Глупо было отрицать очевидное: незнакомец прибыл из АКЭМа.
— Вы проделали колоссальную работу, ата Милена, — произнёс мужчина, не поднимая головы, используя приставку, обозначающую благородное происхождение в моем родном мире.
Не успела я даже передернуть плечами от того, как инородно звучало обращение «ата» в паре с выдуманным именем, как мужчина продолжил:
— Но вынужден вас огорчить. Все, что можно было узнать, вы уже узнали, и спонсировать ваши исследования впредь не вижу никакого смысла, — так и не отрывая взгляда от бумаг, подвел итог он.
— Вот как? — сухо отозвалась я, и мужчина, услышав мой голос, вмиг подорвался с места, выронив из рук всю документацию.
Он уставился на меня ярко-зелёными глазами, в которых эмоции сменялись с такой скоростью, что я не успела прочесть ни одной. На его безупречно красивом лице заходили желваки, а голос начал звучать тихо и хрипло.
— Милли… — сказал он с трудом, словно прикладывая неимоверные усилия. — Мики… где она? — закончил он почти шепотом.
От неожиданности мои ладони разжались сами собой. Глухо шмякнулась об пол сумка, и зазвенели ключи, заставив меня очнуться от шока. Я сглотнула и так же, как и мужчина, прошептала;
— Как вы поняли, что я не она? Кто вы?
Лицо мужчины казалось мне знакомым, но, как бы я ни напрягалась, вспомнить, кто он, не могла. Видимо, он был совершенно незначимым персонажем в моей прошлой жизни, потому так легко стерся из памяти.
— Ты не ответила, — грубо и сипло проговорил он сквозь стиснутые зубы.
Я растерялась от такого напора и сама не поняла, как ляпнула:
— Дома.
— Жива… — прошептал мой собеседник и рухнул на пол мимо кресла, совершенно некрасиво приземлившись задом прямо на пол. Он уронил голову и, закрыв лицо руками, громко засмеялся.
Я сделала пару шагов, приблизившись к странному мужчине, и поняла, что он не смеялся, а плакал.
О единый и матушка Мигрис, кто же он?
Незнакомец отнял от лица руки и глупо улыбнулся, в глазах у него стояли слезы, а на щеках были мокрые разводы. Я первый раз в жизни видела, как плакал мужчина. Присела рядом с ним и положила ладонь ему на плечо.
— Вы были знакомы, — тихо, не спрашивая, а подтверждая очевидную истину, произнесла я.
— Мы и с тобой были знакомы, Милли. Ты меня и правда не помнишь? — Мужчина прислонился спиной к столу, громко стукнувшись затылком, и, еле раскрывая губы, тихо продолжил: — Миэр. Меня зовут Миэр, я учился вместе с Мики.
— Простите, — я слегка смутилась, отчего-то чувствуя себя виноватой, — я мало что помню. Зелье забвения девятого уровня десять лет назад, но что-то пошло не так, — грустно улыбнулась и перевела взгляд в сторону от мужчины. — Теперь собственная память играет со мной в странные игры. Но я помню, как звали нашего с Мики отца, вас так же, Миэр. — Я потерянно улыбнулась и замолчала. Тяжело было говорить о родителях.
— А Мики? — Он распахнул глаза и уставился на меня. — Она что, тоже выпила зелье? Не понимаю, как вообще так получилось…
— Нет, она ничего не пила. Но все равно не помнит совершенно ничего. Ничего, ат Миэр, понимаете?
Посмотрела на брюнета со значением, я уже взяла себя в руки и размышляла трезво. Почти трезво.
— Это ты так мягко намекаешь, что не дашь нам с ней увидеться? — хохотнул мужчина. — Так я тебя и спрашивать не стану.
— Ей семнадцать! — выкрикнула я, понимая, что отмолчаться у меня не получится.
Это был контраргумент, мужчина заливисто рассмеялся, тогда как я с абсолютно серьёзным лицом и закушенной губой дожидалась, пока он не закончит. Когда Миэр все же прекратил смеяться аки конь и повернулся ко мне, я решила его добить.
— А ещё она блондинка. Натуральная. Со спящей стихией, причем я понятия не имею, какой именно.
Все. Теперь я рассказала ему все. Поостеречься бы незнакомца да болтать поменьше, но слова из моего рта лились бурной рекой.
