— И что говорят, мой король?
Абель сказала, что в общественных местах типа столовой или тронного зала надобно обращаться к «папику» либо «ваше величество», либо «мой король», либо «светлейший владыка».
Оказывается, когда-то в роду Эдика Чудесного (или Эдгара? В общем, фиолетово) рождались только светлые маги, и сила у них была немалая. Но в последние столетия обмельчали.
Из Бризантии, как и из многих других королевств, начала уходить магия…
— Девицы подобрались самые что ни на есть знатные и красивые, — хмуро ответствовал «родитель», а потом, ещё больше помрачнев, продолжил: — Одна принцесса Грасиара чего стоит! Ох, непросто же тебе будет, дитя, привлечь внимание Тёмного короля.
С трудом подавила радостную улыбку. Не знаю, что из себя представляет принцесса Грасиара, но мне как раз и не надо привлекать к себе внимание. Красотки — это отлично. Красотки — это здорово! Пусть охмуряют его темнейшество, пока мы с Ульяной будем готовиться к побегу из этого дурдома.
— Кто ещё? — поинтересовалась я и отправила в рот очередную наполненную икрой тарталетку.
Столько дичи и рыбы, закусок и всевозможных салатов я до этого видела разве что в фильмах или своих гастрономических кошмарах, когда у меня случался очередной приступ перфекционизма и я сажала себя на жестчайшую диету. Вот где фантазия гуляла…
Улькино свадебное меню, к слову, было потрясным, мы его вместе составляли, но изобилию на королевском столе явно проигрывало.
И ведь это просто обычный семейный ужин… Куда, интересно, потом отправится всё несъеденное, другими словами — девяносто девять процентов тарелок?
Что самое обидное — не для меня, мне вообще грех жаловаться, — за столом сидели только король да я. Ах да! Ещё его фаворитка, по левую руку от правителя, но той было ни видно, ни слышно. Девица молчала и успешно пряталась от моего любопытного взгляда за многоярусной вазой со сладостями.
И тем не менее ужин нельзя было назвать уединённым. В этой обеденной зале, размером с маленький супермаркет, мы были не одни. Вдоль стен толпились придворные, стражники, слуги, и все дружно пожирали кулинарные изыски взглядами. Среди голодающих были и Абель, и моя Ульяна, которую мне теперь приходилось называть Эвельером, и за неё… за него… было особенно обидно.
Я тут брюхо себе набиваю, икоркой балуюсь (впрочем, в корсете особо не набалуешься), а моя подруга вынуждена довольствоваться лишь визуалом. А она, между прочим, теперь мужчина! Мой старший брат Андрюха такой же по комплекции и постоянно что-нибудь точит.
Андрюха… Папа с мамой… Прикусила губу, мысленно приказывая себе не раскисать. Потом, когда останусь одна, немножко будет можно.
Но не сейчас.
— Кто ещё? — эхом откликнулся король. — Княжна из Ледрарии, принцесса Фражана, — принялся перечислять. — Младшая дочь князя Траеса, ещё наследница какого-то герцога из Наваны… За эту я не переживаю. Всего лишь наследница герцога! — «Папа» презрительно фыркнул. — Но вот присутствие на отборе дочери Озгарда Премерзкого заставляет нервничать.
Народ дружно ахнул и зашептался, а я, подавившись вином, закашлялась. Премерзкий? За что же мужик так себя? Нет бы назваться Могучим или Великолепным…
М-да.
Понятное дело, что названия королевств и княжеств мне ни о чём не говорили, но за это я не переживала. После ужина Абель всё разложит по полочкам и объяснит, кто откуда и куда.
Оставался ещё один вопрос, который не давал покоя. Впрочем, таких вопросов было много, но конкретно этот занимал мои мысли особенно:
— Ваше величество, а когда прибудет мой временный жених со своей тенебрийской свитой? Я хотела сказать, Коршун его величества.
Король промокнул губы шёлковой салфеткой. Бумажной, на мой взгляд, было бы практичнее, но бумажные нам не полагались по причине нашего величия. Приходилось вытираться лоскутом скользкой ткани.
— Хотелось бы нам знать, дочь моя, но, увы, такими сведениями мы не располагаем.
— Но хотя бы примерно. Через день, месяц, неделю?
