приобрести Найду в таком случае? – пытается увести отец разговор в другое русло, демонстрируя спокойствие.
Вот только я вижу, как по его вискам струится пот, а руки, сложенные на столе в замок, напряжены. Так он делает в тех случаях, когда не видит выхода из трудной ситуации.
В тот момент, когда папа предлагает сестру этому мужчине, как раз в гостиную входят дядя с Найдой. Она сразу же впивается взглядом в бету и сияет, словно начищенный чайник. Но радость ее меркнет, когда замечает меня. После переводит взгляд на Раниля. Снова на Самира. Обратно. И замирает, притормозив на полпути. Ее зрачки расширяются, а сама она молча пялится на мужчину. Раниль напрягается, чувствую это по взбугрившимся мышцам.
– Неожиданная встреча, не правда ли? – довольно разбавляет тишину веселый голос Самира.
– Что происходит? – чует неладное дядя, кидая гневные взгляды на дочь.
Та приходит в себя и послушно садится на стул возле своего отца. Все молчат.
– Это твой третий муж, Найда? Или второй? – довольный тон беты.
Сглатываю, хлопая глазами. И наконец выдергиваю свою лапку из рук этого мужика, который сверлит агрессивным взглядом Самира. Найда же почему-то снова агрится на меня, прожигая взором, полным неприкрытой ненависти.
Глава 4. Торги за невинность
Обстановка в доме накалена до предела. Хочу уйти отсюда, скрыться, чтобы не видеть ничего и не слышать, но выбора нет. Это купля-продажа, где на кону репутация моего отца. Единственного, кого я не могу подставить и сбежать, куда глаза глядят. Отхожу на пару шагов в сторону от Раниля, дяди Лойса, но тот никак не реагирует, не поворачивает головы и не выказывает недовольства.
– Не хочешь удариться в воспоминания? Говорят, в столице у вас был бурный брак. Даже несколько кроватей сломали, – снова говорит Самир, когда никто не произносит ни слова после его предыдущего откровения насчет чужой личной жизни.
Ни мужчина подле меня, ни Найда не опровергают слова беты. Несложно сложить два и два, чтобы понять, что Раниль и моя сестра спали, ведь получается, что она была его временной женой.
– Это правда, Раниль? Ты приехал за мной? – тут же вскинула голову сестра, уже благосклонно оглядывая мужчину.
Дядя Майрен шикает на нее, чтобы не открывала рот в мужских беседах, та сразу затыкается, но переводит торжествующий взгляд на меня. Словно говорит: «смотри, какое ты ничтожество».
Отчего-то неприятно, что они были близки. Иррациональное чувство, не поддающееся объяснению.
– Между нами все кончено, – запнулся рыжеволосый, словно забыл имя моей сестры, своей бывшей временной жены.
Лицо ее перекосилось, будто под кожей двигались мышцы. Исказилось всё так, что перестало скрывать истинное лицо девушки. Я даже отшатнулась от испуга, который быстро постаралась скрыть под маской равнодушия.
Раздался смешок со стороны беты. Нет, тот тоже был рыжий, но его назвать таким язык не поворачивается: слишком матерый, взрослый. Сорок восемь. По сути, самый расцвет для оборотня, учитывая, что живут мужчины лет до трехсот. В этот момент я ощутила себя мотыльком: мимолетным, однодневным. Незначительным эпизодом в жизни долгожителей.
– Ясно, – взял на себя слово Майрен. – Давайте перейдем к главному. Вот моя дочка Найда, что вы думаете? На чем мы остановились? В общем…
– На семисот золотых, – милостиво подсказал бета Самир.
Дядя и сестра аж ахнули, услышав такую сумму. Последняя аж подскочила и выпятила грудь, демонстрируя пышность. Невольно кинула взгляд на себя и поджала губы. Не пятый, как у Найды, но третий тоже неплох, как по мне.
– Ох, господин, я так рад, что вы так высоко оцениваете мою девочку, – подскочил Майрен, даже глаза заблестели от предвкушения.
Уверена, даже ладони у него зачесались от желания скорее заграбастать такую сумму в свои жадные руки.
– За Алайну, дочь господина Аргуса, – выдержав долгую паузу, уточнил бета.
Я повторно удостоилась злого взгляда Найды. Стало неуютно. Незаслуженно, это ведь не моя вина.
– Ммм, – вырвался у меня стон, пришлось схватиться рукой за ближайший стул.
Голова закружилась, а внизу живота стало жарко.
– Не будем тянуть. Я тоже инициирую право сюзерена, – скалится во все свои белоснежные зубы Самир. – Девочка скоро начнет на стены лезть от желания, а течка только началась. Не хочу мучить девочку дольше необходимого.
Покраснела от того, что подробности моей личной жизни были выставлены на обозрение.
– Вас двое, – недовольным тоном подмечает папа.
Для нашей семьи это проблема, ведь выделить кого-то отец не может, хотя знаю, будь его воля, и вовсе отказал бы обоим. Но право сюзерена – единственное, на что он не может повлиять. Оба волка рыжеволосые, в отличие от всех остальных членов стаи – черноволосых и белых. Огненная масть – признак принадлежности к правящей семье. Потомков у вожака много: и близких, и дальних. Только у них есть альфа-сила, так что вожаки всех стай издревле рыжеволосы. Дядя Лойса скидывает капюшон и показывает свое право. Рыжий цвет волос. Дядя открывает рот и почему-то кидает гневный взгляд на дочь, словно это ее вина, что упустила такого мужика.
– Восемьсот, – усмехнулся Раниль, не отрывая взгляда от глаз беты.
Битва взоров между двумя мужчинами продолжается. Никого не удивляет, что между собой они знакомы, ведь принадлежат к одной клановой ветви.
– Девятьсот, – холодно улыбнулся Самир, не отводя взгляда.
Ощущение, что между собой схлестнулись два злобных зверя. Врага.
– А Найда? – пытался вставить слово дядя, сидя и ерзая нервно на стуле.
Переводил глаза то на Раниля, то на бету, словно не мог решить, на кого делать ставку и уговаривать, чтобы купили не меня, а его дочь.
– Тысяча, – окончательно добил всех Раниль, после чего воцарилась гробовая тишина.
– Две тысячи, – жесткий голос Самира разрезал пустоту.
Я присела от слабости на стул, но тоже вскинула в шоке голову, ведь такие суммы за полукровку – неслыханное событие. Дядя, кажется, даже схватился за грудину, дышал так загнанно, будто задыхался.
– Вы знаете правила. Раз вы инициировали право сюзерена, значит, временный брак должен закончиться рождением щенка, – прокашлявшись, говорит сиплым голосом отец. – А поскольку вас двое, то выбор за мной, независимо от предложенной вами цены.
Задерживаю дыхание, ведь поняла: отец прав. С одной стороны, право на течную самку связывало ему руки, вынуждая отдать дочь желающему, а с другой… Не было такого жесткого ограничения о цене. В случае обычной продажи, на торгах побеждал всегда тот, кто предлагал больше всего золота, а здесь всё зависело от выбора отца полукровки. В нашем случае – моего отца.
– Кого ты выбираешь, Алайна? – предоставил этот самый выбор отец мне.
Неслыханное дело. И
