На этой стадии Марианна немного пришла в себя. Обувь хоть и просохла, но деформировалась, так что нога влезала с трудом, и в процессе битвы с ней девушка вернулась в реальность, и закономерно заволновалась. Чувство было, что впереди экзамен, к которому она совершенно не готовилась, мало того, даже названия предмета не помнит!
Накручивая себя подобным образом, она поплелась за очередным незнакомым охранником. К счастью, на улицу выходить снова не пришлось. Комиссия собралась здесь же, в небольшом зале, напоминавшим балетный зал. Зеркальная стена, спиной к которой на сиротливый стул посадили Марианну, длинный стол и четверо «судей». С виду — обычные люди, но надумавшая себе всяких ужасов девушка тщательно оглядела их, выискивая признаки паразитов.
Сидевший с краю высокий худой мужчина с острыми ушами хмыкнул.
— Представьтесь, пожалуйста. — начал беседу солидный пожилой дядечка с козлиной седой бородкой, сидевший рядом. Он неодобрительно покосился на соседа, но замечаний делать не стал.
— Марианна Котовенская, девятнадцать лет, не замужем, не состояла, не привлекалась. — отбарабанила девушка, и выжидательно уставилась на комиссию, бегая глазами, чтобы охватить все лица разом.
— Землянка. — полуутвердительно добавила к резюме строгого вида женщина, сидевшая за другим концом стола. Марианна кивнула.
Дальше сходство с приемом на работу закончилось, потому что вопросы посыпались довольно странные. Замечала ли она случаи возгорания или затопления в момент сильных эмоций? Развита ли у нее интуиция? Часто ли исполнялись ее желания? Случалось ли ей обратить на себя внимание мужчины, просто пожелав этого? Страдает ли она от аллергии, на солнечный свет или на воду?
Недоумевая все больше и больше, Марианна отвечала «нет» на все. Комиссия мрачнела, переглядывалась все чаще, а у девушки наконец-то включилась интуиция, которая ей подсказывала, что информация их чем-то не устраивает. Хотя это даже слепой бы заметил. Наконец, пожилой бородач, помолчав, вытащил из-под стола небольшой шар на подставке. Нечто вроде сувенирного, в котором должен кружиться снег из пенопласта, но этот был матовый, а в середине тускло мерцала алая искорка.
— Приложите руку к определителю, будьте добры. — устало попросил дядечка. Марианна поднялась, но не дойдя полушага до стола комиссии, остановилась.
— А когда мне объяснят, что собственно происходит? — поинтересовалась она. Дама закатила глаза, мужчина с краю снова хмыкнул, почти хихикнул. Он из четверых самый весельчак оказался.
— Милая девушка, у вас будет целых полгода на то, чтобы понять, что происходит. Если, разумеется, в вас нет какой-нибудь опасной или вредоносной магии. — пояснил доселе молчавший четвёртый член комиссии. Единственным запоминающимся элементом в его образе были очки, да и те Марианна не смогла бы описать, если бы ее спросили позднее. Вроде бы еще бородка у него тоже была… или нет? Серый, неприметный костюм офисного планктона дополнял картину. — Положите уже руку на прибор, у нас еще шесть кандидатов на очереди. Не будем терять ни наше, ни ваше время.
Марианна, будто под гипнозом, послушно сделала недостающий шаг и приложила руку к шару. Тот чуть потеплел под пальцами, искорка внутри моргнула и погасла.
Так. Не хватало еще сломать им прибор!
Девушка в панике отдернула руку, но было уже поздно. Члены комиссии помрачнели, глядя на нее с отчетливым осуждением, переглянулись между собой, вынося молчаливый вердикт.
— Ну-с, как ни прискорбно это признавать, но у нас очередная пустышка. — негромко, скорее для себя, чем для окружающих, пробормотал седой дядька.
Сердце Марианны замерло. Слово «пустышка» звучало не особо оптимистично.
И что с ней теперь сделают?
Неприметный мужчина в очках прокашлялся, весьма многозначительно. Козлобородый дед поспешно сделал вид, что ничего не говорил.
— Вы не беспокойтесь так. — вкрадчиво произнёс не поддающийся запоминанию член комиссии. — Все будет хорошо. Вам очень скоро все объяснят, а сейчас прошу пройти с Кэланом. Он проводит вас в лагерь. Только сначала вытяните руку.