Умом понимала, что лучше бы раньше, чем позже. Скорее отправимся в эту их Тенебрию, скорее вернёмся на Землю. Но всё равно было боязно. Я та ещё закоренелая холостячка, а тут, получается, помолвка, отбор и, возможно, даже замуж.
Замужество мне вряд ли будет грозить, а вот непонятный обручальный обряд уже отчётливо маячил на горизонте моей свободы. Самое обидное, что он должен был проходить по всё тем же загадочным традициям тенебрийцев. Никто из местных даже смутно не представлял, что он из себя представляет.
Это-то и напрягало.
— В любое мгновение, Дамия, — мрачно изрёк правитель и повторил задумчивым эхом: — В любое мгновение…
— Поэтому нам всем нужно быть готовыми, чтобы с почестями встретить мессира Коршуна, — впервые за весь ужин подала голос фаворитка. Расфуфыренная девица на вид немногим старше самой Дамии.
Мы так и не смогли понять, почему в зеркале я видела себя, а не принцессу. Осматривая новую оболочку, чувствовала и замечала, что не моя она. Хоть у нас с Дамией и было схожее телосложение, но принцесса всё же была субтильнее, да и ростом пониже. Утром, распустив волосы, я долго держала в руке тяжёлую светлую, почти серебристую прядь, пытаясь смириться с новой внешностью, которую даже не имела возможности толком рассмотреть.
Благо во дворце оказалось немало портретов этой прелестницы, и мне всё-таки удалось познакомиться с новой собой. Кроткий ангел и само воплощение нежности.
А ещё мерзавка, похитившая моё тело.
— Мы-то готовы, — усмехнулся король. — Главное, чтобы и Дамия тоже была готова.
Взгляды всех собравшихся, и короля с фавориткой, и голодающих, устремились в мою сторону. Налицо психологическое давление. Я бы с радостью заявила, что в гробу видела мессира Коршуна с его обручальными традициями. Но нельзя. Нам с Улей нужно в Страну чудес. Туда, где есть магия. А значит, улыбаемся, Саша, и машем. Вернее, киваем.
Улыбаемся и киваем…
— Надеюсь, мессир Коршун не заставит нас долго ждать.
— Мы все на это надеемся, дочь моя.
После ужина я сразу отправилась в покои принцессы, сославшись на усталость после долгого, богатого на события дня. Пришлось какое-то время потерпеть служанок, статс-даму, властно ими заправлявшую, камер-фрейлину и ещё двух разодетых в пух и прах придворных красавиц. Последние стояли в стороне, как две нарядные статуэтки, и ничего не делали.
Мечта, а не работа.
Придворным дамам и служанкам вменялось готовить принцессу ко сну. Утром, после ухода лекаря, они тоже возле меня крутились. И днём, пока гуляла по королевскому парку, присматриваясь и осматриваясь, таскались за мной назойливыми хвостами.
— Можете идти, — натянуто улыбнулась я, надеясь отделаться от этих наседок.
— Но ваше высочайшее высочество, ваши чудесные локоны ещё не были расчёсаны! — запротестовала статс-дама, хлопая щедро подведёнными глазами. — Вчера нам было велено уйти пораньше, значит, сегодня будем расчёсывать за два вечера.
— Сама расчешу, — отрезала я, не желая тратить время на бесполезные ритуалы. Кто я им тут, персидская кошка? Развернувшись к командирше, взглядом указала на выход. — Я устала, а потому до свиданья.
— Вы и правда весьма бледны, — обеспокоенно пробормотала камер-фрейлина, приближаясь ко мне на два шага. — Может, послать за мессиром Диофилем?
Запарили со своим целителем.
«Лучше себя куда-нибудь пошлите», — хотела сказать я, но сдержалась.
Вместо этого, добавив в голос капризных ноток, велела:
— Уходите! Быстро!
Абель говорила, что Дамия истерить умела и любила, а ее окружение только на приказы и реагировало.
Сработало! И минуты не прошло, как спальня опустела. Облегчённо выдохнув, я поправила на плечах нежнейшую ткань пеньюара, снова посмотрела на своё(!) отражение и перебралась на кровать.
Вскоре пришли Абель с Ульяной. Невольно вздрогнула, услышав, как со стороны камина раздался щелчок, и тут же расслабилась. Ещё утром фрейлина показала нам эту дверь, полностью сливавшуюся с кремового цвета тканью на стенах. Через тайный ход Эвельер и проникал в спальню принцессы.
