— Зря, — ответил он. Все милосердие тотчас же исчезло из его черт. — Я действительно не желаю вам зла, и обманывать не хочу. Никаких клеток и сундуков, я…
— У вас и не выйдет обмануть меня, красивый пройдоха, — рассмеялась Пустота, поднимаясь. — Я не отступлю. Мне надоело жить взаперти. Я хочу все — и корону Короля я тоже хочу! И вы обещали, нет — клялись мне ее раздобыть! Так что вперед; не думайте, что я вечно буду вам благодарна за сегодняшнее спасение. В конце концов, Осень тоже не смогла бы убить меня…
— Просто потрепать и лишить лица, — угодливо подсказал Аргент.
— Это всего лишь лицо, — огрызнулась Пустота. — Вы мне еще раздобудете, милый мой магистр Аргент. Не то… вы знаете, что я сделаю.
— А вы маленькая, гнусная, отвратительная шантажистка, — заметил Аргент. — Да, я помню, вы обещали убить Уну.
— Так вперед, магистр, — весело проговорила Пустота. — В нашем тандеме я — госпожа, а вы — всего лишь мой раб, — издеваясь, продолжила она. — И вы будете делать то, что я велю.
Однако, несмотря на угрозы Пустоты, Аргент не спешил выполнять ее приказы. Жестом руки он подозвал к себе алмазы, и те одели его руку черной жесткой перчаткой.
— А я ошибался в вас, — с долей удивления проговорил Аргент, рассматривая Пустоту так, словно видел ее впервые. — Я-то думал, что вы несчастны и обижены, и вам всего-то нужна помощь. А вы, оказывается, испорчены донельзя…
— Не пытайтесь воззвать к моей совести, магистр! — с хохотом произнесла Пустота. — Вам не вывернуться. Я заставлю вас подарить мне маску Короля. Или, — она отступила, зло посмеиваясь, — еще шаг, и я убегу!
— А я, — в тон ей посмеиваясь, произнес Аргент, складывая руки на груди, — добуду маску Короля и напялю ее на себя…
Пустота взвизгнула от ярости.
— Мошенник! — выкрикнула она. — Вы притворяетесь хорошим человеком! На самом же деле вот что выползло! Вот к чему все эти душеспасительные разговоры! Вы сами хотите быть королем!
Она, размахнувшись, швырнула в него горстью времени, но Аргент ухватил его ладонью, одетой в алмазную перчатку, и растер меж черными пальцами, посмеиваясь.
— Алмазам, — веско произнес он, — как и драконам, время только на пользу. Ну, так что, прекратите меня пугать?
Пустота злобно сопела.
— Это всего лишь одна горсть, — рыкнула она. — А я способна и горло себе перерезать, чтобы вас утопить! Ненавижу, ненавижу! — люто завыла она.
— Не сомневаюсь, — усмехнулся Аргент. — Итак, идем за маской Короля?.. Как поделить ее, договоримся потом.
— Куда идем? — спросила Пустота подозрительно.
— Ну как — куда? В королевский замок, конечно, — ответил Аргент. — Этот тайный ход ведет в королевскую усыпальницу. Спрячемся там; когда Король вернется, ляжет спать, мы нападем на него.
Он отвернулся от Пустоты, пренебрежительно фыркнув, и зашагал по норе, в темноте касаясь ее стен руками.
— Ляжет спать! — фыркнула Пустота, нехотя подбирая юбки и следуя за ним. — Вы так трусливы?
Аргент обернулся и с неудовольствием посмотрел на нее.
— А вы еще и глупы, — с явной неприязнью ответил он. — Кидаться на Короля? На дракона?!
— Славных рыцарей, — едко заметила Пустота, — как будто бы не смущало это обстоятельство.
— Я не ваш славный рыцарь, — огрызнулся Аргент. — Я вообще не рыцарь, я негодяй. Забыли?
Круглая нора вела, виляя, вывела их к скрипучим кованым воротцам, которые смялись и жалко повисли на петлях, повинуясь одному только пассу Аргента.
— Королевская усыпальница, — пояснил он, осторожно ступая в прохладную тишину. — Великие Алые Короли тут лежат.
Он сделал несколько шагов в величественной тишине, а вот Пустота, словно зацепившись за что-то или наступив на подол, рухнула во весь рост. Аргент тотчас обернулся к ней; но было поздно. По всему склепу пошел страшный грохот и звон, и каменные Короли, угрожающе зажав свои мечи, скрестили оружие и шагнули со своих постаментов, намереваясь переловить тех, кто потревожил их покой.
