— Ты потревожила мои останки! Ты разбила погребальную плиту!
Точно, проблемы с восприятием.
Это хорошо и плохо однновременно. Хорошо, потому что призрак не просто слабый, а слабеющий, в паре шагов от полного исчезновения. А плохо, потому что личность исчезает, и призрак перерождается в вечно голодную безмозглую сущность. Напасть он может в любой момент. И для меня его атака будет фатальной.
— Нет-нет, я её очень осторожно открыла. Разбилась она сама, это не я.
— Что?! Ты!
— СюнВей. Ты сказал, что прятался от старого ворчуна, потому что не хочешь, чтобы тебя отправили на перерождение. Но ты вышел ко мне. Почему?
— Не знаю… От скуки, — пожимает он плечами. — Мне очень скучно, старшая сестрица.
Врёт.
Он очень хорошо знает, зачем ко мне пришёл. Но признаться боиться, причём прежде всего — себе самому.
— Как ты оказался в горах?
— Учитель сказал, что позволит пойти за снежными лотосами всем, кто прорвётся на следующую ступень культивации ци. Учитель не ожидал, что я тоже смогу прорваться, а я прорвался. Учитель меня отговаривал, но он дал слово и не мог мне отказать, а я упёрся. Я думал, у меня получится. Я даже добыл два цветка, а потом… Я не знаю, что случилось потом. У меня вся кровь обратилась в лёд. И я умер.
— В кровь попал сок снежного лотоса, — поясняю я. — Возможно, ты порезался листом.
— У-у-у, — вздыхает СюнВей. — Да, порезался.
— Что было дальше?
Расспросить про местоположение поляны интереснее, чем выслушивать посмертные злоключения СюнВея, но я думаю… раз из пещеры не унести ничего материального, заполучу хотя бы призрака, тоже полезное приобретение.
— Я попытался согреть кровь, успел погрузиться в медитацию. Я научился быстро погружаться. Когда я умер, я осознавал, что происходит. Старшая сестрица, я знаю, что у некоторых получается вспоминать прошлые жизни, что в перерождении нет ничего страшного, но я очень испугался и… остался.
— Бывает, — хмыкаю я.
— Я не могу уходить далеко от этого места, а здесь очень скучно. Когда братья по учёбе пришли за лотосами снова, я обрадовался, вышел к ним, но они рассердились и сказали, что, если я не уйду добровольно, они отправят меня на перерождение силой. Следущие разы я всегда прятался.
Хотели бы — нашли бы.
— А сегодня? — с улыбкой спрашиваю я.
— Ску-у-учно.
— Я уверена, ты продолжаешь медитировать.
— Да, — СюнВей что-то чует в моём утверждении, отвечает с опаской.
— Ответь старшей сестрице простыми словами, что такое путь совершенствования?
Я ещё больше сбиваю призрака с толку.
Мне так нравится!
Я играю с ним как с мышкой.
— Обретение духовной чистоты и бессмертия.
— Чушь какая, — скалюсь я. — Тебе доводилось слышать о культиваторах, которые поглощают ци разумных?
— Они грязные…
— Не важно, — перебиваю я. — Они совершенствуются, но при этом о духовной чистоте говорить не приходится, так что первая часть твоего ответа мимо. Что касается второй половины, то тоже мимо. Совершенствующиеся перестают болеть и стареть, но их бессмертие существует лишь на словах, ведь их можно убить. Подсказать правильный ответ? Путь совершенствования — это путь укрепления ядра и мередианов. Призраки способны культивировать ци наравне с живыми. Ты медитировал, но твоё ядро несмотря на все старания постепенно разрушается, потому что здесь недостаточно ци для тебя. Живых поддерживает телесная оболочка, а призракам приходится компенсировать её отсутствие повышенным потреблением ци. Ты боишься перерождения, но исчезнуть без следа ты боишься больше. Именно поэтому ты пришёл ко мне. Я могу тебе помочь.
— Отправишь на перерождение? — вспыхнувший было интерес гаснет, настроение у призрака опасно портится.
— Нет. Зачем? — усмехаюсь я. — Ты ведь не хочешь. Я предлагаю тебе сделку. Во-первых, я помогу тебе порвать связь с этим местом, ты сможешь перебраться туда, где тебе не скучно. Но опасайся ловцов, ты слишком слаб, чтобы защитить себя. Во-вторых, я научу тебя некоторым техникам культивирования, которые помогут тебе пойти дальше по пути совершенствования.
