Я попыталась ударить его ладонью по заднице, но получилось как-то не очень. Зато я ощутила… Умная Машка права — нельзя отпускать от себя мужчину в боевом состоянии! Я бы ей учёную степень дала!
Перекинув через регента ногу, я заставила его повернуться на спину и медленно опустилась, усевшись верхом.
— Не двигайся! — приказала я, и он застыл, глядя на меня широко раскрытыми глазами.
Взяла его руки и положила себе на грудь.
— Здесь можно…
Вот дура-то я! Ведь давно могли бы…
***
Знаю, что золотое время не длится долго, но… Мне на это было плевать! День, два, а потом… Потом смогу вспоминать, пусть и с грустью.
И эта самая грусть слегка придавила меня, когда император снял гнездо со Светкиным выводком, накрыл его платком, и мы перенеслись к карете. Казалось бы, чего переживать расставание со Светкой? В последнее время она и за сыром ко мне не приходила! Но грусть тихонько грызла меня изнутри.
Уже устроившись на сидении, я недовольно спросила:
— А просто перенестись в лес нельзя было?
— Но в карете интереснее, Катя! — возразил император. — А перенестись каждый может!
— Правда, Катя! — погладила мою ладонь Великая княжна. — Покатаемся немного.
Накануне я кое-что рассказала Анастасии. Чтоб глупость какую не совершила. И Ярослава пришлось предупредить…
Странная была поездка. Ни единой кареты с сопровождающими придворными. Только всадники во главе с регентом. Ну, ещё и тени, но на них я уже и внимания не обращала — привыкла.
А ещё вспомнила, что вчера надо было родителям позвонить. И эта забывчивость совсем не прибавила радости.
Одно хорошо — ехали совсем не долго. Остановились на краю симпатичной поляны. Точнее, это дорога проходила по краю поляны в сосновом лесу, и мы вышли из кареты прямо на зелёную травку. Травка короткая, плотная, как на стриженой лужайке.
Мы прошли всего-то шагов десять, и Ярослав поставил гнездо на траву. Я оглянулась и увидела, что всадники спешились и теперь стояли с арбалетами в руках. Даже регент.
— Это они на случай, если соколы налетят, — пояснила Анастасия. — Только зря! С Яськой это не пройдёт!
Ярослав сдёрнул платок с гнезда, протянул к нему ладони, а затем резко поднял руки к небу. Словно тончайшая плёнка взмыла вверх и образовала купол над поляной.
— Пора прощаться? — спросила я.
Вот только делать этого никто не собирался. Пушистые молнии прыснули прочь из гнезда, взлетели на деревья и растворились в ветвях. Рядом с гнездом осталась только Светка. Я наклонилась к ней:
— Пойдёшь с ними? Понимаю…
Змейка склонила голову, но понять, что она имела в виду, было невозможно: ни да, ни нет.
— Хочешь назад, ко мне?
Она быстро закивала.
— Так пойдём!
Светка взлетела в воздух, попрыгала, едва касаясь по нашим плечам, а затем устроилась у меня на груди в виде меховой оторочки выреза.
Анастасия засмеялась и захлопала в ладоши.
— Егерь сказал, что здесь жуки какие-то усатые появились, так что змейкам будет, чем заняться! — сказал Ярослав. — И дядя Егор говорил, что их будут сыром подкармливать!
Я благодарно улыбнулась регенту, когда мы шли к карете, а потом спохватилась:
— Гнездо не взяли!
— Зачем?! — удивилась Анастасия. — Змейка новое сделает! А это птички для гнёзд растащат!
— И часто? — поинтересовалась я, погладив Светку.
— Раз в год!
— Ну это ещё терпимо…
— Садитесь скорее! — поторопил Ярослав. — Надо ещё в одно место заехать!
Во время поездки, регент поминутно догонял карету и заглядывал в окно, словно его кто-то позвал. И улыбался смущённо. Может быть, вспоминал что-то хорошее?
Дом, к которому мы подъехали, стоял в лесу. Большой, двухэтажный, с верандой по периметру. А вот забора я сначала не увидела. Потом поняла, что высокая стена просто не видна за деревьями и вместе с домом охватывает значительный участок леса.
