Третий заботливо продолжил объяснения, перебивая угрозы "главного":
— Ты тормозишь, выманиваешь водилу наружу. Мы подбегаем сзади. Бер вырубает его, а я с Малым — за уловом в машину. Ты — стоишь на шухере. Если что — кричи. Дальше все ныряем в снег, в кювет — и через лес на соседнее шоссе. Поняла?
— Да, — едва слышно прошептала я.
— Справишься?
Я неуверенно кивнула головой. Болезненный ком в горле.
Но уж лучше так, чем…
* * *
Они явно прогадали со мной.
Одинокие автомобили раз в пять минут выныривали из-за далекого поворота, из-за далекого серого, заснеженного холма, стремительно проносились мимо меня, едва удерживаясь ровно на ледяной корке, бесстыже покрывшей весь асфальт. Проносились, даже не думая тормозить.
Я, дрожа от холода, дрожа от страха, дрожа от отчаяния, ходила взад-вперед неподалеку… от засады, голосовала одиноким водителям…
Но толи они чувствовали угрозу, толи всем было на все, на всех плевать…
Толи у меня был настолько ужасен вид… но…
Ни один не притормозил.
И даже не на милю не сбросил скорость ради интереса…
Ни один…
Очередной мой разворот в блуждании туда-сюда. Замерла… Застыла на месте… Уставилась вдаль, проглатывая очередные рассуждения. Как долго я еще буду так ходить? Как долго буду "голосовать", как долго хватит у "волчих" на все это терпения?
Или насколько меня еще хватит? Едва дышала от переохлаждения. От дикого мороза, который, казалось, уже щипал меня за кости…
Боже, Боже, спаси меня, пусть они передумают все это вытворять…
Или забери меня скорее к себе… Забери навсегда…
Но ничего не происходило. Время бежало. Казалось, Господь был глух. Либо просто, ему сейчас не до меня…
Либо и ему наплевать…
Время шло…
Усталая дорога гадким подобием серпантина извивалась, убегая от меня вдаль. Фривейная змейка…
Мне же на память от себя оставила лишь хвост… Глухой, крутой поворот за высокий холм.
Тупик…
Или начало моего конца…
Каждая попытка поймать "жертву" вызывала во мне целую бурю эмоций. Столько отвращения, ненависти, презрения… к этим моим шантажистам, к самой себе, к жизни…
Каждый раз часть меня визжала, требуя отступить. Прекратить этот ужас. Отказаться принимать участие в преступлении.
Совесть, я узнала твой голос, твой писк…
Но есть и разум, и он мне отчетливо приказывал стоять на месте и не делать резких, необдуманных, героических, глупых движений.
Я подошла ближе к "волчим".
Как долго еще они будут меня мучить? Как долго еще будем так глупо пытаться поймать "удачу" за хвост?
И снова вопросительный взгляд вперед…
Снова глупые надежды…
Снова немая мольба о том, что бы никто больше не появлялся на этом злосчастном пути. Снова тихий стон усталой души, просьба о том, что бы все скорее случилось, скорее все закончилось. Скорее бы уже все произошло.
Неожиданно из-за поворота выскочил огромный серебристый джип, но вместо плавного виража, плавного, грациозного разворота на дороге, он стремительно, резко, на огромной скорости вылетел через сугробы в кювет, а дальше, наглым образом прокладывая на белоснежной глади грубую, грязную "грунтовку" в лес, умело вписался между деревьями. Пролетел несколько ярдов и резко остановился.
— СЕРАЯ, НАЗАД! — неожиданно раздалось дикое шипение у меня за спиной.
Еще мгновение — и кто-то стащил меня с дороги в кювет.
От неожиданности я плюхнулась лицом в снег, сильно стукнувшись об землю, так что едва не вылетели мои передние зубы. Нос предательски заныл от боли, а глаза защипали от непрошеной влаги и песчинок.
Кто-то вдавил мою голову вниз, пытаясь спрятать, скрыть в снегу.
— Не дышать! — шепотом приказал "главный".
Послышалось стук дверей. Невнятный шорох, злобное чертыханье и едкий смешок.
Еще секунды выжидания — и я, набравшись глупой смелости, выглянула из-за сугроба, в сторону незваных гостей.
Узнала. Я узнала его…
Это был тот самый парнишка, за которого я недавно вступилась. Тот, из-за кого я теперь на крючке у этих ублюдков. Тот, чей старый пикап я так рьяно спасала, а вместо благодарности услышала: "Не стоило…".
Урод.
Моральный урод.
Удивительно, но теперь он разъезжал на дорогом джипе. Да и одежда нынче была явно других марок. Из грязи в князи? За две недели?
Да еще встречаю его в лесу…. с двумя парнями, явно неангельской внешности: здоровым, огромным бугаем и худющим, белобрысым, вертлявым коротышкой.
Дверка багажника отворилась.
Умело вытащили какой-то сверток. Слишком большой… Черный целлофановый пакет заботливо окутывал что-то огромное. Уж больно похожее на…
Труп?
Еще мгновение — и свою ношу они нехотя бросили на снег.
Легкое, проворное движение… и лопаты запестрили в руках бандитов.
И снова донесся ненормальный смех.
Неожиданно мой взгляд встретился со взглядом… моего знакомого. Я поежилась. В миг, резко, испуганно, обреченно пригнулась, прячась за сугробом.
Увидел?
Увидел…
И что теперь будет?
Убьют и нас?
Промолчит?
А может, показалось? Может, не видел он меня?
Слышался тихий рокот глухих ударов лопат об землю. Нервные шутки. Раздраженные ругательства.
Я считала удары своего сердца, считала секунды, тихо молила Бога, чтобы все это поскорее закончилось. Поскорее услышать рев мотора, отдаляющийся рев…
Еще тягучие минуты — и наконец-то звуки стихли. Стихли и разговоры.
Все? Конец?
Но не успела я произнести эти слова про себя, как вдруг кто-то плюхнулся на нас сверху, тем самым приговорено прижав к земле.
Резкая боль. Я почувствовала грубую хватку за шиворот.
— А теперь, ребятки, проиграемся и с вами, — ядовитое шипение пронзило все тело электрическим током. Я задрожала от страха.
Резкий рывок — меня отодрали от земли.
Огромный, плечистый, плотно сбитый, почти под девяносто дюймов ростом, бугай держал меня за ворот, как паршивого котенка, в своей правой руке, а левой удерживал скомканный капюшон куртки "третьего". Попались.
"Главный" и "малой" тут же сорвались с места и рванули через сугробы на шоссе в надежде сбежать.
