Но он не хотел.
Настало время, чтобы лицом к лицу встретиться с его проблемой.
Он разобрался бы с этим раньше, чем Дэймон отправился с девочками в Темное Измерение, но Мередит отговорила его.
Мэтт знал, что близкие друзья мистера Форбса, отца Кэролайн, были важными шишками в правоохранительной и судебной системах Риджмонта.
Как и мистер Смолвуд, отец настоящего преступника.
Они вряд ли будут судить его по закону.
Но в любом суде в какой–то момент они, по меньшей мере, должны будут его выслушать.
И то, что они услышат, будет чистой правдой.
Сейчас они не могли в это поверить.
Но позже, когда близнецы Кэролайн родятся, как младенцы оборотня, — тогда они будут думать о Мэтте, и его словах.
Он поступает правильно, уверял он себя.
Но в данный момент его внутренности словно налились свинцом
В худшем случае, что они могут мне сделать? — подумал он, и тотчас у него в голове эхом отозвался голос Мередит
«Они могут посадить тебя в тюрьму, Мэтт. В настоящую тюрьму, тебе ведь больше 18. И хотя это и будет приятной новостью для некоторых настоящих, порочных, жестоких уголовников с самодельными татуировками и бицепсами, как ветки деревьев, для тебя, я думаю, это будет не особо хорошо.»
И потом, после поиска в интернете, «Мэтт, в Виржинии это может быть пожизненное заключение. А минимально пять лет. Мэтт, пожалуйста, я умоляю тебя, не позволяй им это с тобой сделать! Иногда благоразумие это правда лучшая часть героизма. У них все козыри, а мы вслепую идем в темноте…»
«Она на удивление хорошо все продумала, свалив в кучу свои собственные метафоры и все остальное» — уныло подумал Мэтт
«но все — таки это не совсем то, на что бы я вызвался добровольно.
И, держу пари, все в курсе, что стены здесь довольно хлипкие: стоит мне вырваться, меня сразу начнут преследовать, куда бы я не направился.
А останусь здесь — хотя бы получится рассказать правду.»
В течение очень долгого времени ничего не происходило.
По солнцу, пробивавшемуся через щели, Метт мог определить, что все еще день.
Зашел мужчина и предложил посетить уборную и выпить кока–колы.
Мэтт принял оба предложения, но потребовал также адвоката и законный телефонный звонок.
«У вас будет адвокат», проворчал мужчина, когда Мэтт вышел из туалета. «Он будет вам назначен».
«Я не хочу этого. Я хочу настоящего адвоката. Того, которого я выберу».
Мужчина выглядел раздраженным. «У парня вроде тебя не может быть никаких денег. У тебя будет адвокат, которого тебе назначат.»
«У моей мамы есть деньги. Она захочет, чтобы меня защищал адвокат, которого мы наймем, а не парень из юридического колледжа.»
«Ой», пропел мужчина. «Как мило. Ты хочешь, чтобы мамочка о тебе позаботилась. Сейчас она на пути в Клайдсдейл с черной леди–врачом.»
Мэтт застыл.
Вернувшись обратно в совещательную комнату, он начал лихорадочно думать.
Откуда они знают, куда поехали его мама и доктор Альперт?
Он произнес: «Черная леди–врач» и нашел, что это некрасиво звучит, как в стародавние времена и просто плохо.
Если бы врач был белым мужчиной, то прозвучало довольно таки глупо… «уехала с белым мужчиной–врачом.»
Вроде, как старый фильм про Тарзана.
Внутри Мэтта начал подниматься огромный гнев.
И вместе с ним огромный страх.
Догадки заскользили в его голове: наблюдение, шпионаж, работа под прикрытием.
И переоценка собственных сил.
Он полагал, что было больше пяти часов вечера, когда все обычные сотрудники суда ушли, тогда они привели его в комнату для проведения допросов.
Мэтт смекнул, что на нем отрабатывали проверенный метод «добрый–злой–коп», проводя допрос в тесной комнате с установленной в углу камерой видеонаблюдения, которая бросалась в глаза, несмотря на небольшой размер.
Они допрашивали его, сменяя друг друга, сперва один кричал на него, требуя сознаться во всем, затем другой, с ноткой сочувствия, сказал, — Все вышло из–под контроля, так ведь? Мы представляем, как такое могло случиться. Она горячая штучка, не так ли? — Дважды подмигнув, он продолжил. — Я понимаю. Просто она начала подавать смешанные сигналы…
И тогда гнев Мэтта достиг критической точки.
«Нет, у нас не было свидания, нет, она не заигрывала со мной, и когда я расскажу мистеру Форбс, что вы, подмигивая, назвали Кэролайн горячей штучкой, он вас уволит, мистер. Вы говорили о разных сигналах, но я никогда их не видел. Я могу слышать «нет» так же четко, как и вы можете, и я считаю, что «нет» значит «нет».
После этого они его избили
Мэтт был удивлен, но учитывая то как дерзко им угрожал и кричал, не стоило удивляться.
И тогда они, казалось отстали от него, оставив в комнате для допросов, в которой в отличие от совещательной комнаты не было окон.
Метт снова и снова твердил в видеокамеру: «Я невиновен, и я лишен телефонного звонка и адвоката. Я невиновен…»
Наконец они пришли и забрали его. Он оказался между хорошим и плохим полицейским в совершенно пустом зале.
Нет, не в пустом, понял он.
В первом ряду сидели несколько журналистов, один или два приготовили блокноты.
Когда Мэтт это увидел, прямо как в настоящем суде, и представил картину, которую они представляют собой — прямо как он видел по телевизору, ощущение свинца в его желудке переросло в неудержимое чувство паники.
Это было тем, что он хотел, чтобы рассказать всю правду, разве нет?
Его привели к пустому столу.
За другим столом, заваленным бумагами сидели несколько мужчин.
Но внимание Метта привлекла сидевшая за этим столом Керолайн.
Он не узнал ее сначала. Она была одета в ситцевое платье, как серая голубка.
Серое! Никаких украшений и только легкий макияж.
Единственным ярким цветом был цвет ее волос — тёмно–рыжий.
Они выглядели как прежде, не такие яркие, когда она превращалась в оборотня
Может вконце концов она научилась контролировать свое состояние?
Это были плохие новости.
Очень плохие.
И наконец, словно ступая по яичным скорлупкам, вошли присяжные заседатели.
Они должны были знать, как незаконно было все происходящее, но они продолжали входить, только двенадцать человек, ровно столько, чтобы занять все места присяжных.
Мэтт внезапно понял, что человек сидящий высоко над ним, был судья.
Он был там все это время? Нет…
«Всем встать перед судьей Томасом Холловей», провозгласил судебный пристав.
Мэтт задумался, неужели они действительно собираются начать суд без его адвоката.
