Меня поразило абсолютно все. И то, что мужик правда оказался бывшим разбойником, судя по его словам, и то что вот эти медные пластинки оказались реальными деньгами, и то что… килограмм риса стоит две медяшки, а у нас всего сто монет. На такую сумму долго не проживешь, и желание найти какую-нибудь работу с каждой минутой только крепло.
— Он кричит как папа, — тихо проворчала Соня, успокаиваясь.
Я присела перед ней на корточки и улыбнулась так широко, что дочка на меня стала коситься с подозрением.
— Папа больше на тебя кричать не будет, слышишь? Никогда. А знаешь что мы сейчас купим?
— Что?
— Что-то сладкое, — заговорщицким голосом проговорила я, стараясь сдержаться и не расплакаться при ребенке.
Когда-нибудь, надеюсь, совсем скоро, я осознаю, что мы с Соней в безопасности, и перестану реагировать на любое упоминание ею своего папы так остро. Пока что в моей голове еще было живо воспоминание, как Олег хватает Соню за волосы и изо всех сил ударяет ее о стену. Это было буквально вчера, и сегодня, спустя всего несколько часов, я хочу изо всех сил кричать, чтобы выплеснуть эмоции, но не могу этого сделать. Я больше никогда не повышу голос при своей дочери, никогда! Всю ее жизнь она будет чувствовать только заботу и поддержку, и никогда не увидит драку, и не услышит ругань.
Глава 4
— Мам? — тоненький голосок дочери раздался возле моего уха. — Пойдем уже.
— Да, идем скорее.
Я обещала себе больше никогда не вспоминать ничего из того, что произошло до сегодняшней ночи, но так как сделать это было очень сложно, то я просто изменила свое обещание — я не буду думать о плохом пока мы с Соней гуляем по незнакомому, красивому, совершенно волшебному городку!
Не ассоциировалось у меня это место с поселком, потому что здесь не было ни ферм, ни огородов. Почему же Балдер называл это место поселком?
В голове на этот счет крутились какие-то мысли, но я никак не могла составить из них логическую цепочку, и решила для себя, что узнаю потом у местных жителей. А вообще-то вот прямо сейчас и спрошу.
— Простите, — я обратилась к той самой пожилой паре, которую уже видела, когда мы спускались от дома вниз. — Что это за место? Мы с дочерью приехали только сегодня, но название городка, — на последнем слове я сделала акцент, — осталось для нас загадкой.
— Вивлонд, — ответила старушка, прищуриваясь от летевших в лицо снежинок. — Город Вивлонд. А вы откуда?
— Спасибо! — крикнула я ей, поспешно утягивая за собой Соню. Поболтаем с местными потом, когда поймем, как себя вести.
Вивлонд. Красивое название, очень уютное. Значит, это все-таки не поселок… Может быть, Балдер был рожден в столице, и все остальные городки ему казались маленькими деревеньками?
— Вив-лонд, — повторила Соня по слогам, загибая пальчики, как я ее учила. — Это далеко от бабушки?
— Очень далеко. Но тебе здесь понравится, я обещаю.
— Мне нравится. Только холодно, — дочь поморщилась, натягивая шапку еще ниже, почти на глаза.
Буран немного затих, но колючие снежинки все еще летели в лицо, посылаемые резкими порывами ветра. В нашем городе тоже были холодные зимы, но чаще морозные, без пурги. Одежда, что сейчас была на мне и на Соне, могла защитить от холода, но ненадолго, а от ветра не защищала совсем.
Взгляд мой упал на вывеску “Ателье”, и я сама себе покачала головой. Я не могу тратить деньги на одежду тогда, когда нечего есть. Проще уж все время находиться в помещении, и не выходить на прогулки.
Мы прошли в начало улицы, туда, где видели толпу детей. Сейчас ребятишек там уже не было, и можно было спокойно стоять напротив стеклянной витрины и рассматривать красивые сладости. Здесь были и фигурные леденцы, и печенья, и какие-то совсем простенькие пирожные. Особо никаких изысканных десертов я не увидела, но не удивилась этому. Может быть в Молоте нет магии, которая позволяет печь красивые пирожные?
