На Амана было тяжко смотреть. Казалось, ещё немного, и он познает дно отчаянья.
— Мы ведь живы, а значит ещё не всё потеряно.
— И тем не менее наша последняя надежда — безумец, — Аман смотрел на неё с сомнением.
Анью фыркнула.
— Меня ты тоже назвал безумной.
— Я не помню, чтобы говорил такое вслух, — Аман удивленно хлопал глазами.
Вслух?!
— Говорил. Когда мы были на северной заставе… Аман, а сколько раз ты ДУМАЛ, что я безумная?
Мужчина подозрительно отвел взгляд и едва заметно покраснел.
— Даже так… Знаешь, Аман, иногда только успех отделяет гениальность от безумия.
***
Подковы Охтара бодро стучали по камням ветряного тракта. Небо всё так же было затянуто тучами. Анью уже несколько часов бессмысленно вглядывалась в окрестности вокруг дороги, выискивая монаха. План был предельно простым: найти монаха Панакия, расспросить его о болезни и способе излечения, найти демонический алтарь и уничтожить его, а также всех встреченных демонов, мертвецов и язвенные коконы. В том, что где-то поблизости должен быть ещё один алтарь, распространяющий фетранийскуя язву, колдунья не сомневалась. Простой и понятный план. Усложнять Анью не любила. Амана она оставила в Легрийском монастыре. Жрецу там было чем заняться, а ей было спокойнее, когда глупый святоша не бродит по пещерам кишащим опасными тварями. Дорога повернула из-за холма и впереди она увидела двух мужчин в коричневого цвета рясах. Такие одеяния она видела на монахах в монастыре. Конь, следуя ментальной команде ускорился, стремясь нагнать путников. Один из них был совсем мальчишкой, второй, навскидку, был ровесником Амана. Оба смотрели на неё с откровенным подозрением.
— Доброго вам дня. Вы ведь из Легрийского монастыря?
— Да, — юноша шокировано обводил взглядом её ноги.
— А кто из вас двоих Панакий? Я хочу спросить об этом письме, — Анью достала это самое письмо из сумки.
— Вы жрец Первозданного Света? — мужчина в рясе монаха смотрел на неё с нескрываемым подозрением. На его спине, закрепленный ремнями, висел большой глиняный кувшин.
— Нет, жрец в монастыре остался. Я — лучше. Я — боевой маг. И в отличии от упомянутого жреца, не считаю тебя безумцем и готова выслушать, — Анью не сомневалась, что нагнала того самого Панакия, она спрыгнула с коня, останавливаясь перед монахами.
— Хвала Руфеону! Ну и Рагальду, — Панакий указал рукой на молодого послушника. — Не зря он рисковал жизнью, пробираясь к северной заставе. Я пошел вперед, чтобы не терять время, но ночью на тракте слишком опасно. Да и с грузом далеко не уйдешь. Пришлось заночевать в одной из мельниц.
— Мое имя — Аньюриэль. Итак, Панакий, я готова тебя выслушать. Ты утверждал, что можешь вылечить больных.
— А вот! — монах достал из своей сумки какую-то старую, потрепанную книгу. — Я все сундуки перерыл, пока искал записи прадеда.
— Прадеда?
— Ну прадеда в седьмом колене. Меня в честь него назвали. Он во времена Второго Вторжения излечился от фетранийской язвы, ещё до того, как хворь изгнали силой Ковчега. Никто в это правда не верит… Предка моего считают сумасбродом, а брат Алед всё пытается словить меня на инакомыслии.
Вот и разрешилась загадка с отшельником.
— Не бери в голову, гениальность и безумие порой тесно связаны друг с другом.
Они медленно двинулись дальше по дороге.
— Ну Вы то, леди, верите раз пришли? Если Вы — боевой маг, то сможете расчистить дорогу к хребту. И мы с Вами без всякого Ковчега заразу изгоним!
— Ты пока не объяснил мне, как хочешь изгнать болезнь.
— Вот, почитайте сами, — монах, окрыленный тем, что появился ещё кто-то кроме юного послушника, кто не считает его блаженным пытался всунуть ей в руки книгу.
— Времени у нас немного, давай сам расскажешь. Кратко и самое важное.
