Да и не только их я в себя вливал.
— Подруга! Сюда! — вскинув голову на голос Дургузы, я продолжал наблюдать.
Дургуза.
Станислава.
Старушка, которую она называет бабушкой.
Анфиса…
— Анфиса! — рявкнул я, встряхнув гувернёра и дождавшись, пока она проморгается, повернул её морду в сторону Станиславы. — Ты её видишь?
— Кого, мой ликёрчик? О-о-о…. — она упёрлась в столешницу передними копытами, пытаясь влезть на стол. — Моя карамелька! Мой пирожочек с корицей! Моя Стася-а-а-а!!! Стася! Пусти! Пусти!
Поставив молотившего в воздухе лапами синего кота на пол, я наблюдал удивительную картину.
Сначала было забавно смотреть, как набрав разгон, Анфиса с шумом несколько секунд бежала на месте, поднимая в воздух облако пыли. Затем, со свистом сорвавшись с места, она рванула в сторону моего видения, сбив с ног так не вовремя вставших на её пути гномов.
Но чем дольше я наблюдал, тем больше до меня доходило осознание того, что Станислава мне не привиделась.
Я смотрел, как Анфиса врезается в мою истинную, как рыдает, вытирая морду подолом зелёного платья, как улыбается ей сама Станислава, и как кричит старушка что-то про плохого кота, пытаясь отцепить гувернёра от ног девушки…
— Невозможно, — прошептал я, всматриваясь в эту компанию и останавливая взгляд на Дургузе.
Дочь вождя залихватски подмигнула мне, перехватывая поудобнее в руках огромную коробку. От действий орчихи внутри что-то пронзительно звякнуло. Это сыграло на руку Анфисе – среагировав на звук, старушка оставила попытки оторвать гувернёра от ног моей истинной и…
— Она вернулась! — произнёс я, поднимаясь на ноги и не сводя взгляда со Станиславы.
Действительно вернулась!
Глава 5. Кексик был нетерпелив
— Моя сахарная бусинка! Моя карамельная паутинка! Мой пряничек! Моя сдобочка с повидлом! — Анфиса продолжала сыпать все новыми и новыми прозвищами, словно кот бодая меня лбом в подбородок.
Впрочем, именно кошкой она для всех присутствующих сейчас и была. Синей и весьма упитанной.
— Тише, тише, — я и сама не могла сдержать смеха и радости, держа гувернера на руках. — На нас смотрят. Что-то я еще не заметила ни одной говорящей кошки, кроме тебя. Может, не стоит так кричать?
— Не стоит, моя долгожданная булочка, — произнесла Анфиса и замолчала. Но через секунду кошачьи глазки заморгали часто-часто, а мордочка стала вытягиваться.
— Нет, нет, нет! Не плачь. Все хорошо, — я гладила ее между ушек. — Я вернулась.
— Вернулась, моя клюковка в сахаре, — всхлипнула зверушка и надула непомерно большую для кошачьей ноздри сопельку, с хлюпом втягивая ее и растирая лапкой нос.
— Хосподи! Брось её, Стася! Видно же, что животное больное! — воскликнула ба, перестав командовать Дургузой, наконец устроив сервиз в безопасном месте.
— Все с ней хорошо, — сказала я, крепче прижимая Анфису к груди.
— Оно… синее, сопливое и вонючее… — скривилась брезгливо ба. — И чем это от него пахнет? Бражкой? Тут что, не только мужики, но и коты спиваются?! Хороший мир, ничего не скажешь.
— Тише! — я попросила ба, зашипев и выразительно на нее посмотрев. — Ты нас выдашь. Я потом тебе все объясню. Объясню, — повторила я по слогам.
Бабуля открыла рот, набрав перед этим полные легкие воздуха. Осмотрелась, прищурив глаза.
— Фу-у-у, — выдохнула она шумно.
— Вот уже и молодожены идут, — затараторила я, переключая бабулино внимание на появившуюся из-за угла процессию.
— Ой, какие! — воскликнула она. — Ты смотри, и правда, как мы.
— Ба! Ну нельзя так громко, — предупредила я. — Присмотришь? — попросила я шепотом Дургузу показав на бабушку взглядом.
Орчиха показала рукой “иди-иди”, и я отошла в сторонку, воспользовавшись моментом.
— Почему ты голубая?! — спросила я у Анфисы, что смотрела как завороженная, периодически проверяя меня на реальность, касаясь копытцем то шеи, то щеки.