Ценников на сладостях не было, и я стала нервничать. Не хотелось бы предстать перед продавцом и перед дочерью не в лучше свете, отказавшись покупать леденец. Но спросить стоимость было нужно, поэтому я морально подготовилась к таким расходам, убедив себя в том, что это будет всего один раз. И если не очень дорого…
— Двенадцать серебряных монет за карамель, — продавщица кривила губы, видя растерянность на моем лице. Ей не нравились люди, которые просто смотрят и ничего не покупают, а таких видимо за одно только утро было довольно много, поэтому раздражение женщина скрыть не могла.
Я, даже не зная местных расценок, понимала, что сладости стоят слишком уж дорого. По сравнению с рисом, который явно не на севере выращивают, а стоит всего две медяшки.
— А есть что-то подешевле? — я все же решилась на этот вопрос. Соня терпеливо ждала.
Продавщица, закатив глаза, вытащила из-под прилавка круглое шоколадное печенье в бумажной упаковке.
— Три серебряных.
Сколько бы это ни было, у меня столько нет… наверное.
— А сколько это в медных монетах?
— Тридцать, — нервно ответила женщина, вновь пряча печенье под прилавок.
Мы попрощались с ней и вышли на улицу. Выходя из лавки, я услышала грустный вздох дочки, и в этот же момент решила, что на печи сумею приготовить такие печенья сама. А судя по ценам на продукты, мука здесь тоже будет стоить не очень много.
— Я не думала, что конфеты тут такие дорогие, — виновато сообщила Соне, а та пожала плечами.
— Как и у нас дома. Там ты тоже говорила, что конфеты дорогие.
Дочь была права. Даже в родном городе я не могла себе позволить купить ту или иную сладость, потому что денег лично у меня не было, а деньги мужа — были деньгами мужа.
— Мы приготовим сами, — решительно сказала я, подхватывая Соню на руки. Она уже устала идти, это было заметно по тому, как тяжело стала поднимать ножки.
В продуктовую лавку разбойника я и не думала возвращаться, поэтому стала искать ту, которую видела в первый раз.
А вот и она, рядом с молочной. Эта продуктовая лавка выглядела очень симпатично. Сотни мелких огоньков украшали лицевую сторону дома, крышу, а на окнах были нарисованы снежинки белой краской. Вообще все указывало на то, что этот городок готовится к Рождеству или Новому году, вот только думаю, что названия праздников у них тут другие. Надо будет спросить, и сообщить ребенку, что теперь нет никакого Нового года.
К счастью, как потом выяснилось, все оказалось намного проще.
Колокольчик над дверью звякнул, когда мы вошли в лавку. В помещении было очень светло от люстры со свечами на потолке, а светильники на стенах работали словно от электричества — настолько мягкий и яркий был свет. Но и они, скорее всего, были заряжены каким-нибудь заклинанием.
— Добрый день! — из-под стойки выскочила жизнерадостная девушка. Длинные светлые волосы ее были заплетены в две толстые косы, теплое платье полностью закрывало горло, плечи, и руки до запястий. В лавке было тепло, но постоянно открывающиеся входные двери запускали холодный воздух и снег в помещение. У порога на полу сверкала лужа из-за талой воды.
— Здравствуйте, — поздоровалась Соня с улыбкой. Симпатичная и добрая девушка ей понравилась больше неприветливого пугающего мужчины.
Я рассматривала полки, сплошь заставленные разными коробочками и пакетиками. Все было упаковано настолько аккуратно, словно здесь продают не продукты, а подарочные сувениры. Но что совершенно точно меня стало раздражать в Вивлонде так скоро, так это отсутствие ценников на товары.
— Мне нужна мука, какао… если есть, яйца и масло. Еще соль и сахар, — сообщила я продавщице, и та, кивнув с улыбкой, принялась складывать все, что я попросила, в бумажный пакет.
Я же в панике ждала, когда девушка озвучит сумму.
— С вас двадцать медных, — лучезарно улыбнулась продавщица, а я расслабленно выдохнула.
Нет, мне совершенно не нравилось то, что печенья мне обойдутся в почти четверть всех денег что у меня есть, но Соне необходимо хоть что-то вкусненькое для поддержания морального духа. Мы не в соседний город переехали, и даже не в другую страну, и ребенку будет тяжело заново привыкать ко всему…