Сладкие обещания… СюнВей, позабыв о горестях, внимает как завороженный. Прям, бери и съедай тёпленьким.
— Старшая сестрица, это правда?! Старшая сестрица… Ты сказала “сделка”? Что ты хочешь? У меня ведь ничего нет.
— О, самую малость, — улыбаюсь я.
СюнВей приободряется.
— Что угодно, старшая сестрица.
— Всего лишь перестань называть меня старшей сестрицей. Поскольку я буду тебя учить, будет справедливо, если ты станешь называть меня учителем.
— Так ты хочешь клятву?! — доходит до него.
— Да.
— Ты разбила мою надгробную плиту, ты сломала мою бедренную кость и теперь ты хочешь, чтобы я тебе служил?!
СюнВей прав. Ученичество по своей сути очень близко к рабству. Всё, что говорит учитель, ученик обязан исполнять, будь то чтение мемуаров занудных мудрецов прошлого или чистка обуви. Всё, что ученик сделает, принадлежит учителю. Те же водные талисманы, доход с их продажи в карманы учеников не попадает. Со своей стороны учитель обязан заботиться об ученике, оберегать, защищать, учить и отпустить, когда ученик будет готов. Но среди совершенствующихся подлецов не мало, предают доверие и превращают ученика в вечного раба.
Так что негодование СюнВея понятно и оправдано.
— А какой у тебя выбор? — давай уже, мальчик. Я столько слов на тебя потратила. Вываживала, как ценную добычу.
СюнВей исчезает.
Я хмыкаю. Не думаю, что он таким образом отвергает моё предложение, скорее всего заглядывает сейчас в себя и убеждается, что мой безрадостный прогноз верен, и что ждать другого случая нельзя — вряд ли дождётся.
Палочка благовоний не успела бы сгореть, как СюнВей возвращается, склоняется передо мной в традиционном поклоне:
— Позаботьтесь обо мне, учитель.
Только пиалы с чаем не хватает.
Но сейчас важны не действия, даже не слова, а намерения. Я принимаю клятву и чувствую, как между мной и мальчишкой возникает связь.
— Поглощать ци снежных лотосов ты не мог, — продолжаю я. — Тебе нужна либо чистая ци, либо “тёплая”, а холод повредит и без того расползающееся ядро. Вот, — я высыпаю на затейливо расшитую полу шёлкового одеяния пригоршню водных талисманов, высыпаю щедро, не считая. По-другому поддержать существование призрака я не смогу, а мне совершенно не нужно, чтобы он переродился в голодную тварь. Он ведь теперь мой… слуга.
— Благодарю, учитель.
Один водный талисман я трачу на разрыв связи между СюнВеем и местом его гибели, мальчишка оказался привязанным отнюдь не к своим останкам. Впрочем, уже не важно.
— Вей-эр, ты бы хотел побывать в гостях у Девятихвостых лисиц? — провокационно спрашиваю я.
Можно приказать, но лучше, когда ученик сам будет умолять отправить его с поручением. Самой мне до семьи долго не добраться. Призрак же легко справится. Ментальный ключ я дам, поэтому дома его примут как самого дорогого гостя и внимательно выслушают.
— Учитель, я, может, и не вырос. Но я не настолько ребёнок.
— Хм? Поясни, пожалуйста, Вей-эр, — я стараюсь говорить мягко, доброжелательно. Но требовательное рычание так и прорывается.
Он закатывает глаза:
— Что Девятихвостые лисицы существуют только в сказках, знают даже младенцы. Нет никаких Девятихвостых лисиц, — и припечатывает. — Никогда не было.
Глава 6
Рука без участия сознания тянется к копчику, и я пытаюсь потрогать себя за потерянные хвосты. Вот же заявил. Вей-эр абсолютно уверен в правдивости своих слов, и его уверенность, честно говоря, мне не понятна.
Мы не лезли на людские территории, лишь время от времени заглядывали в поисках развлечений. Но мы никогда не скрывали сам факт своего существования, иногда вели с людьми дела. Совершенствующиеся о нас знали, это точно. Может, меня занесло в глухую провинцию? Я это уже давно заподозрила, когда поняла, что не представляю, в каком углу карты мира искать страну своего второго рождения. В прошлой жизни название страны Лунь ни разу мне не попадалось.