Едва мы вышли из кареты, как дети вцепились в мои руки, и мы перенеслись на веранду с другой стороны дома. Между домом и деревьями на траве лежал большой разноцветный, клеенный-переклеенный отцом мяч. Его купили, когда я была маленькой специально для меня. Чтобы играть на берегу речки или в сквере, напротив нашего дома. Я и сейчас помнила каждую заплатку на нём!
Дети почему-то молчали и я, повернув голову, увидела кресло, в котором дремал мой отец…
— Папа?.. — растерянно спросила я.
Отец открыл глаза, его лицо расплылось в улыбке, и, ещё не поднявшись из кресла, он закричал:
— Мать! Беги сюда! Катя приехала с детьми!
Мама тут же выскочила на веранду через распахнутую стеклянную дверь и обняла меня.
— Какая ты красивая, Катенька!
— Мама…
А отцу, наконец-то выбравшемуся из кресла, осталось только обнимать нас обоих и приговаривать:
— Ты принцесса, Катька! Я же говорил, что ты принцесса!
И это правда. Отец всегда называл меня принцессой. Только с шестнадцати лет он прекратил так обращаться ко мне, а позже, когда я знакомила родителей с вероятными мужьями, тихо говорил на ухо маме:
— Не принц… Но, может, от него хоть на один хвостик пользы будет?
А сейчас отец шепнул мне в ухо:
— Матери нужно с тобой поговорить…
И тут же оторвавшись от нас, повернулся к детям:
— А кто это здесь такие хорошенькие и послушные?!
Регент нахмурился и даже рот приоткрыл, но ни слова не произнёс. Потому что император предостерегающе поднял палец вверх и очень серьёзно ответил:
— Мы внуки!
Взгляд отца метнулся ко мне, почему-то к регенту и вернулся к императору, который не стал дожидаться следующего вопроса:
— Я — Ярослав, а моя сестра — Анастасия. Вы бабушка с дедушкой, а значит, мы внуки!
— Отлично! — обрадовался мой отец. — А ну бегом к столу! Обгоню и все пирожные съем!
Вся троица умчалась в дом, а к регенту подошла служанка средних лет, поклонилась и сказала:
— Великий князь! Нам не позволили накрывать на стол, и мы ничего не смогли сделать.
— Всё в порядке, — ответил регент и, пропустив нас с мамой вперёд, вошёл в дом.
Мама считала, что чаем надо угощать любого вошедшего в дом. И как следует! Но на этот раз чаепитие долго не продлилось. Правда, император, съев первое пирожное, очень серьёзно спросил:
— А болтать ногами можно?
Ни я, ни регент вмешаться не успели.
— Болтать ногами можно несколькими способами! — поучительно сказал отец. — Незаметно, увлечённо, задумчиво… — Он осёкся под взглядом мамы. Но не удержался от продолжения: — В любом случае когда болтаешь ногами, в животе всё утрясается и входит больше пирожных!
— А мне ты почему-то запрещал, — прокомментировала я методику.
— Это потому, что ты дочь! — улыбнулся Яська. — А мы внуки!
После третьего пирожного мама выразительно посмотрела на отца, и он тут же сказал:
— А давайте пойдём во двор, поиграем в мяч! Женщинам поговорить надо!
Ярослав и регент тут же встали из-за стола, а Анастасия заупрямилась:
— Я тоже женщина! И мне интересно!
Но быстро сдалась после того, как Ярослав веско произнёс:
— Великая княжна! Мы идём во двор!
Мы с мамой молча смотрели в окно на лужайку, где четверо перебрасывали друг другу большой мяч, и регент с детьми явно мухлевали, чтоб моему отцу не приходилось много бегать.
— Курьер, — мама хмыкнула, — попросил у нас с отцом твоей руки.
Надо же! А наедине со мной его другие части тела интересовали! Хотя вру — руки тоже не забывал…
— И что вы ответили?
— А что мы могли ответить, Катя? Сказали, что у тебя надо спрашивать.
Очень правильный совет! Меня-то он как раз и не спросил! Или я совсем уже?..
— Катя. Отец очень просит, чтоб ты согласие дала. Сам хотел с тобой поговорить, но я запретила… Ой, Катя! Твоя меховая опушка глаза открыла…
— Не обращай внимания, мама! Это местное домашнее животное. — И отдала команду: — Светка! Возьми кусочек сыра!
Уговаривать змейку не пришлось — она прыгнула на стол, взяла сыр, проглотила и замерла столбиком рядом с тарелкой.
