Здесь тепло, уютно. Здесь ласки, любовь и жаркая страсть… Здесь самые желанные прикосновения и танцы тел, праздник душ…
Глава 5 (Срочный конверт…. голубка…)
Сколько в мире мест, сколько есть чудес,
Мне всё равно теперь, ведь ты здесь.
Мы с тобой вдвоём эту жизнь пройдём
И испытания все гордо перенесём.
Вместе в стране любви без сомнений,
В стране восторга и сладостных ощущений.
Здесь я и ты, я — твой, а ты — жизни моей наслаждение.
Сколько волшебства и сколько магии
От рук твоих, от глаз. Судьбой мы связаны.
И не разлучат нас интриги, заговоры.
Любовью истинной навек повязаны.
Вместе в стране любви без сомнений,
В стране восторга и сладостных ощущений.
Здесь я и ты, я — твой, а ты — жизни моей наслаждение.
Просыпаться в тепле объятий…. любящих, до счастливых слёз, как в последний раз, — каждое утро им было дорого. Невольно и Пётр, и Иона задумывались о том, как счастливы, как не хотят той самой неизбежности, что впереди когда-то, пусть как можно позднее, но… смерть… Она заставит их закрыть глаза и погрузиться во тьму. Она заставит… Нет! Не думать! Не сейчас! Он здесь, она рядом. Они держат друг друга в объятиях — так и надо каждый день, каждое утро, вечер, ночь!
Ещё лето, и оно так же ласкает теплом и надеждами на лучшее. Оно тоже просит не думать о том, что ещё чуть-чуть, и с дерева начнут падать листья… угасающие, тускнеющие…. один за другим…
— Я не хочу тебя терять, — прошептал Пётр, одарив губы возлюбленной трепетным поцелуем.
— Что ты, Петенька, — положила она голову ему на плечо, а рукою стала нежно гладить его по груди. — Кажется, мы и в прежней жизни были вместе.
— И в будущей я тебя найду. Найду раньше, чем это случилось сейчас! — обещающе выдал Пётр.
Оба улыбались, оба были полны восторга и благодарности судьбе за то, что они нашли друг друга и пройдут этот путь только вместе. Ещё минуту бы вот так остаться. Ещё минуту бы не отпускать тепло объятий, но снова раздавшийся стук в дверь и голос за нею побудил насторожиться:
— Срочный конверт…. Пётр Петрович?
— Слуга, — вздохнул Пётр, но выпускать вздрогнувшую и готовую подняться милую не хотел. — Неужели надо стать беднее, жить без слуг, чтобы жить спокойнее?
— Тогда мы будем под гнётом какого хозяина, — засмеялась Иона.
— Мы и сейчас под гнётом кого-то, но пока что он ничего не требует, — выдохнул Пётр.
— Срочное дело есть срочное, — поцеловала его в губы любимая и поспешила подняться.
Пётр любовался ею, как заворожённый. В этой белоснежной сорочке с кружевами, словно то крылья, она была похожа на голубку. Даже нет, на саму богиню, любящую все божьи создания… Прямо как та девушка с картины, которая так понравилась ей… Вспомнив о вчерашнем и о просьбе графа Врангеля, Пётр ощутил опять то самое чувство негодования и тяжести. Они были приглашены на бал с умыслом. Пётр отказался следить за женой Врангеля. Только дурное предчувствие с каждой секундой становилось всё сильнее…
— Колумбина, — в шоке от того, что прочитала в послании, оглянулась от порога Иона.
В глазах её появился страх. Он застыл в ожидании скапливающихся чувств, и Пётр вскочил с постели, бросившись поддержать:
— Что ты, милая? Иона?
— Колумбина пропала, — прошептала она в шоке. — Как это?… Что то?…
— Какая ещё Колумбина? — не понимал Пётр.
— Голубка графини Врангель, — смотрела поражённая Иона. — Как такое возможно?… Почему?
Пётр взял письмо в руки и молча прочитал. Он с каждой строчкой боялся подпускать мысль о том, что с этим как-то может быть связан сам граф Врангель. Только чем дальше читал про случившееся этой ночью во дворце Врангеля, в будущем музее, тем больше вспоминалась и просьба Врангеля…
— Петенька, — не выдерживала переживающая Иона. — Я хочу поехать к ним. К графине. Я не могу так. Она написала, она страдает. Голубка эта многое значит для неё.
— Многое значит, — задумался Пётр, опустив письмо и глядя вперёд себя. — Почему?
— Кто-то близкий подарил ей её, — озвучила рядом любимая…
Ионе хватило лишь попросить поехать к Врангелям вместе, Пётр согласился. Ради неё. Ради её спокойствия. Сам же в себе боролся со множеством противоречий. Он всю дорогу молчал, погружённый в мысли, и Иона, терпеливо ожидая приезда во дворец Врангеля, не смела сказать ни слова. Она сама была на нервах и постоянно думала только о Габриэле и голубке Колумбине. Кому понадобилось красть птицу? Зачем громить голубятню?…
Голубятня действительно была разгромлена. Голуби свободно летали по оранжерее, а Габриэла, сидевшая на скамье тихо рыдала в платочек.
— Её картины тоже пропали. Похищены, точно, — добавил проводивший сюда Петра и Иону граф Врангель.
Он сохранял хладнокровие. Ни капли эмоций на лице или в движениях. Спокойный и будто не ощущающий сочувствия к страдающей супруге…
— Зачем? — спросил Пётр. — Кому это надо?
— Голуби дорогие были. Видимо, какой-то мошенник, чтоб продать подороже, — спокойно заявил супруг. — Мы едем в Россию. Там у меня много предстоит дел. Купишь себе ещё голубей! — обратился он с последними словами к супруге. — Да и здесь купить можно. Любых птиц. Я позабочусь. С вашего позволения, прямо сейчас составлю пару нужных писем.
Он откланялся, оставив прибывших возле супруги, и был уверен, что всё, что задумал, получится. Иона тут же села рядом с Габриэлой и приняла её в тепло объятий. Долго они сидели, закрыв глаза. Пётр смотрел на них и чувствовал, что Габриэла получает сейчас ту самую поддержку, в которой нуждалась. Ничего подозрительного в ней он не замечал, тогда как насчёт графа Врангеля зародились некие подозрения.
И всё же Пётр не хотел влезать в это дело. Он хотел просто жить, как жил дальше: с любимой, детьми, занимаясь преподаванием и участвуя в том, что хотел…
— Как я благодарна, что вы приехали, — прошептала Габриэла. — Спасибо… Мне была дорога моя голубка. Где она? Почему?
— Понимаю, — сочувствовала Иона и оглянулась на стоящего и молчаливого мужа. — Здесь что-то не так.
— У вас с мужем какие отношения? Простите, что спрашиваю, — тихо спросил Габриэлу Пётр.
— Какие, — пожала плечами Габриэла и снова заплакала в платочек.
Пётр кивнул всё понявшей любимой и откланялся. Он покинул оранжерею, оставшись ждать снаружи, а Иона снова обняла графиню.
— Как у всех, — всхлипнула та.
— Вы уверены? — переживала Иона.
— А у вас? — взглянула удивлённая Габриэла.
— Мы любим друг друга с первой встречи только сильнее.
