— Но ты же можешь жениться и пусть жена родит тебе мальчика.
— Твоя мама была мне истинной и я...
— То есть тебе можно было любить единственную и жениться на ней, а у меня ты это право отнимаешь уже сейчас? Разве это справедливо, папа?
От возмущения у меня свело челюсти.
— Астрид, лера должна отодвигать личное на второй план. Думать не о себе, а о народе, что заселяет эти земли и быть...
— А кто будет тогда думать обо мне? — Я даже не стала его дослушивать. — Только и слышу: «должна» и «обязана». Но почему? Какая тебе разница, кто станет моим мужем, если этим твоим землям нужен лишь мой сын?
— Не говори так, доченька.
— Ты просто меня не любишь! — Я не смогла сдержать эмоции и на глаза навернулись слезы. Не поддельные, а настоящие. — Тебе все равно буду я счастлива в браке или нет. И ты обманываешь. Притащит этот Берси сундук с золотом и продашь со словами: «Ты должна и обязана»
— Астрид, нельзя так разговаривать!
— Да-да, — снова перебила я его, — вот именно так ты и заявишь. Нельзя перечить лерду! Марш с этим жирдяем в храм. Ты должна и обязана. А я о другом мечтаю! О другом!
— О храме Яники? Чтобы как побирушка по дорогам бродить?!
Ну вообще-то, под «другим» я имела в виду Шима, но и это тоже.
— Да! Потому что это был бы мой выбор. Мой, а не твой, папа. Я не хочу быть лерой. Я хочу, как все девочки. Гулять где вздумается, дружить с кем хочу, на реку с мальчиками бегать...
— Я тебе побегаю! — тон отца стал просто ледяным.
— Но, папа, я могла бы стать кем-то больше! — по моим щекам все же побежали слезы.
— Станешь, моя хорошая. Ты станешь достойной женой тому, кого я тебе выберу. И чтобы я не видел тебя у тренировочной площадки.
— Почему? — вскричала я. — Почему этой Яське можно, а мне нет?!
— Потому что лере там не место!
Все! Разговор был окончен, и папа меня не услышал и не пожелал понимать. Его слово — закон! А я обязана подчиняться и быть достойной наследницей лерда.
Как же я все это ненавидела. Учебники эти, вышивание.
Нет, я старалась. Собирала приданное, пыталась смириться, но порой, вот как сейчас, плакала от бессилия.
Я ненавидела быть «примерной, культурной лерой».
Хотела, как все. Хотела свободы.
Желала, чтобы меня слышали и видели.
— Астрид, что ты замерла? Одевайся и спускайся в гостиную. Обед уже собирают!
Папа пристально наблюдал за мной.
Я поднялась и поплелась к гардеробу, но замерла, рассматривая наряды.
— А Шим уже там? — уж не знаю, зачем я это сболтнула.
— А до Шима тебе не должно быть никакого дела! — Отец прищурился и сложил руки на груди. — Он тебе не погодка для игр.
— Но, папа, он ненамного и старше.
— Ты лера рода магов, он дракон.
— Но вокруг столько смешанных браков. Ты же дружишь столько лет с орином Камли.
Папа шумно выдохнул, словно весь этот разговор давался ему с трудом.
— Да, мы друзья. Но наш род магов, милая, и мы должны хранить чистоту своей крови, это понимаю и я, и орин.
— А если я окажусь его избранной. Единственной Шима!
— Вот сначала окажись, — лерд натурально рычал. — А потом уже будем вести эти пустые разговоры. Через год Шим изменится так, что ты его и не узнаешь. Твоя детская влюбленность пройдет. Поверь, я знал много драконов и видел не один переход через совершеннолетие. Чем сильнее дракон, тем меньше красоты и мягкости в его облике. Посмотри на орина Камли, ты назовешь его прекрасным?
— Он суров и... — промямлила я.
Нет, красавцем папу Шима никто бы не назвал. Хотя я видела, как заглядывались на него служанки. Как и мой отец, он был вдовцом. Тяжелая болезнь забрала избранных одновременно. Увы, даже целители оказались бессильны.
— Одевайся, дочь, и оставь все эти глупые мысли. Война — это непросто слух, грядут тяжелые времена, и мы должны быть сильными.
— Ты заключишь договор с драконами?
