Несчастная растоптанная коробка, наконец, вылетела из рук и по ней тут же пробежались три пары ног, спешивших добавить свой удар. Дыхание перехватывало, судорожно хватала воздух, со свистом, захлебывалась собственной слюной и чем-то с привкусом железа. Кривясь, я сплюнула вязкую жидкость, и на полу появилось красное пятно.
Но девушки разъяренные отказом и не думали отступать. Они в азарте схватили меня за руки и ноги, распяв в разломанной кровати.
— Святая Эмилия, ваше святейшество, — измывалась Мина, выкручивая запястье.
— Великая мученица, — вторила ей сестра. — Тебя будут помнить.
— Вас накажут, — прохрипела я из последних сил, от боли тошнило и темнело в глазах.
— Пару ударов розгами за твою попорченную шкурку мы потерпим, — ответила Кара за всех. — Ты, — она указала на коротковолосую брюнетку Фролу, с расплющенным словно лопатой носом. — Держи ей горло, вот так, — Кара показала душащее движение. — Сильнее!
Воздуха в легких становилось все меньше, сознание покидало, вместо окружающих девчонок я видела лишь белые мушки.
— Она бледнеет, смотри. А вдруг того…
— Прикидывается, еще давай.
Закричала как могла, хрипя и раздирая собственно горло, все внутри горело огнем и эта боль нарастала.
А говорят, смерть это быстро. Но она не облегчала страдания, а делала лишь сильнее. Агония захватила сознание.
Что это такое? Ни удары, ни толчки не могли сравниться с этой разрывавшей душу силой. Меня словно вывернули наизнанку, порезали ну куски, а затем стали снова мучительно собирать обратно. Все тело трясло в припадке, по венам струилась раскаленная лава. Я мечтала лишь потерять сознание. Окончательно впасть в темноту, лишь бы не чувствовать поглощавший плоть жар.
— Тише вы! Глаза, смотрите!
— Да сосуды лопнули, бывает, нечего орать так.
— Но они белые!
— Северная леди, все такие они бледнолицые.
— Да нет же! — Дина верещала в истерике, — Белые как снег, а раньше серые были.
— И кожа! — подхватила Мина. — Сияет, блестит. Волосы!
Кара скривилась и близоруко сощурилась.
— Глупости. Кровь отлила, хватит душить, ослабь чутка, — осторожно произнесла она, уверенности в голосе стало меньше.
Я слышала их и одновременно не понимала, голоса доходили как через трубу, их заглушал барабанный стук в ушах.
Секунда и все прекратилось. Словно все то, происходило было не со мной. Тело, освободившись от убивавшей его боли, стало слишком легким, и было готово воспарить. Я сделала глубокий надрывный вдох и выдохнула, выпуская напряжение.
Я постаралась отползти от них дальше, но спрятаться было негде.
— Вот видите, все нормально с ней, — усмехнулась Кара и практически сразу взвыла.
Удар прилетел сбоку, где стояла Мина. Та со стеклянными глазами надвигалась на подругу и замахнулась снова.
— Эй. Ты чего. Да все, не будем колотить ее, пускай живет.
Дверь распахнулась, оказывается, одна из соседок выскочила в начале драки, и вот теперь вернулась. В ее руках блестел наточенный кухонный нож, а лицо перекошено от злости.
— Давайте добьем, крови попила, гадина, — зашипела она и двинулась в мою сторону.
Тело трясло в поступавшей истерике, слезы ужаса застилали обзор. Понимая, что девушки себя не контролируют и этот нож, просто станет концом, я дико завизжала и закрылась руками, единственный способ защититься.
Я все же не хотела погибнуть, пусть жизнь не сладкая, но смерть пугала больше. Оставалось лишь умолять.
— Не меня, не меня! — закричала, срывая голос, — Не меня!
И вдруг, нападавшая стала опускать руку, словно проникшись сочувствием, и лишь в полете резко развернув и воткнув в горло ошеломленно моргавшей Дине.
Булькающее клокотание сменилось грохотом упавшего тела.
Мы замерли, никто больше не кидался на меня. Закусившую губу, чтобы снова не завизжать. Даже странное сияние метки на руке не пугало меня сейчас так сильно, как труп.
