— Я смотрю, ты вообще все запреты матери нарушаешь.
— Да они дурацкие все до единого! Папа так говорит. Она и ему многое запрещает, например, на потеху пьяным друганам скакать на одной ноге, вещая анекдоты. А он что поделает, если это смешно? Все до слез заливаются, папаню по плечам хлопают, а он и рад быть в центре внимания. Нормальным, понимаешь? Над которым посмеяться не грешно, а очень даже можно. Не жалким, каким его маманя считает, что и улыбнуться рядом нельзя.
Я поморщилась:
— Давай без семейных драм, у меня и без них голова болит.
— Ну про короля больше рассказать ничего не могу, — мальчишка тяжело вздохнул и опустил светлую голову. Расстроился, бедолага. Видимо, с собеседниками у него совсем беда, раз общество «шпионки» пришлось ему по душе.
Дул слабый ветерок, перенося валяющуюся на площади бумагу. Кажется, это старые афиши — мелькнула яркая краска… это мучительно походило на остатки былой жизни, яркой и не самой плохой. Порыв ветра усилился, унося бумагу прочь, а я не успела ничего разглядеть. Все как с памятью: что-то есть, но все… не так.
— Ты знаешь, что было на этой сцене? — спросила я, не рассчитывая на ответ: прошли годы, он мелкий… какой из него источник информации? Так, немного расслабиться и успокоиться, слушая задорную детскую болтовню.
Но мальчишка неожиданно кое-что знал:
— Конечно, это известная сцена! Здесь когда-то начинал ублюдочный король. Он не родился знатным, а был никем… но очень красивым. Маманя говорила, что в жизни не видела лица краше, бахвалилась личной встречей. Он выступал здесь артистом, потом сожительствовал с какой-то богатой вдовой или даже несколькими вдовами. Это уже папаня поделился. Потом у артиста этого появился свой театр где-то в захолустьях Низменности, а после — уже городской, невозможно шикарный по слухам. Он заколочен сейчас, охраняется мертвыми, туда не пробраться, хотя многим хочется хоть одним глазком глянуть, что там такое. Мне тоже хочется, но мертвых трудно обмануть… — он сморщил нос и раздраженно выдохнул.
— Что интересного может быть в театре?
— Ничего ты не понимаешь! В нем начался раскол Мертвой Земли. Деда говорит, что это все печально очень, когда свои не могут договориться. За стеной люди могут умереть от нескончаемых войн и разногласий, а здесь от голода. Никто не счастлив. Еще деда говорит, что раз появился человек-разрушитель, то когда-нибудь объявится и равный по силе созидинитель.
— Созидатель, — поправила я.
— Соединитель! — нахмурился мальчишка. — А в театр я хочу, чтобы мамане золото подарить. Там есть, говорят. Все осталось как прежде, ничего не тронуто и никому это не надо. А я не хочу, чтобы маманя голодала, как дед обещает.
— А как же его величество Александр? Он не соединитель?
— Деда говорит, что он сгинул давно, а не просто сидит во дворце. Даже королева Роксана показывалась народу, а она была того… почти мертвой. Но ее видели. А короля словно и не существует.
Есть над чем подумать.
— Будь я шпионкой, информация пришлась бы кстати.
Мальчишка опять прикрыл рот ладошками и спрыгнул вниз:
— Нет, я наврал! Я все наврал и вообще… когда попадешься, не смей обо мне рассказывать! Это же тебя ищут, верно? Меня с самого утра из дома выставили, чтоб под ногами не мешался… ведутся важные поиски! И тут ты, — детские глаза расширись от ужаса: — Тебя же ищут, да? Тебя… — он попятился назад, а затем и вовсе перешел на бег.
Видимо, пора и мне.
Если ищут и правда меня, то лучше не сидеть на месте.
ГЛАВА 3. Дом с привидением
Не думаю, что Ренан Гранфельтский был один после возвращения из Посмертья, согласно моим наблюдениям, это физически невозможно. Полная информация о его скитаниях была скрыта либо Храмом, либо самим Ренаном.
И главный вопрос — почему это было сделано? Кто был рядом? Перед некоторыми вопросами бессильна даже наука.
