Сладкие цепи для Ястреба (СИ) - Элис Айт

— Когда-то давно земля под поместьем и роща, которую видно из окон, принадлежали дому Беналет. Однако в городе случился мятеж, дом Беналет принял не ту сторону, и эмир Хелгайи передал эти владения своим любимцам — дому Малих. Предкам моего мужа.

— Ага, начинаю понимать, — кивнул раб. — Прошло время, прегрешения Беналетов забылись, и их потомок решил вернуть то, что, по его мнению, принадлежит ему.

— Абсолютно верно, — вздохнула я. — Как ты наверняка уже понял, ун-Фатих и есть тот потомок. Мой супруг, да светит ему солнце за Гранью, был жестким человеком с крепкой хваткой. Пока он был жив, ун-Фатих не наглел. Да и денег на выкуп у него, насколько мне известно, не было. Но как только с мужем случилось несчастье, из-за которого он преждевременно погиб, а я осталась единственной наследницей, дом Беналет увидел в этом прекрасную возможность.

— То есть он был повинен в гибели вашего мужа? — перебил Ястреб.

— Нет. К этой смерти он отношения не имел. В этом я уверена, — твердо ответила я.

Раб прищурился, но ничего не сказал. Я спокойно выдержала его взгляд.

— И не надо на меня так смотреть. Мужа я со свету не сживала.

Хотя стоило бы, наверное. При одном воспоминании о нем по коже начинали бегать неприятные мурашки. Я поежилась и продолжила рассказ:

— Ун-Фатих выдержал ровно семь дней, обязательных для траура, и на восьмой явился меня обихаживать, как бы между прочим поинтересовавшись, не собираюсь ли я продавать землю. Я отказалась. Он подождал сорок дней — полный срок траура — и явился снова. На сей раз с четким предложением выйти за него замуж.

— И что же заставило тебя… вас отказаться? — снова оговорился Ястреб, усмехаясь.

— Ун-Фатих три раза вдовец.

— Хм. Поразительное невезение.

Пришел мой черед усмехнуться.

— Или везение, как посмотреть. Ведь имущество жен переходит к нему, и можно жениться снова. Я и свой независимый статус люблю, но жизнь — еще больше. Ун-Фатих весь прошедший год ставил мне палки в колеса. К сожалению, такой хватки, как у мужа, у меня нет, да и не все хотят вести дела с женщиной во главе аристократического рода. Женщины, как известно, слабы, доверия им нет. Я сдаю землю за городом, но прибыли это почти не приносит. Недавно пришлось продать рощу, — я не стала говорить, что испытала удовольствие, отдавая ее конкуренту ун-Фатиха. — Это помогло мне продержаться. Однако ун-Фатих явно устал ждать и хочет получить все прямо сейчас.

— Понял, — раб потер щетину на подбородке, которую не стал сбривать, когда мылся. — Почему не пойти более простым путем и не выйти за кого-нибудь замуж? Пусть ун-Фатихом занимается новый муж.

— Не хочу, — резко ответила я.

Пять лет я терпела своего благоверного, его повадки и похождения… Хватит с меня мужей.

Странно, но раб промолчал. Только посмотрел в мои глаза и кивнул.

В кабинете воцарилась тишина. Ястреб смотрел на корешки книг на полках и ничего не говорил. Я прикусила губу, обдумывая все сказанное.

История со стороны наверняка выглядела паршиво. Да такой она и была.

Я разгладила на коленях траурное платье, в котором ходила даже дома, и добавила:

— Догадываюсь, о чем ты думаешь. Что дело гиблое. Почти наверняка ун-Фатих отправит еще убийц, и тебе придется рисковать жизнью ради незнакомой женщины и ее причуд. Пока на тебе рабский ошейник, это не слишком интересно. Один хозяин, другой — разницы нет. Так думают многие рабы. Поэтому хочу тебе сделать предложение. Если ты будешь хорошо меня защищать, я дам тебе вольную. Захочешь — вернешься к пиратству, захочешь — останешься в Хелгайе и начнешь жить праведно. Выбор за тобой.

Впервые с момента нашей встречи в глазах Ястреба зажегся огонек интереса. Мужчина даже наклонился вперед, ловя каждое мое слово.

— Зачем бы вам это? — спросил он.

— Будучи замужем, я открыла, что рабство не лучшее человеческое изобретение, — честно ответила я. — Если не веришь, поговори со слугами в доме. Все они вольноотпущенники и работают здесь, потому что сами так захотели.

Раб выпрямился, не спуская с меня внимательных карих глаз, и вновь неосознанно поправил железный обруч на шее. Под ним виднелась белая полоска незагоревшей кожи.

Внезапно Ястреб ухмыльнулся и протянул мне руку.

— Если все подосланные убийцы будут как сегодняшний, то хлопот такая работка не доставит. А если заявится и кто-нибудь посерьезнее, то он на собственной шкуре узнает, что имя самой опасной птицы в иртуласских пустынях я получил не просто так.

Хвастливо и самонадеянно. Но я посмотрела на раскрытую передо мной широкую ладонь с мозолями от оружия и пожала ее. Так, будто Ястреб был не рабом, а полноправным партнером.

К новой работе Ястреб отнесся со всей ответственностью. Даже, пожалуй, с энтузиазмом.

Первым делом мы нашли для него доспехи. Поколебавшись, я достала ключи и отперла несколько сундуков, к которым не подходила уже год. Там хранились доспехи мужа, его отца и деда. Иртулас не воевал с соседними государствами уже лет десять, но супруг мой за семейными реликвиями на всякий случай ухаживал.

Ястреб, правда, остался не слишком доволен увиденным.

— Видит Отец воинов, какой же хлам, — пробурчал он, оглядывая содержимое ларей.

— Оно пришло в негодность? — испугалась я, потому что надеялась в час нужды все это продать за хорошую цену.

Раб покачал головой.

— Ну, оружие давно не приводили в порядок, но дело в другом. Это игрушки богачей для парадов, а не настоящее боевое вооружение. А то, что более или менее сносно, мне не по размеру.

Я покосилась на его фигуру. Мой муж больше увлекался птицеловством, чем боевыми тренировками, и в ширине плеч заметно уступал пирату.

— Ладно, я что-нибудь придумаю, — заверил Ястреб, истолковав мой взгляд по-своему.

В конце концов он выбрал себе саблю, стеганый поддоспешник, который назвал северным словом «колет», кованые дедовские наручи и еще несколько предметов.

— На первое время этого хватит, — заключил раб. — Но потом надо будет обзавестись чем-нибудь получше.

Я только оцепенело кивнула, поскольку не разбиралась в этом вообще.

Зато управляющий сразу взвился.

— «Чем-нибудь получше»? — прошипел он, когда мы вышли из подвала и Ястреб этого слышать не мог. — Госпожа, он вас сначала разорит, а потом же сам на вас нападет — и будет таков! Его же не только за пиратство приковали к кольцу на рынке. Наверняка он уже пытался бежать от прежнего владельца!

— Спокойнее, Кефар, — рассудительно