Кара немигающее смотрела на подругу, а затем вдруг повернулась ко мне. Под ее глазом наливался синяком, видно все же зацепила ногой, когда брыкалась. Я хихикнула не сдержавшись, но было не до смеха.
— Это Прорыв. Магия… Зовите матушку Агату! — прошептал Кара.
Все девушки с визгом кинулись прочь от меня, как от прокаженной. Все понимали, что это значит. Магия среди простых людей, не имевших церковного сана запрещена. Каждый, кто допустил применение подлежал доставлению в столицу на формальный суд крови, после чего ждала неминуемая казнь.
Я осталась одна, раскачиваясь и в ужасе рассматривая свои руки, там, где раньше был шрам, говоривший о запечатывании магии.
Отметина внутри ладони исчезла.
Глава 2
Валдор
В небольшом окошке мелькнули лучи заходящего солнца. Такого холодного, как обычно бывает зимой, когда оно выглядывает из-под тяжелых облаков.
Раздраженно задвинув изъеденную молью занавеску, я вздохнул и вернулся к кровати, рядом с которой были свалены неразобранные сумки. Трогать их не было ни малейшего желания, тем более что собираюсь уехать при первой же возможности.
Только вот настоятельница монастыря не спешила меня принять. Разместили, проводили. А мне бы отдать послание и отправиться своей дорогой. В кои-то веки дали возможность отдохнуть. Я и не помнил, когда в последний раз удавалось попасть домой.
Да и не рвался туда вовсе. После всех этих лет, проведенных в инквизиторском ордене, родовое поместье казалось чужим. Но в этот раз я должен был туда наведаться.
С последнего задания я вернулся весьма помятым, но скорее морально, чем физически. Это была очередная группка магов рыскавших по королевству в поисках Источника.
Провел ладонью по лбу, словно желая смахнуть эти мерзкие мысли, как паутина налипшие на голову.
— Избавь Создатель от греха сомнения, — прошептал, приложив к губам два пальца.
На руках все еще были красные перчатки. Ощутил удушливый запах крови, хотя они и были абсолютно чистыми. С раздражением, стянул мягкую кожу, отбросив в темный угол и уставился в потолок. Я понимал, что не должен позволять себе погружаться в темные мысли, но удержаться было сложно. Закрывая глаза, тут же слышал душераздирающий крик.
И вот снова: уши заложило от срывавшегося в хрип голоса. Они всегда просили пощады, прощения, торговались, уговаривали. Если не удавалось победить инквизитора, отрицали вину и давили на жалость. И нещадно врали. Сколько лжи уже слышал за эти восемь лет работы.
И никогда прежде не прислушивался с голосу мрака, что вещал из этих одаренных. Сила моей веры незыблема.
— Сила моей веры незыблема, — повторил я вслух.
Нет ничего проще, чем знать правду.
Ристания идет по пути Создателя, окруженная предателями, поддавшимися человеческой слабости. С востока земли язычников, что отрицают единого бога. Дикари.
Вдоль всей южной границы Фолинтия, отступники принявшие магию у людей как нечто обыденное.
И лишь Ристания, отделенная магическим щитом, стойко стоит на своей вере. Лишь кардинал бережет их от тьмы. А инквизиция как цепные псы святейшего кардинала чистят землю от скверны. И все это возможно благодаря защите Источника.
— Незыблема, — прошептал я как мантру и через мгновения скривился, словно почувствовал физическую боль. — Ересь какая-то.
И снова перед глазами картина упавшего на колени мужчины средних лет. Рядом лежат два трупа, тех, кто пытался сопротивляться, маги, сковать которых смог лишь своей силой. Из глаза широко распахнуты от ужаса, а позы неестественно вывернуты: умирали корчась от боли. Вокруг еще несколько мертвецов с оружием в руках, этих уже сразил острый клинок.
Сел на неразобранной постели, оперившись головой на ладони.
Нужно просто добраться домой и поспать. Не думать о работе, о кардинале с его странными поручениями, о погибших людях. Я сглотнул вязкую горьковатую слюну и выдохнул, резко, словно выбивая отравленный воздух из легких. Так и поступлю.