— А я голубая? — спросила она растерянно, рассматривая собственные лапки. — Ужас какой, моя клубничная помадка! Кто увидит, засмеет. Это Айз… ой… — она осеклась, посмотрев на лорда Вселенское Брехло, что наблюдал за нами из-под кустистых бровей личины. — Страшный-то какой, — она оценила его внешность. — Никого поприличней найти не мог? Еще и без зубов. Как ты нас узнала?!
— По характерному храпу, — ответила я, поворачиваясь к Айзеку спиной.
— Ох, что ты такое говоришь, моя яблочная зефирка? Я не храплю! — возмутилась она, но недовольное выражение кошачьей мордочки быстро сменилось на благодушное. — Ты к нам навсегда?
— Я? — я зачем-то спросила. — Ну… я… мы… — я не знала, что ответить. Да несколько часов назад я и мечтать не могла, что к нашей квартире появится Дургуза.
— Пусти, мой щербетик, — Анфиса активно замотала в воздухе лапками. — Пусти, мне надо поговорить с ликерно-вишневым кексиком.
— С кем? — спросила я, не веря, что она позволила подобное обращение к главе тайной канцелярии. Я прекрасно помнила, как она боялась его до дрожи объемной розовой попы.
— С кексиком, — повторила Анфиса, срываясь с места и лавируя между ног посетителей, подбегая к дальнему столу и запрыгивая на колени к выпивохе… лорду Выпивохе.
Вот бы подслушать, о чем они там говорили. Анфиса эмоционально размахивала лапками, указывала в мою сторону и, кажется, о чем-то просила, пока некогда гордый лорд Скалистый прожигал меня взглядом. Довольно хмельным и… и… изумленным. Мужчина кивнул, и животное сорвалось со всех ног с мою сторону.
— Моя соленая карамелька. Моя кокосовая пироженка, — вопила, совершенно забыв, что я просила быть ее сдержанней. — Возьми меня на руки, — била лапками по подолу платья. — Возьми меня на руки, — повторила требовательно. — Мне срочно нужно спросить тебя. Срочно!
— О чем? — поинтересовалась я.
— Не согласишься ли ты пойти с лордом Айзеком, — имя она прошептала мне на ухо, щекоча мохнатыми губками, — на свидание?
— Передай лорду Брехливому Алкашу, что в таком виде я отказываюсь с ним даже здороваться, — произнесла я твердо.
— Но, — зверушка вертела мордочкой, — но… ты с ним уже разговаривала.
— А больше не хочу. Ему самому не стыдно?..
— Справедливое требование, мой сахарок. Справедливое! Но он так страдал. Так страдал!
— Тебя это тоже касается, — добавила я, опуская Анфису.
— Меня?! — оскорбленно заверещала она.
— Тебя.
— Но мы же… у орков… тогда…
— Тогда это было со мной, а это другое, — упрямилась я. — Как можно из приличного гувернера превратиться в синего кота, а? Не стыдно?
— Кошку, — поправила зверушка. — И да, стыдно, мой клубничный джемик. Я это… к кексику…
— Иди-иди, и передай все слово в слово.
Нет, стоило мне вернуться в свой мир, и все вокруг сошли с ума. Страдали они… а я не страдала? А? С немым укором я взглянула на Айзека и тут же отвернулась. Пусть знает, что я обижена. Почти смертельно. Лгун и выпивоха, а не дракон.
— Девчоночка?! Девчоночка! Это правда ты! Вот тебе и встреча!
— Шуп?! — воскликнула я, не веря своим глазам.
— А ты меня помнишь, — гном радостно потирал ладони и неловко топтался с ноги на ногу.
— Конечно, помню. Вы же спасли меня! А я вас так нормально и не поблагодарила, — я не сдержалась и крепко обняла мужчину. В зале что-то громыхнуло. — Спасибо! — сказала я, не обращая внимания на звуки.
— Да не за что, — Шуп похлопал ручищей меня по спине. — Эх, и радостный денек сегодня.
— А вы тоже пришли на свадьбу? — поинтересовалась я.
— На свадьбу, — гном горделиво распрямил плечи в белой рубахе.
— Какой вы нарядный, — сделала я комплимент. — И борода уложена.
— С самого утра красоту наводил, — хохотнул гном. — Да и как еще могло быть, женушка меня бы огрела чем, если бы грязный пошел. Я же отец жениха.
— Правда? — изумилась я, чувствуя, как Анфиса колотит копытцем меня в ногу. — А я подруга невесты. А рядом с Дургузой моя бабуля, — пока я говорила с Шупом, голубая кошка решила исполнить лезгинку на моих ступнях. — Мне больно, — шикнула я, отмахнувшись от неё рукой.