Из личных дневников альтьера Хермана Армфантена.
Мое шатание по городу превратилось в пугливое и опасливое.
Я жалась к стенам, постоянно оглядывалась и прислушивалась. Хотя мало ли кого ищут, почему это сразу должна быть я? Не такая уж важная персона… если не помнить о страхе в глазах людей из Храма. С виду я не тянула на угрозу, от которой стоит шарахаться, значит, причина опасений была иной… и та самая причина могла толкнуть людей из дворца на мои поиски.
Лишний раз оглянуться не будет лишним.
У меня не было цели, я просто шла вперед, держа в поле зрения острые зубья дворца. Я сделала внушительный круг: сбежала в одну сторону, спустилась и теперь подбиралась к холму, чтобы подняться. Новые впечатления завалили с головой, я забыла о голоде и усталости, а все больше озиралась по сторонам, жадно впитывала детали.
Улицы уже не были такими пустынными и заброшенными, как прежде, несколько раз я сталкивалась с живыми людьми. Скорее всего, они были живыми…я не понимала, как должны выглядеть мертвые. Не видела раньше? Не боялась? Не знаю… на этот счет ни видений, ни фантазий не было. Чистый лист. Я решила, что пугаться раньше времени не стоит, пустая трата времени. Поисковый отряд, снаряженный за мной, куда опаснее, ведь это угроза только что приобретенной свободе. Если меня поймают, я вернусь во дворец… если не хуже.
С каждым новым шагом улицы оживали, и уже такая картина казалась нормальной. Той самой, которой мучительно не хватило там, у сцены. Неправильность, из-за которой хотелось кричать, поистерлась, я расслабила плечи и пошла вперед увереннее. Мне улыбались, кивали. Просто горожане, страшиться нечего… хотя в душе я понимала, что опасаться все же стоит, не в том я положении, чтобы гулять, но улыбки, люди… я питалась всем этим. Не могла остановиться, шла вперед, всех разглядывала и тоже улыбалась.
Пока не застыла возле кованых ворот.
Это случилось после долгого подъема, улицы вновь потихоньку превращались в безлюдные, но уже по-другому. Без переносимой ветром бумаги и пыли, без битого стекла и груды мусора. Здесь безлюдность была населенной, строго выверенной.
А за воротами, что так меня привлекли, был обычный дом. Таких я прошла много. Может, этот дом был несколько меньше, и территория вокруг него выглядела особенно тоскливо, но мне вдруг нестерпимо захотелось оказаться внутри. Повинуясь порыву, я шагнула к воротам и подергала их: закрыто. Конечно, с таким-то огромным замком и всеми этими цепями… во дворце у меня обнаружился талант взломщицы, но сейчас он не поможет, ведь замок по другую сторону, добраться до него в удобном положении невозможно. А уверенности, что у меня получится вскрыть замок на ощупь, не было.
Я вздохнула и отошла от забора.
Посмотрела наверх: высота приличная, темные пики устремлялись в небо… до них добраться можно, но дальше не на что опереться, а расстояние между пиками слишком маленькое, чтобы протиснуться. Предусмотрительно, но для меня, как для остро желающей вломиться в чей-то дом, весьма неудобно.
Тут бы отказаться от опасного порыва, ведь заберусь я в дом, а дальше-то что? Вдруг там будут люди? Тогда мне точно несдобровать, вернусь во дворец быстрее, чем успею пикнуть. Тут даже пешком недалеко идти… казалось бы, все эти логичные соображения должны были заставить меня пройти мимо, но вместо этого я отправилась бродить вокруг забора, выискивая брешь.
Она обнаружилась в виде калитки, с замком которой я легко справилась. Теперь взлом во дворце нельзя считать случайностью, преступница я серийная. Но стыдно за такой странный навык не было, два раза он меня выручил.
Держась за волосы, я продралась сквозь заросли острого черного кустарника и едва не свалилась на землю, когда мне это удалось. Платье порвалось в двух местах, хотя я старалась двигаться аккуратно. На плече осталась царапина, выступила кровь… темные капли стекали по коже и впитывались в светлую ткань платья. Зрелище, от которого трудно оторвать взгляд, оно завораживало.