— Мой прадед был простым травником. Жил отшельником, в срубе, у самого подножия хребта. Собирал в здешних пещерах змеиный лен, дикую тортулу, ядовитую мшанку — ими и победил фетранийскуя язву. Да, он не был ученым мужем. Я первым в нашем роду принял монашеский сан. Но он был смекалист и по-житейски мудр. Он пишет — Панакий открыл книгу, находя нужную страницу и зачитывая на ходу. — «Хворь эта не страшнее перхоты. Надобно только перетереть пещерные травки в кашицу и обмазать оной гнойники. Когда защиплет — терпеть. Это яд змеиный заразу травит». А ещё он писал, что в глубине хребта есть подземное озеро. Вот что он пишет: «Воды эти струятся под Хребтом Агилиска, где яд змеиный землю пропитывает. Оттого чисты и лечебны они». Вот что в записях прадеда. Я ему верю.
Лечить смертельную болезнь не менее смертельным ядом… Что ж, у всякого безумия должна быть своя логика.
— Значит будем отталкиваться от записей твоего предка. За пятьсот лет яд Агилиска мог и испариться, и раствориться в подземных водах. Но других вариантов у нас всё равно нет. Ты знаешь куда идти за травами и водой?
— Да, прадед даже карту нарисовал, — Панакий раскрыл книгу на том развороте, где была нарисована весьма кривая карта.
— Отлично.
***
— Я иду одна.
— Я тоже иду, — Панакий уперся руками себе в бока, не желая уступать.
— И я пойду! — мальчишка-послушник встрял в их разговор.
— И какая мне от вас двоих польза?
Они стояли у входа в пещеру. Исходящее оттуда зловоние снова отбило у неё обоняние, что явно не добавляло Аньюриэль доброты.
— Я знаю какие травы собирать. И у меня записи с картой, — Панакий не желал сдаваться.
— И я пойду! — Рагальд аргументов в свою пользу не нашел.
Все служители богов такие самоотверженные идиоты? Или мне просто на таких везет…
— Ты не пойдешь, — она повернулась к послушнику. — Останешься в карауле. Если мы не вернемся к закату или пещера обрушится — отправишься в Легрийский монастырь. Найдешь там жреца по имени Аман и расскажешь ему что случилось. Всё понял? Коня зовут Охтар.
От одного отделалась.
— Но на нем же нет седла? — мальчишка перевел испуганный взгляд на стоящего неподалеку жеребца.
— Мне это не мешает, — Анью пожала плечами.
— А пещера может обрушиться? — Панакий уже не выглядел таким самоуверенным.
— Прошлая пещера, в которой уничтожили алтарь, разрушилась. И я не могу гарантировать твою безопасность и тот факт, что ты не заболеешь.
Анью развернулась на каблуках заходя, под каменные своды древней пещеры и, призывая Шанти для освещения.
— А что за алтарь Вы уничтожали? — Панакий нагнал её. Его лицо было плотно замотано какой-то тряпкой.
— На закатном перевале. Демоны распространяют заразу через колдовские алтари. Один такой мы с Аманом уничтожили в Пасти Агилиска.
— Думаете здесь ещё один? — монах внимательно смотрел на неё.
— Я его чувствую. Я ведь маг.
Анью поставила первую колдовскую метку на ближайшей стене и двинулась по узкому проходу дальше. Туннель вывел их в широкую галерею. Алый свет от духа-светлячка осветил высокий потолок, на котором, цепляясь за трещины в камне, висели летучие мыши. К сожалению, это были не единственные обитатели пещеры… Прямо перед ними топтались несколько десятков умертвий разной степени свежести. Панакий сдавленно пискнул, и мертвецы повернули к ним свои гниющие лица с мутными белесыми глазами. Видимо они, не будучи в подчинении никакого некроманта, прятались здесь от солнечного света. Колдунья медленно подняла руку, создавая волну колдовского пламени и сжигая мертвецом.
— Всё ещё хочешь идти дальше? — она обернулась к монаху.
— Да, — Панакий старался выглядеть мужественно, но от девушки не укрылось, как скатилась по его виску капля пота.
Они двинулись дальше, периодически сверяясь с картой, что им оставил живший пятьсот лет назад травник. Анью оставляла на стенах пещеры магические метки и выжигала коконы фетранийской язвы. Панакий обрывал пещерную растительность. Судя по ощущениям — алтарь был всё ближе.
Они стояли на очередной развилке. Монах задумчиво крутил книгу в своих руках. Шанти висел над ним, освещая схематично нарисованную карту. Анью молча ждала пока мужчина наконец смирится с тем, что реальность не соответствует тому, что нарисовал его прадед.
