Точно так же и с другими беременными. У всех нас, таких, теперь по нескольку помощниц, и если хотите, то и прекрасных любовниц. Я виделась с Моно, и она уже была со своей новой герл-систрой. Довольно симпатичной и нежной девочкой, Рози. Спросила ее, как дела у нее. А она, вот же проказница, глянула на эту юную девочку и от удовольствия даже глазки свои закатила. Вот, как! Я даже заревновала. А она мне все равно успела шепнуть на ушко, что только бы нам родить! А тогда мы! И дальше засопела мне в самое ушко, отчего у меня даже мурашки по телу. Вот же, чертовочка, Моночка! Я ее поцеловала, и успела шепнуть. Что одно дело с девочками, а другое с рожавшими женщинами. И мы с ней искренне расцеловались, смеясь моей шуточке.
Для нас такая опека, в радость. А вот девочкам нашим приходиться трудно, тяжело. И с нами дежурить и работать по-прежнему. Их лишь к нам на время дежурства освобождают, а остальное время они со всеми вместе работают. А, что делать? Ведь, рабочих рук, по-прежнему, категорически не хватает.
Хоть и стараемся, но все равно, чего-то все время не успеваем. Что-то делается не вовремя. Сфероидос наш, просто огромен для такого небольшого количества обитателей и не предусматривался к эксплуатации такими малыми силами. Те более, с повреждениями и отказавшими системами. Мы их все время восстанавливаем, но вся трудность в том, что наших автоматов, помощников, роботов механических, тоже осталось немного и те, все время работают сутками, поэтому часто ломаются. От того многое приходится делать самим и работа не так скоро продвигается, как мы рассчитываем. Конечно, есть план и графики ремонтных работ, но они все ползут и ползут, все время сдвигаются по времени. А это чревато последствиями. Те меры, что до сих пор были приняты, они временные. Только для спасения. А вот так, что бы все как положено, то надо все исправлять, ремонтировать и очень многое переделывать с учетом сложившихся реальностей.
Сегодня меня покорила Ишико. Начала с массажа. Лежу, и мне, нравится. Нравится все, что она делает со мной. А она все дальше и все глубже забирается в мое тело.
- Ой! — Говорю ей. — Туда, наверное, нельзя, милая!
- Почему? Разве есть в твоем красивом теле то, что не от природы заложено. Ты на себя посмотри, какая ты? Вот я сама тебе расскажу о тебе. Слушай Оно.
И дальше я погружаюсь в ее тихий и нежный голосок, ласки рук, переборы ее нежных пальцев. Они такие легкие и такие нежные, что мне кажется иногда, что это не Ишико, а это какой-то пушистый и легкий зверек трогает меня своими маленькими лапками. Они скользят, тормозятся, слегка забирая складками небольшие волны моей кожи. И они, эти мягкие складочки под ее руками бегут по моему телу, разнося мне, тепло и блаженство очень умело. Но не только это у нее получается так легко и умело. Она низко нагнулась надо мной и шепчет мне что-то такое волнительное в самое ушко. Отчего у меня по всему телу разбегаются мурашки. А следом, за ее нежным шепотом, осторожные прикосновения там. Вот они, такие желанные. Только подумала, как она уже придерживает мои ноги и разводит их в стороны. И хотя я лежу на животе, но она все, же находит там все новые точки и касается их. А затем. Я не успеваю настроиться и заметить. Ее легкая и изящная ручка, ребром, скользит между булочек моей попки, а пальчики цепляют там, так эротично и так хорошо, что я, пожалуй, передумаю. Да! Мне так хорошо, что я ей говорю, что туда ей можно. Теперь, я вся в ощущениях от нее. Я теперь только чувствую.
Вот нежно и очень ловко ее пальчики растянули попочку, а следом, под нее, в самое лоно погружаются легкие пальчики. Они такие маленькие и такие нежные, что я их почти не ощущаю. Мне просто легко. Потом ее вторая ладошка ложиться мне на попочку и помогает первой. Пальчики нежные и горячие входят в лоно. Господи! Как хорошо! И сразу же погружаются в меня, уходя куда-то под самый верх моей попочки. Я вся во внимании и все ловлю ее проникновения. Так я блаженствую несколько минут, а затем она просит меня повернуться на бочок. И пока я верчусь, она все глубже и глубже погружает в меня свою ручку.
- Ой, ой, как хорошо! — Только успеваю я.
- Ой! Потрогай еще! — Прошу и умоляю. Она перешла к моим ногам. Встала за ними, согнутыми в коленях. И вот они! Ее быстрые и неожиданные движения ручкой туда! Ой, ах, И еще! И еще!
