а мужчин постепенно не стало…
Тогда-то и встал вопрос о замене мужского труда и появились первые синты. Теперь же синты были везде. На шахтах и рудниках, на фабриках, в магазинах, и даже в постелях тери. И да, от них тери могли зачать, но это тоже происходило все реже. В погоне за полным копированием теров, синтов создали до боли реальными, и даже каким-то образом смогли воссоздать генетический материал, которым они и делились. Но… чувства представителям сильного пола Ариньона доступны не были. Да, они выполняли любой женский каприз. Да, неизменно были рядом. Но хотели бы они сами этого, если бы у синтов была возможность выбора? Этого я не знала. А другие и подавно не хотели знать, просто привыкнув к комфорту.
Физариум остался позади, а погруженная в свои мысли я и не заметила этого. Будто очнувшись, достала инфотаб, чтобы прочесть ленту последних новостей и почти сразу наткнулась на свое имя. Ну, не только на свое. Опубликовали список тери, которые на следующем светском приеме будут представлены ее величеству Августине.
Пятнадцать девушек, достигших совершеннолетия — двадцати лет. Мало… Хоть средняя продолжительность жизни и составляла сто двадцать лет, с каждым годом рождалось все меньше девочек. Королева, конечно, призывала рожать. Да и обеспечивала совершеннолетнюю тери всем необходимым, лишь бы та тоже поспешила обзавестись потомством. Но помогало это мало.
И я задумалась. А может все дело в том, что появлению детей способствовало чувство долга, а не любовь? А со стороны синтов чувствами так и вовсе не пахло. Мы медленно умирали, но отчаянно цеплялись за комфорт, удобство и давно установленные порядки.
— До места назначения две минуты, — обрадовал меня автопилот, и я вновь выглянула в окно.
Солнце освещало стеклянные куполообразные крыши особняков, разноцветные сады и змеистые изгибы ручейков. Настоящий рай, но и наш старый особняк был не хуже. Он был моей душой. Однако из-за нелюбви Ба к синтам, постепенно стал разваливаться под влияние времени и без мужских рук.
— Вы не пристегнули ремни, тери, — мужской голос заставил вздрогнуть. — Согласно протоколам безопасности…
— Да, хорошо, — поспешила я прервать синта, сопровождающего меня и мою… покупку, как того требовали правила. Пристегнулась и приготовилась к посадке.
Омникар плавно приземлился, даже не подмяв под своим корпусом пушистый ковер изумрудной травы. Он завис, едва касаясь корпусом самой верхней травинки и стеклянные двери плавно разъехались.
— Где изволите оставить ваше приобретение? — спросил сопровождающий, первым покидая салон транспортного средства и помогая выбраться мне.
Где оставить? Я слегка растерялась. Трехэтажную громадину с обширным садовым участком видела впервые, что там внутри не имела понятия, однако внутренняя жабка уже призывала поскорее осмотреть свой новый дом.
— В гостиной, пожалуйста, — нашлась я, решив, что уж она-то точно должна здесь быть. Может даже не одна.
Кивнув, сопровождающий вернулся к омникару, чтобы вывезти капсулу с Касом, на которую я старалась не смотреть. Все понимала, но в горизонтальном состоянии, защищенная темным противоударным чехлом, она до боли походила на… гроб. Это, да и в принципе сама ассоциация, пугало. Поэтому я оставила их позади, а сама поспешила в дом, на ходу связывая свой инфотаб и внутренний компьютер. Теперь, повинуясь одному лишь касанию экрана, стеклянные двери плавно разъехались, пропуская новую хозяйку.
— Да уж… — пораженно выдохнула я, осматривая своё жилище.
Последнее слово технического прогресса, роскошь и функциональность в каждой линии. Обилие света, лившегося сквозь огромные окна. Мягкая мебель вся сплошь из белой кожи, круглый столик посреди гостиной из стекла, а кухня по площади напоминала настоящий аэродром. А ведь принимать пищу тут буду лишь я, да и готовить тоже.
Но самое неизгладимое впечатление на меня произвела оранжерея под прозрачным куполом крыши. Сияющая, наполненная тихим журчанием воды в фонтане и щебетом декоративных птиц. Наверное, если бы могла, я бы поселилась здесь, среди обилия зелени и цветов.
— Модель КС-147 доставлена в гостиную, тери Джульетт, — обрадовал меня синт, которого я застала, покидая оранжерею. — Ариньон Пасифик благодарит вас за покупку и сообщает, что руководство пользователя уже загружено на ваш инфотаб.
— Спасибо, — кивнула я.
Мне ответили вежливым поклоном.
— Желаю насладиться приобретением. Всего хорошего, — с этими словами он удалился, а я замерла в легкой растерянности.
Насладиться приобретением, конечно, заманчиво, но отчего-то я медлила. Как себя с ним вести? Что говорить? В моей жизни до этого момента не было места не для одного мужчины, кроме дедушки, которого не стало, когда мне было двенадцать. И тогда эта потеря ударила по мне сильнее всего на свете. Наверное, сейчас он мертв, а тогда просто ушел, оставив мне лишь прощальное видео.
Я смотрела его сотню раз, пока слова старого тера не врезались в мозг, став его частью:
“— Слушай свое сердце, Джули, и обязательно найдешь счастье.”
“— Не равняйся на остальных, моя девочка, ты особенная.”
“— Этот мир потерян для всех, кроме тебя.”
Понимать бы еще, что это значит. Но… именно слушать сердце я и собираюсь, когда Кас откроет глаза. А что ему сказать придумаю исходя из обстоятельств.
Тогда я еще не знала, что обстоятельства пробуждения своего мужчины не забуду никогда в жизни.
Решительно спустившись по винтовой лестнице на первый этаж, поспешила в гостиную, однако так и замерла на полпути, потому что воздух прорезал механический голос:
— Тери Джульетт, прибыл омникар из Главного Госпиталя.
А вот и Ба!
— Открывай! — приказала компьютеру и почти побежала к входной двери, напрочь забыв про испорченное платье. И чуть не влетела на полном ходу в незнакомца, который переступил порог и теперь улыбался во все тридцать два белоснежных зуба. — Ты еще кто такой?!
— Светлого дня, тери Джульетт, — поприветствовал незнакомец, и до меня, наконец, дошло.
Стоило присмотреться к его голубому свободному костюму, как стало понятно, что передо мной сопровождающий из госпиталя. И тут же это показалось неважным, поэтому я его обогнула и поспешила к самому близкому человеку, который смотрел вперед немигающим взором, сидя в новейшей модели инвалидной коляски.
— Ох, Ба, — коснувшись губами сухой морщинистой кожи лба, я едва смогла удержать слезы.
Но пусть и сухая, она была теплой. Пусть глаза старой женщины и не смотрели на меня, но они были открыты. А не закрыты… От этого стало легче. Сжав тонкие пальцы в своих, я спросила синта, не оборачиваясь:
— Как она?
— Жизни Тери Лауры ничто не угрожает, — молодой, звонкий, его голос и эти слова заставили меня всхлипнуть. — Операция прошла успешно, но вы и так это знаете. Остался лишь период восстановления и прогнозы очень
