незнакомца казалось, что он смущён, — мы и подумать не могли, что кто-то осмелится держать у себя в плену дракона. Что нужно было тому человеку?
— Энери? Полагаю, ему кто-то внушил мысли о нападении на меня, — мрачно откликнулся Дэйнхар. — Я сжёг человечишку в гневе, не совладав с собой. Затем вернулся и расспросил уцелевших обитателей замка…
«Значит, не все погибли!» — мысленно обрадовалась я, сжимая обеими руками вырезанную на перилах голову льва.
— Они все как один утверждали, что с Энери беседовал какой-то странный тип. И там же присутствовал советник…
Личного советника господина Энери звали Лермах, и это был неизменно вежливый и добрый сухонький старичок. Я замерла в страхе, надеясь, что не услышу сейчас про его смерть.
— Вы допросили его, господин Илль? — Это, похоже, был стражник.
— Разумеется. Но он о той беседе не помнил, и его мысли говорили о том, что он не лжёт. Думаю, кто-то договорился с Энери о нападении на меня и дал ему магический артефакт. А потом заговорщик частично стёр память и советнику, и скорее всего самому Энери.
— Что?! — с искренним удивлением воскликнул проверяющий. — Это не мог быть дракон! Тогда кто же?
— Загадка, достойный Эйль-Арген. Загадка.
Наступившая тишина была напряжённой не только для меня. Между тем, я от всей души надеялась, что, допросив Лермаха как следует, Дэйн его не испепелил.
— Выходит, следы теряются?
— Именно так. Но я уверен, что, если речь идёт о чьём-то заговоре, попытка нападения ещё повторится…
Мне почудился какой-то подозрительный шорох, и, опасаясь, что меня обнаружат, я начала пятиться назад, а затем, подняв юбку, припустила по коридору. Здесь наверняка есть какие-нибудь интересные места! Например, башня, увитая паутиной, или, как в сказке, сокровищница, полная сундуков с золотом и магическими артефактами. И пока проверяющий здесь, а Дэйн отвлёкся на него, я успею всё обойти.
Итак, я преодолела второй этаж и поднялась на третий. Большинство дверей были, конечно же, заперты. Я порхала от одной к другой, наклонялась и смотрела в замочные скважины, готовясь снова применить магию и открыть ту комнату, которая покажется мне загадочной и заслуживающей внимания.
Вот! Я приложила дрожавшую от волнения ладонь к холодному металлу замка. Произнесла недавнюю скороговорку, и знакомые искры возвестили о том, что дверь сейчас откроется.
А что было внутри! Я замерла на пороге, жадно вглядываясь в картины — большие, каждая в человеческий рост. Что только не было на них изображено! Величественный, белоснежный замок с гордо устремлёнными в небо шпилями, круглыми башенками и гербом, как я поняла, рода Илль. Надпись под гербом была на драконьем языке, поэтому разобрать странные, угловатые буквы я не смогла. Зато сам герб показался мне очень красивым: белый дракон, парящий в небе на фоне тёмных грозовых туч.
Я перешла к другой картине, на которой художник запечатлел зимний пейзаж Бланкастры. Знакомые горы, как будто укрытые белыми пуховыми платками. Ветви деревьев, облепленные снегом, и где-то вдали — скачущий хвостатый зверёк земляного цвета.
Третья картина изображала мышь-смотрительницу, как живую. Казалось, Эллейн сейчас поправит ожерелье на шее и заговорит тоненьким голоском. Я оглянулась, думая, где же сейчас мышь. Неужели она появляется только тогда, когда хозяин решает дать ей поручение? Меня вдруг взяло сомнение, живая ли она вообще.
А на четвёртой картине был, без сомнения, сам Замок-Артефакт. Серые крепостные стены неожиданно перетекали в белый мрамор, сам Замок был прозрачным, а лестница, легко просматривавшаяся внутри, наверху изгибалась и расширялась, а внизу была узкая и прямая. Перила меняли цвет со светло-коричневого на чёрный. Удивительно, как Замок мог меняться по собственному желанию!
Незаконченной, незавершённой оказалась лишь пятая картина. На ней была чёрным карандашом набросана фигура девушки. Пока неизвестно, красивой или некрасивой, ещё не решён вопрос о цвете её платья, волос и глаз. Просто торопливый набросок девушки, которая поправляла обеими руками капюшон своей накидки. А за спиной у неё на чёрном коне сидел молодой человек с очень знакомым лицом.
Я отвела взгляд от картины и лишь сейчас заметила в углу холсты, краски и кисти. Осознание пришло не сразу: художником был Дэйнхар. И за спиной у девушки он нарисовал самого себя.
Надо же! Я никак не могла увязать облик сердитого дракона с таким занятием, как рисование. Интересно, Дэйнхар в самом деле умел ездить на коне, или всё это только его фантазия?
Внезапно я спохватилась: надо уходить отсюда! Бормотанье Замка возобновилось и навело меня на мысль, что дракон рассердится ещё больше, чем обычно, если застанет меня тут. Чего доброго, и правда бросит в подземелье.
Но вот как запереть дверь обратно? Сколько я ни трудилась над замком, у меня ничего не выходило. Может, потратила весь запас магии на сегодня? Что же теперь делать?
Ладно, чему быть — того не миновать. Буду уповать на то, что Дэйн не вспомнит, закрывал он дверь на ключ или нет. Он художник, а творческим людям, как говаривал советник Лермах, порой присуща рассеянность. Сам он писал рассказы — и очень недурные.
Я уже хотела пойти на четвёртый этаж, а оттуда — в башню, как одна из запертых дверей медленно и неторопливо отворилась, как будто приглашая меня внутрь. Сначала я остановилась и отступила на шаг. Уж больно подозрительно всё это выглядело… Но потом упрекнула себя за трусость.
— Да что там может быть? Не крутой же обрыв, с которого можно упасть! — сказала я сама себе и двинулась вперёд. Решительно вошла в комнату… и в ужасе уцепилась за дверь.
Передо мной действительно распахнулся крутой обрыв. А сзади, в спину, ударил порыв ветра, заставив оторвать пальцы от двери.
— Нет! — пронзительно вскрикнула я, потеряв равновесие и покатившись по земле. Отчаянно взмахнула руками, ухватилась за влажную, как после дождя, траву. Та выскальзывала из пальцев, а мои ноги в кожаных башмаках уже повисли над обрывом. И ветер всё толкал и толкал меня…
— Стой! — взвыла я, с невероятным трудом держась на краю. Паника захлестнула меня целиком, а сбоку раздавалось весёлое хихиканье. Словно всё происходящее — смешная шутка!
— Прекрати немедленно! — Я вцепилась в какой-то кустик правой рукой. — Убери всё это! Слышишь?!
Где-то на краю сознания мелькнула мысль, что даже если я упаду и разобьюсь, это будет не взаправду, и очнусь я на каменном полу Замка целая и невредимая.
Но всё равно было страшно. Очень страшно. И, не выдержав, я закричала во весь голос:
— Дэйнхар! Дэйнхар! Помогите мне!
Хоть бы услышал и пришёл. Хоть бы вытащил меня отсюда… А что,