- Ишикочка! Милая! А мне можно так?
- Можно и так и вот так!
- Ой, подожди! Что же ты со мной делаешь? Но разве можно так?
- И так и вот так!
И опять я. Ой, да ай! И мне так хорошо, что я уплываю вместе с ее нежной ручкой в себе там, где она уже что-то такое нащупала и трогает. И так я блаженствую. Час, два. Это так хорошо и так не передаваемо. Наконец я прошу ее. Освободить мое лоно. Все! Теперь я отлюблена и устало разбита. Все. Я валюсь и уже сквозь сон чувствую, что она все еще продолжает со мною играть. Вот же какая и ненасытная!
Я тоже работаю на своем прежнем посту, чиф-пайлотом. Все время с Центральной, провожу совещания, вмешиваюсь в работу бригад, вообще все, как всегда, если не считать, моего, уже довольно заметного животика, да присутствия рядом со мной одной из моих ангелиц. Так я их, моих девочек, называю сейчас. При катастрофе и разрушении купола я потеряла всех тех, кто был на то время в центральном посту. Мою сменщицу Наташу, так и не нашли, впрочем, как и многих других, тех, кто пропали бесследно в те часы. Первую неделю мы еще освобождали из-под завалов и заблокированных отсеков живых, а потом все больше мертвых. Но однажды нас порадовала судьба. И после осушения одного их затопленных отсеков мы с удивлением освободили несколько человек, что просидели за герметичной дверью больше шестидесяти часов. Но ты были исключения. Потом все безжизненные тела подруг и трупы, и трупы. Коронер отобрала себе в обучение несколько человек. Решила обучить их на мертвых, как делать кесарево сечение. Те так впечатлились, что потом еще долго ходил по каютам фильм, нелегально отснятый кем-то, фильм об их обучении. Коронер просила разобраться, а я не стала, пусть смотрят. Правда ведь она и есть правда, пусть все сами увидят и запомнят. И даже наоборот. Сказала коронеру, что бы она тех, кто пожелает все своими глазами увидеть, специально пригласила и показала заново всю операцию. После того нездоровый интерес к подробностям этого хирургического действия сам по себе угас. Но впечатление от этого у беременных был такой, что коронер мне пожаловалась как-то на то, что слишком уж сильно и отчаянно как-то стали готовить некоторые девочки свои родовые пути. Некоторых ей пришлось даже подлечивать из-за кровавых растяжек и порывов. Я предложила коронеру самой отснять такой фильм, чтобы она нам все объяснила. Премьера вызвала такой ажиотаж, что я даже выходной объявила. С того просмотра все изменилось. Многие поняли, что все, что произошло, это великое событие и нам выпало счастье открывать новую страницу развития человечества. Нам, но не всем, а вот тем, кто забеременел, тем вдвойне. Выпали испытания и мучения во имя новой жизни. С того момента к нам, пузатеньким и неуклюжим уже стали вообще относится божественно. Нас всюду тепло встречали, расспрашивали о состоянии и всячески подчеркивали свое уважение. Особенно доставалось мне. Коронер, ведь случайно проговорилась, что мне и Моно нам выпало самым первым рожать. В кибердресс уже было не влезть и к тому же все время к моему животу тянули руки. Всем хотелось, и потрогать, и почувствовать, как толкается ножками моя сладкая крошечка. Для меня и Моно, нам первым пошили что-то напоминающее комбинезон. Сама я уже влезть в него не могла, так что спасибо моим девочкам. Залезала в комбезик и пока шла по коридорам, где меня все останавливали и лезли ладошками к моему животику, который я давала им пощупать, все время радовалась тому, что им так приятно. А мне? А мне уже так было хорошо. Что даже себе не представить, ни осознать. Три неутомимые пчелки по очереди ублажали меня, я плавала в этом ощущении ласки и прикосновений, которые, то были нежными, изощренными с Ишико, то были страстными с Басседой, то были грубыми и нетерпеливыми с Коно. К тому же, я всегда старалась задержать у себя Коно. Которую, с удовольствием ласкала, на моих глазах, следующая за ней моя очередная подруга. Мне доставляло истинное удовольствие наблюдать, как Коно ведет себя с этими девочками словно опытный мужчина. А те, в свою очередь отдавались, наслаждаясь вместе с ней, уточенными ласками ее, такого возбужденного и заветного пальчика. И он мне так же нравился. Отдаленно напоминая мне вкус, такого забытого, где-то в глубинах истории, настоящего мужского пениса.