— Вот же черт! — воскликнул Аргент. — Королевские силки! Какого ж дьявола вы не смотрите под ноги?! Сейчас тут защищаться будет все, что только отдаленно похоже на оружие!
— Это всего лишь каменные истуканы, — ответила перепуганная Пустота, затравленно озираясь. — Вы что, не справитесь с ними?
— С ними — да, — прокричал Аргент, с грохотом разбив ударом своего алмазного хлыста одного из наступающих. — Но как быть с Королем? Он сам сейчас явится посмотреть на птичек, что попали в его силки!
***
Снеженика, как и обещала, помогла Ежинке облачиться в королевский наряд, и хрупкая застенчивая девушка краснела, когда Снеженика затягивала шнурки на ее корсете и взбивала пышные шелковые юбки, шитые серебром.
— Только не касайся его самого, — учила Снеженика, — и посоха его! Пожалуй, надев мою перчатку, ты еще сможешь пожать Королю Зимы руку, но от магии, заключенной в его посохе, перчатки тебя не спасут. И не надо изображать вечной любви! Я бы не смогла даже улыбнуться ему и замирала бы от страха.
— А как же клятва? Как же предназначение твое? — пропищала Ежинка. Она была уже не похожа на себя, скорее — на утонченную придворную даму, на шелкового ночного мотылька.
— Ах, было б так просто! — вздохнула Снеженика, зачесывая волосы Ежинки и посыпая их пудрой. — Я верю своему жребию, а он мне твердит — выбирать свою жизнь и судьбу я сама буду.
— Волшебный жребий, — задумчиво произнесла Ежинка. — Ты веришь ему?
— Конечно, — беспечно ответила Снеженика. — Я училась этому искусству — изготовлению самого точного жребия, — очень тщательно. Хочешь узнать свою судьбу?
— Что, например? — пожала плечами Ежинка.
— Ну-у-у, — загадочно протянула Снеженика, — например, любит ли тебя твой возлюбленный? Это первое, на что гадают все, кто делает свой, личный жребий.
— Ой, нет! — воскликнула Ежинка, подскакивая. Отчего-то она побелела сильнее, чем тонкая пудра на ее щеках. — Не хочу ничего знать!
— Но почему? — упорствовала Снеженика. — Это обычное гадание. Я помню, как мы гадали после новогоднего бала… ужасно расстраивались, конечно, но это было особое волшебство. Знаешь, как обязательная часть взросления — понять, что не все может тебе принадлежать, даже если хочется.
— Вы были малы! — выпалила Ежинка почти яростно. — Совсем дети! И чувства ваши были незрелые мимолетные… первые симпатии…
— А твои, конечно, не такие? — едко поинтересовалась Снеженика, прищурившись. — Твои настоящие и глубокие?
И, не говоря больше ни слова, она щелчком подкинула свою монету, глядя Ежинке прямо в глаза.
— Не смей! — выкрикнула Ежинка, кинувшись вперед. — Не спрашивай, я не хочу знать!..
— Орел — да, — неумолимо ответила Снеженика, поймав монету и звонко шлепнув ею о ладонь. — Ну, готова узнать судьбу свою?..
— Зачем! — яростно прокричала Ежинка, сжимая кулачки. — Зачем?! Ты своей судьбы испугалась, я иду вместо тебя к Королю Зимы, так зачем ты в мою лезешь?! Не хочу ничего знать!
— Это не моя судьба, — огрызнулась Снеженика. Она подняла ладонь и усмехнулась. — Ну, и чего ты опасалась?
— Не слышу, ничего знать не хочу! — воскликнула в отчаянии Ежинка, зажимая ладонями уши.
— Глупая! Жребий говорит — он люб…
— Не слышу! Не хочу ничего знать!
— Но ведь все хорошо…
— Не хочу знать! — кричала Ежинка так отчаянно, будто сердце ее разрывается надвое. В ярости накинулась она на Снеженику, отняла у нее монету и, не глядя, подкинула вверх.
— А тебя ОН любит?! — выкрикнула она. — Любит?! Орел — значит, да!
Монета, звякнув, укатилась в темный угол, и Снеженика, онемевшая, не спешила ее подобрать.
— Что ж ты не идешь, не узнаешь? — крикнула Ежинка, натягивая на плечи песцовую накидку. — Глупая трусливая и шкодливая девчонка! Король и принц добры к тебе; от твоего выбора сейчас зависит судьба всего королевства, а ты продолжаешь капризничать, как грудное дитя! Топаешь ножками, хнычешь… и все вокруг вынуждены что-то выдумывать, чтоб сохранить твою жизнь! Зато чужие судьбы для тебя мелочь и шутка, так?
