они еще не знают, что сверху документы на ту самую квартиру в доходном доме.
Вылезаю в окно, а мачеха с визгом кидается к бумагам.
— Тварь неблагодарная! Дрянь! Потаскуха! — награждает меня все более емкими определениями мачеха и пытается смахнуть растекающуюся жидкость.
Нотариус тоже в ужасе застыл у стола. Эта небольшая заминка дает мне фору, и я, чудом удачно приземлившись на ноги и не отбив себе ни одного места, пускаюсь наутек.
Мне вслед доносится крик нотариуса: “Держи ее!”, но я уже петляю по улочкам города. Сейчас вообще не надеюсь на себя — только на память Адалии и то, что тело механически само что-то вспомнит и куда-то меня приведет.
Тут налево, в проулок, тут направо между биржей и домом лекаря, два дома, снова налево…
Не помню, когда последний раз бегала: сил не было даже быстро ходить, поэтому я даже наслаждаюсь тем, как легкие обжигает воздухом, а тело потихоньку устает.
Несколько раз оглядываюсь, пытаясь понять, не гонятся ли за мной, но даже не видя погони, все равно не останавливаюсь. Оказавшись в оживленном торговом районе для тех, кто победнее, я перехожу на быстрый шаг лишь потому, что бег привлечет больше внимания.
Со всех сторон доносятся громкие голоса зазывал, звон колокольчиков на вьючных животных, стук колес телег. Я торопливо пробираюсь сквозь суету, надеясь затеряться в толпе.
Наконец, свернув куда-то в сторону от основной толпы, я оказываюсь у небольшого магазинчика с выставленными у входа высокими ящиками. Недолго думая, скрываюсь за одним из них.
Тяжело дыша, прижимаюсь спиной к деревянной шершавой стенке ящика, пытаясь успокоить сердцебиение и прислушиваясь к звукам улицы. Сумела ли оторваться?
Прикладываю ладонь к груди. Даже через ткань платья ощущаю, как бьется пульс. Перед глазами плывут цветные круги, а в ушах звенит. Но на губах все равно появляется улыбка, когда вспоминаю недоуменные лица мачехи и нотариуса.
Даже если я сейчас сбегу из города, сдается мне, это не конец истории. Мы не только еще встретимся, но и мстя моя будет страшна…
Достаю из кармана расписку и немного приглаживаю ладонью. Руки подрагивают, а буквы расплываются, поэтому мне требуется время, чтобы прочитать.
“Я, Лира Бранкс, находясь в здравом уме и твердой памяти, обязуюсь передать в собственность Солнечный Цветок предъявителю этой расписки. В случае моей смерти все обязательства передаются по наследству и отзыву не подлежат”.
Достаю из кармана письмо отца Адалии и сравниваю имена. Ну что, на моей улице явно рассыпался самосвал с удачей, потому что эта та самая расписка. К тому же она составлена так хитро, что совершенно непонятно, что такое Солнечный Цветок, если не знать, что это участок земли.
Прекрасно. Теперь осталось дело за малым — покинуть город и найти это место.
Зная Августу, она не успокоится, но и сама не побежит. Скорее всего, она обратится к местным патрулям стражи, и те уже оповестят всех своих. Потому я делаю вывод, что времени у меня не то что не очень много. У меня его просто нет!
Нужно в первую очередь сменить платье и раздобыть плащ. Нет, два плаща… Нащупываю мешочек и в первый раз залезаю в него. Золото и серебро. И это прекрасно. Я бы не рискнула соваться с золотой монетой в местные магазинчики — оберут и еще, чего доброго, нашлют грабителей.
— Чем могу помочь? — спрашивает молоденькая девчушка в лавке с одеждой.
— Хотела бы платье новое себе и пару плащей в пол разного цвета, — отвечаю я и оставляю на прилавке серебряную монету.
Глаза девушки загораются, и она с энтузиазмом принимается за работу. На все про все уходят рекордные десять минут, и вот я уже в зеленом льняном платье и плотном плаще на плечах.
— А это, — я кладу еще один серебряный. — Лично для тебя. Но ты сейчас же сожжешь мое старое платье, а если спросят, то у меня были черные волосы, нос картошкой и шрам на правой щеке, поняла?
Она сначала удивленно моргает, а потом кивает и накрывает монету рукой.
Натягиваю поглубже капюшон, прижимаю сверток со вторым плащом покрепче к себе и выскальзываю на улицу, сливаясь с потоком людей.
Пару раз вижу патрульных, которые явно высматривают кого-то. Тогда я останавливаюсь у лотков с товарами, как будто они меня действительно заинтересовали. А сама двигаюсь по улице в сторону южных ворот: они самые многолюдные, да и, согласно письму, мне нужно в южном направлении.
— Говорят, девка совсем буйная, — охранники останавливаются прямо за моей спиной. — Мачеху свою покусала. Так что с ней аккуратнее надо, вдруг, заразная.
Сами вы буйные! Мне даже дотрагиваться до мачехи было бы противно, не то что кусать.
Охранники продолжают мяться рядом. Да идите же вы уже дальше!
— Да нет, — тянет второй, — говорят, девка умом тронулась после ночи с генералом.
— Тише ты! — одергивает первый. — Зато он покушение на короля предотвратил и мятежников подавил.
Наконец, они уходят дальше по улице, я оглядываюсь и даже успеваю с облегчением выдохнуть и сделать два шага прочь.
—- Стоять! — останавливает меня зычный голос.
Глава 6. О важности иметь союзника
Ну япона ж мама… Я замираю и понимаю, что уже этим выдала себя. Бежать? Народа слишком много, быстро не получится.
Оборачиваюсь, собираясь уточнить, что от меня хотят, но… Там никого нет!
У меня что, уже галлюцинации? Оглядываюсь по сторонам — никого! Ну и ладушки.
— Я тут! — снова звучит этот необычно низкий голос.
Все прекрасно, но где “тут”? Как идиотка стою и оглядываюсь, время теряю.
— Вниз посмотри.
Растерянно опускаю взгляд на ноги.
— Да не туда! Какая же ты… На прилавке я. Слева.
Ищу там, где сказано, и замечаю… мышонка! Что?!
Нет, я никогда не была пугливая или брезгливая. В принципе мышонок и мышонок, но с таким голосом?!
— Что стоишь? Бери меня уже! — недовольно говорит зверек. — Удостаиваю тебя честью быть моей хозяйкой!
— Куда брать? — вслух бормочу я.
— Бери-бери! Смотри, какая свистулька замечательная! — вдруг оживляется продавец, а потом замечает мышонка и замахивается на него палкой. — Ах, ты мелкая пакость!
Зверек бежит по всему прилавку и прячется среди глиняных фигурок.
— Сам ты пакость! Только огромная! — огрызается мышонок, но, похоже, кроме меня, его никто больше не слышит.
Продавец замахивается снова, грозя не только