Марианна послушно протянула мужчине в сером правую, посмотрела на его выразительно поднятую бровь и заменила ее на левую. На запястье защелкнулся браслет. На вид — монолитный камень. Девушка тут же попыталась его стянуть, безуспешно.
— Это ваша идентификация. — пояснили ей. — Все, что вы нам сейчас рассказали, записано на браслете. Он же — ваш ключ к временному месту проживания и одновременно удостоверение личности. Прошу.
Дверь позади стола комиссии открылась, являя Марианне уже знакомого бородатого оборотня, который встретил ее на пороге той снежной ночью. Сердце ее невольно забилось чаще. Девушка сразу узнала его, интересно — а он ее помнит? Хотя вряд ли, у него таких попаданок, как она, по пять штук каждое дежурство.
Слово «лагерь» царапнуло слух, вырывая Марианну из розового мечтательного киселя. Звучало оно подозрительно, слишком похоже на рассказы прабабушки про Вторую Мировую войну, когда та чудом спаслась из окружения. Помнила их девушка смутно, все же старушки давно уже не было на этом свете, но термин отложился в памяти. Существовали, конечно, еще пионерские лагеря, но что-то Марианне подсказывало, что первая ассоциация самая правильная. Она открыла было рот, чтобы задать комиссии еще пару вопросов, но натолкнувшись на серьезный, предупреждающий взгляд мужчины в сером, передумала.
Послушно обошла стол и последовала за молчаливым лохматым охранником. Короткий коридор вывел их прямо на улицу, и Марианна порадовалась, что не стала снимать халат.
— А полотенце… и прочее? — вспомнила она, замявшись на пороге. Мужчина остановился и посмотрел на нее с нечитаемым выражением лица.
— Тебе сейчас все новое дадут. — процедил он наконец, и развернувшись, затопал по узкой тропинке в снегу.
— Неужели так тяжело прокопать дорожку? — срывая недовольство на поблескивающем под солнцем снегу, пробубнила Марианна, бредя за ним следом. Разница в размерах обуви позволяла ей наступать точно в ямы, образованные сапогами охранника, таким образом набирая меньше воды в обувь. Через минуту она заметила, что расстояние между следами сократилось. Пусть охранник и не оборачивался, но каким-то образом заметил ее манёвр, и подстроился под ее более мелкий шаг.
Украдкой улыбнувшись, Марианна не без кокетства поправила полы халата… и только сейчас осознала, в каком она виде. Улыбка увяла на корню. Пусть охранник лагеря далеко не предел ее мечтаний, но в обществе мужчины любая женщина хочет выглядеть презентабельно, даже если не имеет на него видов. И уж тем более, если периодически вспоминает его горьковато-кофейный запах.
А тут — размокшие, потерявшие форму кроссовки и безразмерный, застиранный халат! Прямо красотка с модного дефиле. Марианна фыркнула сама над собой и потуже затянула развязывающийся пояс. Подумаешь, и не собиралась она охмурять никаких охранников! А вот его слова о том, что ей сейчас что-то выдадут, внушали некую надежду.
Погода стояла прекрасная, и если бы на ней была подходящая одежда, Марианна бы залюбовалась ровно лежащим, гладким, белоснежным снегом. Больше, впрочем, любоваться было особо не на что. Торчащие из белизны столбы с густо наверченной между ними колючей проволокой по одну сторону, длинные коробки с крохотными окнами по другую.
— Это поселение. Ты тоже там будешь жить. — разродился целыми двумя фразами охранник. Марианна поежилась. Заявление ее совершенно не вдохновило. Ну, наверное там лучше, чем под открытым небом, но все же… нет, совершенно точно это не пионерский лагерь, а вовсе наоборот.
Увлёкшись невеселыми раздумьями, она чуть не уткнулась в спину неожиданно остановившегося провожатого. Он уже привычно стягивал с необъятных плеч необъятную куртку. Завернув в нее Марианну, охранник придвинулся еще ближе, зачем-то застегнул две верхние пуговицы… и, кажется, обнюхал ее волосы. Девушка покраснела, потому что поймала себя на том, что и сама втягивает терпкий, чуть солоноватый аромат его тела.
