— Едемте, мадам, — согласно кивнул наш кучер и мой охранник.
— Какой прелестный цветок, — неожиданно произнес неизвестный офицер. — Так вы и есть знаменитая Бабочка?
Я неспешно повернулась и посмотрела на нахала. Мужчине было лет тридцать, или около того. Высок, статен, приятной внешности, но меня его привлекательность оставила равнодушной. К тому же фамильярность вызвала отторжение и неприязнь.
— Так меня называет только мой муж, — с достоинством ответила я и собралась удалиться, но офицер оказался еще и навязчив.
— Приношу свои извинения, прелестнейшая, — он склонил голову. — Позвольте представиться, констапель фрегата «Грозный» Анселен Фост. Могу я узнать ваше имя, сударыня?
— Если мой супруг посчитает нужным, он представит нас друг другу, — холодно ответила я и все-таки направилась к своей лошади.
— Тогда я буду называть вас мадам Бабочка, — крикнул вслед мужчина.
Я проигнорировала очередную фамильярность, и Эрмин помог мне сесть в седло. Мой охранник бросил взгляд на офицера, смотревшего в нашу сторону, нахмурился и сам вскочил в седло.
— Думаю, вы еще услышите об этом господине, мадам Адалаис, — сказал он.
— Скоро вернется Дамиан и оградит меня от преследований, если таковые последуют от господина Фоста. — Я не удержалась и бросила на офицера быстрый равнодушный взгляд. Он тут же склонил голову. — Неприятный тип, — я передернула плечами и тронула поводья.
Весь день меня никто не беспокоил, а вечером посыльный доставил букет и записку с очередной дерзостью «Цветы для прекрасной Бабочки». Я вернула букет посыльному, велев передать, что цветов от посторонних мужчин не принимаю. Факт моего немалого возмущения, должно быть, отражался на моем лице, потому что спорить со мной никто не посмел, и юноша из цветочной лавки ушел восвояси со своим букетом.
— Каков мерзавец, — негодовала я. — Откуда этот человек узнал наш адрес?
— Маринель — город маленький, мадам, — ответила Летиния с легкой улыбкой. — О новых людях узнают быстро. Если желаете, я наведу справки об этом господине.
— Не стоит, — я отрицательно покачала головой. — Если до него дойдет весть об этом, данный господин еще возомнит, что я им интересуюсь. Нет, ни к чему.
Летиния поклонилась и оставила меня. Я легла спать, а утром встала под оханье своей горничной и кухарки в одном лице. Подойдя к окну, я нахмурилась. Перед домом все было уставлено корзинами с цветами. Я даже не стала их пересчитывать, до такой степени меня разозли происходящее, и только порадовалась, что мой супруг этого не видит.
— Эрмин! — крикнула я. — Соберите все это и отвезите куда-нибудь.
— Этим вы только еще больше раззадорите вашего поклонника, — заметила Летиния.
— А если я их оставлю, то покажу, что приняла, и дам возможность сделать следующий шаг, — гневно ответила я. — Убрать!
Однако это были уже не шутки. Все это безобразие происходило на глазах соседей, и я совершенно справедливо опасалась теперь сплетен и пересудов. Ужасно! Наше с Дамианом имя будут трепать на каждом углу, и все из-за какого-то наглеца. Настроение мое было испорчено с самого утра. Я представляла себе ярость мужа и то, что он мог сделать. Если граф Набарро был ему не ровней по физической силе, то господин Фост мог быть достойным противником. Эта мысль напугала меня до крайности.
— О, Всевышний, — прошептала я. — Только не это.
Впрочем, весь день о господине констапеле я ничего не слышала. Это меня удовлетворило, но несколько визитов от соседей имели место, заглянувших вроде бы на чашечку чая и справиться о моем здоровье. Однако разговор неизменно сворачивал на цветочное море перед нашим с Дамианом домом. С этого момента и я захотела скорей покинуть Маринель, даже не смотря на жилище, которое успела нежно полюбить и вложить в него частичку своей души.
Утро третьего дня выдалось дождливым и спокойным. Никто не расставлял букетов, не пел серенад, как я опасалась, и не стремился прийти ко мне с визитом. Моя прислуга уже знала, что для данного господина меня дома никогда нет, даже если я буду въезжать в этот момент в ворота.
— Отвратительно, — я брезгливо кривилась. — Как же один человек может отравить жизнь всего лишь парой поступков.
— Давайте, я все же разузнаю о нем, мадам, — снова предложила Летиния.
— Нет, это лишнее. Все, что мне стоит знать об этом человеке, мне расскажет Дамиан. Впрочем, его я расспрашивать тоже не собираюсь.
— Ну, как знаете, — пожала плечами женщина и оставила меня.
Спать я ложилась опять в одиночестве. Дамиан еще не вернулся домой. Я сильно не беспокоилась, потому что знала, что муж может оказаться на вахте. А ехать в порт мне теперь вовсе не хотелось, это раздражало. Из-за одного человека я вынуждена сидеть дома и не встречать любимого мужчину, по которому успела ужасно истосковаться. Мне просто невозможно не хватало его шуток и смеха, ласковых объятий и жарких признаний. Наших веселых перепалок и разговоров ни о чем. Видеть супруга уже давно стало болезненной необходимостью. Когда он уходил в море, я не жила, а существовала, и все мысли кружились лишь вокруг этого родного и до невероятности любимого мужчины.
Остаток дня я занималась всякими мелочами, чтобы отвлечь себя от тоскливых мыслей, что наша встреча откладывается еще на день. Переставляла что-то, вышивала, пробовала читать, советовалась с мадам Орле насчет завтрашнего обеда, несколько раз поменяв список блюд. Женщина была раздражена, я это заметила, но перечить не стала, с пониманием отнесшись к моему состоянию. Ее муж не так давно окончательно осел на берегу.
Промаявшись так, я легла в кровать, обняла подушку Дамиана, но еще долго не могла уснуть, думая о нем и прислушиваясь к тишине в доме. Мне все казалось, что еще чуть-чуть, и я услышу лучшие слова на свете: «Любимая, я вернулся!». Постепенно сон завладел моим сознанием, и я провалилась в мир сновидений…
— Мадам! Мадам! — Летиния толкала меня в плечо.
Я открыла глаза и непонимающе посмотрела на женщину. На улице еще только теплился рассвет.
— К вам…
— Ада! Они пропали! — я резко обернулась и уставилась на мадам Дэврон, стремительно вбежавшую в спальню. — «Королева Анжель» не вернулась, — свистящим шепотом закончила женщина.
И мир перед моими глазами поплыл…
Несколько минут прошли в тумане. Я все пыталась осознать слова мадам Дэврон. В конце концов, ожесточенно мотнула головой, встала с постели и велела Летинии подать нам вина, потому что чая сейчас не хотелось вовсе. Затем взяла жену капитана Дэврона за руку и усадила на кресло.
