Вздрогнув, ставшая монолитной плита медленно опустилась на землю. И даже через экран я ощутила, как содрогнулась земля, когда та мягко опустилась вниз. Раздалось шипение, и в воздух начал подниматься едва заметный дым. По поверхности гигантской гранитной плиты побежали струйки багрового огня, выжигая в камне глубокие борозды, которые образовывали между собой великолепные узоры, составляющие строгую и сложную симметрию общего рисунка.
Последние струи огня прочертили в камне огромную надпись древними рунами, складывающимися в одно слово — Единение. Руны были объединены вязью общих линий и уже сами по себе представляли произведение искусства.
В углу экрана возникло изображение репортера. Его лицо светилось восхищением, а голос мне показался даже несколько подавленным из-за масштабов творимого перед его глазами действа.
— Я снова с вами, дорогие зрители! — произнес он и нервно откашлялся. — Только что мы стали свидетелями настоящего чуда. Вернее, самого начала чуда. Постамент получился поистине величественен, и моей скромной фантазии не хватает, чтобы представить, что будет дальше. Однако я замолкаю и даю вам возможность самим оценить все происходящее. Думаю, что окажусь недалеко от истины, если скажу, что мы присутствуем при историческом событии.
На экране вновь показали Батистуду. Он по-прежнему стоял с закрытыми глазами, лишь слегка шевеля воздетыми руками, словно дирижируя невидимым оркестром.
Зеленое свечение, окутавшее магов, поднялось, собравшись в одно небольшое облако, мягко сдвинулось с места и застыло над головой стоявшего слева мага. Тот, словно повинуясь неслышимой команде, слегка качнулся, и навершие его посоха вспыхнуло ярко-оранжевым.
Толпа ахнула, когда высоко над ними раздался низкий и глубокий гул. Тысячи лиц в едином порыве посмотрели вверх, и видокристалл показал нам небо. Я увидела, как по ярко-голубому небосклону от самого горизонта движется темная точка, оставляющая за собой темный дымный след.
— Они что, притягивают небесный камень? — изумленно выдохнула я, только сейчас почувствовав, как пересохло в горле.
Винс не ответил. Кажется, он вообще меня не услышал.
А точка становилась все больше, на глазах превращаясь в несущийся по небу громадный метеор, окутанный дымным пламенем. Гул все нарастал, но отраженный магией звук дискомфорта не доставлял. Гигантский шар огня по нисходящей дуге мчался прямо к площади.
Внизу начали раздаваться крики. Но они были слишком редки, чтобы толпу охватила паника. А когда величественный шар стал замедляться и в конце концов завис высоко над площадью словно маленькое солнце, общие вопли восхищенного потрясения разорвали воздух.
Видокристалл крупным планом показал мага, над головой которого зависло зеленое свечение. По всей видимости это он управлял огненным метеором, сплавив свое искусство с мыслью старого архитектора. Глаза мага были плотно закрыты, а по лицу катились крупные капли пота.
Огненный шар, зависший высоко над площадью, внезапно пролился вниз струями огня. Это случилось столь неожиданно, что никто не успел испугаться. Падающее пламя прямо на лету меняло свою форму, закручиваясь вихрями и тугими дымными струями. И едва первые огненные потоки достигли гранитного постамента, вокруг моментально вспыхнуло жемчужное защитное поле, не дающее жару и дыму вырваться за его пределы.
Огонь трещал, плакал раскаленными слезами, взлетал вверх дымными протуберанцами и опадал огненными потоками раскаленной магмы. И он формировался.
Будто кто-то невидимый громадными ладонями мял ставший пластичным огонь, вылепляя из него нечто, напоминающее человеческую фигуру.
Зрелище было настолько завораживающим, что я совершенно потеряла счет времени, не в силах отвести взгляд от происходящего на экране. А еще — остро сожалея, что не стою там, на площади, вместе со всеми.
Когда огонь окончательно принял необходимую форму, а остатки дыма развеялись в воздухе, глазам присутствующих явилась огромная фигура, в которой я сразу же узнала мага Магистериума. Балахон, посох, низко надвинутый на глаза капюшон — этакий канонический образ волшебника, который стоял спиной к Кориниуму и вглядывался в раскинувшийся перед ним город.