— Этого может быть недостаточно. К тому же твой дядя ави Рамси резко против. Он полагает, что в случае, если силы окажутся на стороне магов, этот договор дорого нам обойдется, — он замолчал, словно спохватился и как-то глупо улыбнулся. — Но чего это я. Такие разговоры не для ушей юных лер. Твое дело — искусно вышивать и красиво танцевать. Все, я жду тебя внизу.
Развернувшись, он вышел в коридор.
Топот его шагов медленно затихал.
Глава 3
Выбрав нежно-голубое платье, придирчиво осмотрела его. Конечно, детское: и бантики эти нелепые, и рюши по подолу. Но хотя бы не "цыплячий" цвет. И не персиковый, который мне совсем был не к лицу. Но нянюшка словно специально заказывала у портних мне именно такие палитры. Или еще хуже — желтое или оранжевое.
Не птенчик так апельсин.
Как меня это раздражало.
Даже здесь никто не спрашивал моего мнения.
Этот же голубой наряд — просто результат ошибки мастериц. И за это я была им благодарна. Почаще бы путали так ткань.
Вздохнув, переоделась и, взглянув на себя в зеркало, поправила прическу. Густые светлые вьющиеся волосы, как того подобает лере, я собирала в объемный пучок и спускала хвостом. А мне хотелось и косы по обе сторону лица, и вовсе распущенные носить.
Но нет же. Не положено!
Не выдержав, показала себе язык. Ну кукла куклой.
Над замком раздался одиночный удар в колокол — призыв к обеду.
Собравшись с духом, я спустилась в большой зал.
Толстые колонны давили. Окна под потолок... Тяжелые пыльные портьеры... Я всегда себя чувствовала такой крохотной здесь, незначительной.
За широким, высоким столом уже сидели все. Отец, дядя Рамси, орин Камли, кузен Маро и Шим. Ах да, еще криво ухмыляющийся Берси. И если мужчины были серьезны и даже немного угрюмы, то мальчишки странно поджимали губы. Послышалось специфическое шипение и над столом показалась голова Лючи.
Шим держал свою любимицу на коленях. Я скользнула по ней взглядом и улыбнулась. Ящерка, не мигая, таращилась на тарелку своего хозяина, гипнотизируя кусок слабопрожаренного мяса на ней. Конечно, я старательно делала вид, что ничего не произошло.
Что еще мне оставалось? Хоть гордость сохраню.
Шим внимательно следил за мной и, кажется, чего-то ждал. Наверное, момента моего позора. Мальчишка, он и есть мальчишка. Глядя на него сейчас, я вдруг вспомнила слова папы, что через год от его красоты не останется и следа. Скорее всего, он будет походить на отца.
Орин Камли вскинул голову и, заметив меня, мягко, насколько вообще умел, улыбнулся. Я оценила его внешность. Да, грубые черты лица. Не красавец.
«Словно из камня высечен» — так однажды сказала о нем наша повариха.
А она женщина пожилая, значит, мудрая.
Ну что же, Шим бы мне понравился и таким.
Улыбнувшись взрослому орину, я прошла вперед и, выдвинув стул, села на свое привычное место напротив отца. Он, прищурившись, следил за Берси.
— Скажи мне, брат, — обратился папа после недолгой паузы к ави Рамси, — отчего твой приемный сын так весел? Смотрю, прямо светится. Случилось что-то занимательное?
Возмутившись в душе, я вдруг притихла. Нехороший это был вопрос!
Дядя поднял голову, смахнул раздраженно с лица прядь светлых волос и призадумался, словно не сразу поняв, о чем у него спрашивают. Затем одарил пасынка тяжелым взглядом и сморщился. Берси замер истуканом и вытаращил глаза. Он явно не ожидал, что его жирной тушкой заинтересуется лерд.
— Наверное, стоит спросить у него, — ави Рамси откинулся на стуле. — Назови, никчемыш, причины своего счастья?
Лицо Берси пошло красными пятнами.
Шим поджал губы сильнее, готовый рассмеяться. Его взгляд метнулся на меня. Да, он определенно все уже знал и здорово сейчас веселился за мой счет. А это было... подло! Разве можно потешаться над девочками?! Личи, воспользовавшись моментом, вытянула морду и одним резким движением стянула кусок мяса с тарелки хозяина и, скинув его на пол, исчезла под столом и сама. Только розовый хвост мелькнул. Никто, кроме меня, этого не заметил.
