим профессионалом своего дела. Дэниел слушал отца и даже кивал головой для пущей убедительности, но когда оставался один дома забывал о словах отца, включал компьютер, доставал из тайников диски с играми и погружался в мир вымысла и фантазии. Когда же отец был дома, Дэниелу ничего не оставалось, как довольствоваться игрушками на мобильнике. Провести время за игрой для него, как и для любого юноши его возраста, было намного интереснее, чем забивать голову всякой скучной чушью из учебников. Как говорил Дэниел, не все же время проводить за книгами, иногда и расслабиться полезно. Правда, по поводу расслабления Дэниел старался ничего не говорить отцу, так как прекрасно знал о крутом характере отца. Лишние проблемы юноше были не нужны.
В этот раз поиграть Дэниелу не удалось, в коридоре послышались шаги, кто-то явно намеревался посетить его комнату. Судя по тяжелым, слегка шаркающим шагам это мог быть только отец.
Дэниел спрятал мобильник под подушку.
- Черт, - пронеслось в голове юноши, когда отец схватился за дверную ручку, дернул ее вниз, но дверь не открылась. Да и как она могла открыться, если Дэниел закрыл дверь изнутри на защелку. Закрыл, да забыл открыть. Из-за двери послышались проклятия. Ручка снова ушла вниз, но дверь по-прежнему оставалась запертой.
- Дэниел! - послышалось из-за двери. - Открой эту чертову дверь, если не хочешь чтобы я ее вышиб!
Дэниел соскочил с кровати и подбежал к двери. В словах отца лучше было не сомневаться. Дэниел отодвинул защелку в сторону и открыл дверь. На пороге стоял отец и сердито поглядывал на сына. Эван был широкоплечим темноволосым мужчиной среднего роста с высокими скулами и широким морщинистым лбом. Его глаза щурились, словно от яркого света, а нос раздувался как у быка, завидевшего красную тряпку перед глазами.
Дэниел мало походил на отца. Разве что тонкими губами и прямым носом. Во всем остальном, особенно по слегка утонченному и даже в некоторой степени изящному строению тела, он был едва ли не копией своей матери, Мэри Макмилан.
- Сколько тебе еще говорить, чтобы ты не закрывал эту долбанную дверь? Доиграешься, что в один прекрасный день, увидишь ее на полу комнаты.
- Забыл, - Дэниел потупил взгляд и вернулся на кровать.
- Забыл. Нечего забывать. Кто забывает, тот ничего в жизни не достигает. Давай, слазь с кровати и сходи в магазин. Проветрись. Купи хлеба на утро, с дюжину яиц, муки и корма коту не забудь. Деньги у матери возьмешь. Понял?
- Понял, - отозвался Дэниел, вставая с кровати.
- И смотри, ничего не забудь.
- Не забуду, - Дэниел вытащил из-под подушки мобильник и сунул в карман спортивок, после чего двинулся к выходу из комнаты.
- Кстати, ты помнишь о наших планах на выходные? - отец Дэниела все еще стоял в дверях и окидывал сына критическим взглядом.
Дэниел на мгновение замер, вспоминая о чем говорит отец. Ах, да, поездка с родителями к тетке Молли в Эдинбург на день рождения ее сына Брайена. Дэниел мысленно скривился от осознания того, что ему придется провести выходные в компании пришибленных родственников. Приставучая как голодная муха тетка Молли, откормленные, словно на убой кузины-близняшки Салли и Джес, кузен-ботан Томас, и еще куча тех, кого Дэниел нисколько не хотел видеть.
- Ох, грянул бы конец света на выходные, - подумал Дэниел. На лице юноши появилось унылое выражение. Предстоящие выходные обещали быть нудными.
- Помню, - ответил Дэниел, прошмыгнул мимо отца в коридор и направился на кухню.
- Ну хоть что-то помнишь, - понеслось ему в спину. - А я-то думал, что ты совсем потерянный.
- Кто бы говорил, - буркнул под нос Дэниел, входя в кухню.
- Ты кушал? - спросила Мэри Макмилан, когда увидела сына. Красивое, слегка веснушчатое круглое лицо женщины с тонкими полосками бровей-дуг, маленьким носом с горбинкой и зелеными островками глаз, казалось слегка приунывшим.
- Снова что-то неполадили, - отметил про себя Дэниел, вслух бросив короткое "да".
- Отец сказал в магазин сходить, - сказал Дэниел.
- Возьми список необходимого, - Мэри протянула сыну исписанный лист бумаги. - И деньги возьми. На тумбочке в прихожей лежат. Их тебе должно хватить.
- Это все?
- Нет, я попрошу тебя зайти к вдове Дженкинс и спросить у нее, согласится ли она принять к себе Тайги?
- К вдове Дженкинс? - Дэниела передернуло. - А это обязательно?
- После того, что Тайги натворил на столе в твоей комнате, отец решил избавиться от него. Не выкидать же его на улицу. У вдовы Дженкинс много кошек и котов. Надеюсь, она не будет против Тайги.
- Давно надо было от него избавиться. Тупое и ни на что негодное животное. Я вообще удивляюсь, как отец его еще раньше не выкинул на улицу.
- Не говори о Тайги так грубо. Он всего лишь животное. Какое ни есть, но таким его сотворил бог и не нам судить, каким ему быть, - легкое порицание проскользнуло в голосе Мэри. Часто она не понимала своего сына, впрочем, как и мужа. Как и сейчас. Зачем выгонять Тайги? Это было единственное существо в квартире, которое, она чувствовала это, любило ее, искренне и беззаветно.