Когда видокристалл подлетел ближе и стал парить вокруг статуи, я увидела, что все детали сделаны с величайшей точностью. Каждая складочка одеяния, каждый волосок длинной бороды, даже текстура деревянного посоха — все было настолько естественным, что казалось, маг сейчас сделает глубокий вздох и сойдет с гранитного постамента. Тем более что стоял он у самого края, слегка опираясь на посох, навершием которого оказался самый настоящий кристалл Размером примерно с дилижанс, он, под ликующие крики толпы, засветился теплым оранжевым светом.
Видокристалл вновь показал нам застывших на постаменте архитектора и магов. Зеленое свечение над головой одного из них мягко перетекло к стоявшему рядом, и тот, в свою очередь, чуть повыше поднял посох, навершие которого засияло глубоким синим. Первый маг отступил на пол шага назад и устало оперся на свой посох, оставшись стоять с видимым усилием.
Изображение изменилось. Видокристалл поднялся повыше и теперь можно было разглядеть зеркало океана. И именно оттуда поднималась величественно-огромная волна, которая, словно неудержимое цунами, понеслась в сторону берега. Она становилась все больше и больше, закрывая собой уже половину неба.
Однако волна не ударилась о скалы со всесокрушающей мощью. Когда до берега оставалось совсем немного, бушующая масса воды оторвалась от поверхности океана и каплей, размером с дом, поднялась в воздух. После чего развернулась, словно плащ, и, переливаясь всеми оттенками голубого и зеленого, поплыла в сторону площади, по которой прокатился изумленный вздох.
Водяной «плащ» застыл над площадью, закрывая собой солнце, чьи лучи, пройдя сквозь толщу воды, заиграли всеми оттенками голубого и зеленого.
Повинуясь силе мага и воле старого архитектора, вода начала закручиваться гигантским столбом, который медленно опустился на гранитное основание с противоположной от статуи мага стороны, оставляя свободным центр постамента.
Он вращался все медленнее, но вода при этом не обрушивалась на площадь всей своей массой. А когда столб окончательно застыл, перестав вращаться, видокристалл показал Батистуду, который вновь начал свое «дирижирование» с закрытыми глазами.
Раздался сухой треск, как в морозном лесу, только намного громче. А когда водяной столб прямо на глазах начал покрываться льдом, треск сменился хрустом. Звуки мгновенно замерзающей воды становились все оглушительнее, а потом по ледяной колонне побежали струйки пронзительно-синего цвета. И там, где проходил их путь, лед испарялся, наполняя пространство клубами пара.
Вторая статуя рождалась прямо на глазах, вытачиваемая из массива льда множеством резцов, принявших вид синих струй. Сурово нахмуренные брови, аккуратная бородка, низко надвинутый шлем с полумаской. Воин! Доспехи которого были выполнены с необычайным мастерством, вплоть до мельчайшей заклепки на пластинах.
В правой руке воин сжимал опущенный меч, а левая, сжатая в кулак, касалась закованной в доспех груди. И я почти не удивилась, когда кристалл, вставленный в рукоять длинного меча, засветился синим светом.
Как и статуя мага, казалось, что воин всматривается в раскинувшийся перед ним город, словно выискивая в нем возможную опасность.
— Кстати, доспех устаревший. Как и меч, — неожиданно подал голос Винс, не отрывая глаз от происходящего на экране. — Лет на сто примерно. Это тогда модно было рубить со всей молодецкой удали. А именно фехтование в то время только зарождалось.
— Зато смотрится эффектно, — отозвалась я.
Тем временем облако зеленого свечения вновь переместилось, застыв над головой следующего мага, начавшего в свою очередь работать. Навершие его посоха засветилось глубоким пурпурным светом, и прямо над площадью в небе начал формироваться самый настоящий смерч! Он закручивал в себя редкие облака, становясь заметно темнее. Казалось, даже солнце стало светить не так ярко, давая возможность всем насладиться величественным зрелищем.