— То есть ты серьёзно? — Миэр задумчиво сдвинул брови и постучал пальцами по колену, глядя при этом на меня как на умалишенную.
— Абсолютно. Она помнит только последние десять лет и ничего не знает об АКЭМе. Я, в общем-то, недалеко от неё ушла, — пожала плечами, выдавая свою растерянность, — но мы не вернемся туда, это факт.
— Говори за себя, Мелания!
Мужчина резко поднялся, скидывая мою ладонь со своего плеча, и зло уставился на меня сверху вниз.
— Если тебя никто не ждёт, это не значит, что о Мики некому было горевать и что её никто не искал. Самодурство-то какое. Неудивительно, что твой муж и тот траура не выдержал! — Миэр прокричал обидные слова и, развернувшись, направился широким размашистым шагом на выход.
А я осталась сидеть на прежнем месте и ни единого глотка воздуха сделать не смогла, последние слова мужчины вышибли из меня весь дух.
Эдвор женился… Весьма ожидаемо — и в то же время всего два слова убили меня заново. Я думала, что во мне не осталось ничего живого, но теперь понимала, что что-то все же да было. И сейчас на остатках моего больного сердца огненные духи плясали поминальный танец.
Перешагивая порог кабинета, Миэр наступил на ключи, раздавив каблуком черной лакированной туфли красивый и дорогой моей памяти брелок в виде собачки. Когда Мики было двенадцать, она целых два месяца тратила лишь половину денег, предназначенных для обедов в школе, и, накопив нужную сумму, купила для меня брелок в подарок.
Я словно из транса вышла, когда услышала хруст пластмассы. Прогнала прочь все свое так неуместное сейчас горе и, выбросив руку вперед, прошептала мощное заклинание, вложив в него половину имеющегося у меня резерва.
Каким бы сильным магом ни был ат Миэр, но, чтобы разрушить огненную стену, загородившую ему путь, мужчине придётся сильно постараться.
Сразу после вспышки пламени я поднялась и провела ладонями по щекам, собираясь смахнуть слезы, но обнаружила, что лицо было сухим. Только в этот момент я поняла, что сдержалась и так и не заплакала. Все же я изменилась. Эти десять лет заставили измениться меня. И сейчас я не собиралась молча смотреть на то, как рушится моя жизнь.
Легкими, невесомыми шагами подошла к магу и, встав за его спиной, прошептала:
— Это был подарок Микаэлы, — провела пальцами по напряженным плечам мужчины, смахивая невидимые пылинки, — вы же не хотите раздавить и саму Мики точно так же, ат Миэр?
— А ты и правда изменилась…
Я проигнорировала его слова и, фыркнув, продолжила:
— Сестра не похожа на себя прежнюю, она стала более ранимой. Я не хочу травмировать ее зря. Если бы она хоть что-то помнила, был бы другой разговор. К тому же перед тем, как выгорел её огонь, она наказала мне никогда не возвращаться в АКЭМ. Я мало что помню, но такие вещи тяжело забыть.
Мужчина развернулся и уже более осмысленным взглядом посмотрел на меня.
— Что с ней произошло?
— Радует, что вы созрели для конструктивного диалога. — Я улыбнулась и, заставив мужчину отодвинуться, забрала ключи у него из-под ног, затем повернулась и пошла к своему разворошенному столу с документами. Присев и скрестив руки, не дожидаясь мужчины, я начала короткий рассказ: — Она защищала меня и не справилась с силой собственного заклинания. Мики умирала, и я не придумала ничего, кроме как использовать силу своего обручального кольца.
— Артефакт королевского рода? — взволнованно перебил меня мужчина.
— Да, кольцо, подаренное мужем и призванное защищать его род. Мики не относилась к его роду, потому и эффект получился столь необычный: она стала ребёнком, не помнящим ни единого мига своей жизни, да ещё и блондинкой. — Глупо было с моей стороны зацикливаться на цвете ее волос, но у сестры стали не только волосы белыми, она в один миг словно выцвела вся.
— Я думаю, дело в другом, — подвёл итог Миэр, — к ней перешла сила аты Катрионы.
— Матери Эдвора? — я повысила голос и с трудом сдержала себя, чтобы не подскочить с места. — Как такое возможно?
— Она тоже была в вашем замке в день восстания.
