Может, есть еще шанс попытаться бежать?
Вывели из кареты напротив входа в какой-то павильон, похоже, это невольничий рынок. С какой брезгливостью я раньше проходил в подобных местах, стараясь ускорить шаги, чтобы даже запах рынка не смог омрачить моего носа.
— Чего стоишь, раздевайся.
— Я?!
— Ну не мы же! Мы-то свободные. Как тебя оценивать будут в одежде?
— Нет.
Стражники двинулись на меня, ошейник не дал возможности сопротивляться свободным. Стою, принужденный замереть, а внутри клокочет ярость вперемешку с диким стыдом. Тонкая ткань рубашки сорвана, брызгами разлетелись костяные пуговички с искусными знаками рода. Грубые руки силятся справиться со сложной застежкой штанов. В результате в ход идет нож. Треск ткани и брюки слетели. На мне не осталось ничего, скрывающего наготу, кроме тонких нижних шорт. Щеки залило краской, пытаюсь хоть как-то прикрыть лицо волосами. Еще одно движение лезвия, и волосы укоротились до лопаток. Кто я теперь? Все еще я или уже просто раб? Лишенное воли изящное тело?
— Этот? — из павильона вышла какая-то женщина. Куда спрятаться, как скрыть наготу?
— Он самый.
— Девственник?
— Да, нужно держать отдельно до торга.
— Это еще пять дней. Какой стеснительный, вы только посмотрите, прелесть какая. Ошейник не жмет? Что-то он слишком алый.
Женские руки по-хозяйски ложатся на плечи, горячие пальцы стремятся откинуть волосы, залезть под ошейник. Попытался хоть как-то увернуться от касаний, не вышло.
— Нормально, не туго. Уведите его. Пятый отсек, дверь налево. И заприте получше, чтобы никто не пробрался к этому красавчику.
Просторный павильон, всюду снуют представители разных рас. На всех надеты ошейники, из одежды только рубашки и брюки. Я в своих шортах вызываю смешки и грубые шутки. Так и хочется оправдаться, но перед кем? Перед этими? Или я теперь тоже всего лишь один из них? Узкий коридорчик и ряды не то крошечных комнат, с решетками вместо дверей, не то клеток со стенами-перегородками вдоль этого прохода.
Большинство пустует. В некоторых по одному сидят красивые мужчины. Краем глаза заметил светлого эльфа, тот вальяжно полулежит на какой-то подстилке и вертит во рту соломинку. На меня даже не поднял взгляда. Полуглумливо стражник сказал: "Прошу", раскрывая передо мной дверь.
Тонкая подстилка, кувшин воды, какая-то серая каша в миске. Как это все может происходить со мной? Нечем даже прикрыть наготу.
— Новенький? — раздалось откуда-то из-за стенки.
— Это вы мне?
— Ты, здесь все говорят друг дружке «ты».
— Где мы?
— Что именно тебя интересует? Географически мы в столице Империи. Фактически на невольничьем рынке. А если еще точнее, то в отделе для элитных рабов. Нас держат отдельно, чтобы до торга никто не испортил наши шкуры.
— Я бы отбился.
— Не факт. Меня тоже тут держат, как видишь. А я снят с тяжелых работ. Эх.
— За что?
— Пожелание лучшей жизни от бывшего господина. Если повезет, продадут в охрану какой-нибудь богатой дамочке, ну или еще куда. Может, даже в бордель. Было бы неплохо, а?
— Куда?! Уж лучше в наемники! Я неплохо владею мечом и великолепно стреляю из лука! Да даже в гладиаторы один на один с любым зверем.
Сосед за стенкой расхохотался.
— Ну и дурак, — произнес он сквозь хохот. Много ты понимаешь в этой жизни. Ешь кашу, а то неизвестно, когда еще принесут. Или, наоборот, заставят жрать, если ты слишком тощий.
— Благодарю, я как-то не слишком голоден, — ведь не скажешь, что в горле стоит ком, а самого и вовсе трясет от стыда за собственную неосмотрительность, откровенную глупость и неуемную гордость. Что мне стоило прислушаться к тому человеку утром?
Я сел на подстилку, поджав колени к своему подбородку и стараясь укрыться остатками гривы волос, обезображенной стрижкой.
По коридору разнеслось эхо громких шагов.
— Должно быть, по твою душу, — раздалось из-за стенки. — Не ерепенься, если это, конечно, к тебе.
За решеткой двери возникли двое.
— Этот?
— Вставай, покажись.
Ну уж, нет. Лучше я сдохну. Еще ниже опустил я голову.
— Он такой стыдливый или настолько строптивый?
— Думаю, и то, и другое сразу. Эй, вставай быстро.
— Нет.
— Эльф, одно слово. Мне пригласить стражу или сам встанешь? Могу подчинить ошейником.
Я промолчал.
— Отпирайте, так посмотрю. Думаю, обойдемся без стражи, не похож он на полного идиота.
Открываясь, лязгнул засов. Шаги оборвались вплотную ко мне.
— Встал, живо.
Я решил подчиниться, вдруг да это последний шанс, на который расщедрилась судьба.
Резко встал и попытался сдернуть нож с пояса вошедшего мужчины. Магией меня откинуло и будто бы приковало к холодной стене, от удара лязгнули зубы.
— Ну и дурак, — прошипел мужчина. — Пишите, сложение атлетичное, мускулатура развита хорошо, пороков развития нет. Развернись спиной, ай, проще уж магией, чем словами.
Рывком меня развернуло спиной к вошедшим мужчинам.
— Тут тоже все хорошо. С моей стороны претензий нет.
— Белье снимать будете?
Я забыл, как дышать.
— Нет, слишком много мороки, да и что я там нового увижу. Пусть этим занимаются покупатели, впрочем, им вряд ли дадут его трогать до продажи. Невинен и строптив. Никто не захочет рисковать ценным лотом.
— Может, пригласить сразу мадам Доржэль. До общих торгов, я имею в виду.
— Думаете, стоит? Хотя, почему бы и нет. Отправьте ей маячок. Текст я сейчас надиктую. Свободен, можешь садиться. Хорош! Характер бы еще помягче. А с виду, смотрите какой робкий, будто бы сам себя стесняется, и как при этом роскошно сложен. Ни добавить, ни убавить. Эх, трогать нельзя, сразу собью цену вдвое, если не втрое.
— И то верно, — хмыкнул страж, выходя.
— Повезло тебе, ушастый, — донеслось от соседа за стеной.
— В чем?
— Трогать не будут, даже на торгах. А может, и вообще, без них продадут.
— К-куда продадут?
— А вот этого я тебе не скажу, сам не знаю. Не понял.
Шерли
— Шерли, какая прелесть! Вам так идет это платье! Совсем другое дело! Ведь можете, определенно, можете выглядеть подобающим образом, стоит лишь проявить немного усердия, самую малость!
— Благодарю. Вы так великодушны ко мне, — я присела в глубочайшем реверансе, стараясь не звякнуть обилием поясного арсенала.
— Ну конечно, ведь мы же подруги. Идемте скорей, мне совершенно не терпится испытать то средство, что вы привезли по моему заказу. Так ли оно хорошо в действительности, как о нем говорят?
— Думаю, слухи нисколько не противоречат правде. Вы готовы его испробовать прямо сейчас?
— Я уже его нанесла, идемте скорее, пока не выветрилось.
— Но, куда?! Ведь это же…
— Знаю, знаю. Сильнейший афра… арфо… физи… Что-то такое музыкальное, еще с арфой созвучно.
— Афродизиак. Ловушка для
