После того, как все гости разошлись, Альвиан взял Мари за руку и повёл на улицу. Глаза высшего горели и Мари не могла понять, что именно хочет ей показать её муж. Они прошли на задний двор замка. Мари остановилась, как только увидела огромный сад, раскидавший свои листья и ветви выше крыши замка. Ночью сад освещала большая Луна, и деревья с цветами выглядели сказочно. На некоторых деревьях висели спелые плоды, а цветы распустили свои лепестки. Разноцветие красок притягивало Мари, она кружилась в разные стороны, рассматривая каждое растение. После долгого застолья, тихий шелест природы был, как дождь после долгой засухи. Им хотелось наслаждаться и впитать это спокойствие в себя. Альвиан смотрел на счастливую Мари и был счастлив сам.
Высшая подбежала к Императору и крепко сжала его в объятия. Она целовала его, стараясь передать как можно больше любви. Только он смог бы сделать подобное для неё.
— Нравится?
— Безумно! — вскликнула девушка, поднимая подол платья и быстро проходя между деревьями, — Это самый прекрасный сад, мой король. Но у меня тоже есть для тебя кое-что.
Мари протянула руки и высший, взяв их, подошёл к ней в плотную. По глазам девушки он понял, что она молчала об этом, но больше сил на сокрытие этого не было. Высшая положила руку Альвиана на свой живот и крепко прижала.
— В последнее время я почти не слышу мысли других людей, — эти слова напугали Альвиана, но Мари сразу продолжила, — Потому что теперь я разделяю энергию на двоих. Я… беременна, мой дорогой Альвиан.
Альвиан оторопел. Он долго пытался сопоставить слова друг с другом, чтобы понять их смысл. Посмотрев на живот жены, Император опустился на колени и прижался к нему. Понемногу он стал понимать, что внутри Мари зародилась новая жизнь. Энергия от ещё совсем маленького ребёнка чувствовалась также сильно, как от обычных людей. Это означало, что он был настоящим высшим, а главное — их ребёнком.
— Поверить не могу, Мари, — сказал Альвиан, вставая, — Это… наш ребёнок. Как же я тебя люблю!
Мари рассмеялась и подтвердила слова высшего. Радость нахлынула резко, рассылая потоки тока по всему телу. Император поднял свою жену на руки и закружил. Белое платье развивалось по воздуху вокруг них, как крылья серафима. Альвиан сообщил о радостной новости на следующий день, и Прага вновь пустилась в праздничные гуляния.
***
Все земли, принадлежавшие высшим, расцветали. Благодаря им знания стали приоритетом не только среди богатых людей, но и простого народа. Они открыли заведения, где учили желающих детей и взрослых. Конечно, отбоя от них не было. Из-за того, что мировоззрение людей стало резко меняться и отделяться от церкви, Папа Римский Григорий IX поговаривал о сокращении прав Императорской семьи. Фридрих II, вышедший из войны с Аль-Камилем проигравшим, вновь вернулся в Рим, где стал подогревать Папу Римского для конфликта с Бедржихом. Сын покойного Отакара тоже не стал пропускать момент посплетничать о «дяде» и сказал, что на самом деле на троне — самозванец, но призвал не спешить с возмездием.
Альвиан, отдавшись полностью политике, отдавал слишком много энергии и не получал её обратно. Он всегда находился на переговорах, после них устраивал слушание среди своих людей, присматривал за строительством новых замков и заведений для обучения. Выкраивал время специально для Мари, которой нужно было больше внимания, чем раньше. Они ездили по всем своим владениям, наслаждаясь разнообразием климата. Высшая наблюдала за своим супругом и несколько раз упрекнула его в небрежном отношении к энергии. Но Император не хотел беспокоить беременную жену, поэтому не стал говорить о пропавшей способности слышать мысли людей. Голоса его подсознания шумели, как никогда до этого, но Альвиан смог привыкнуть к ним и не обращать внимания на посторонние шумы.
После поездки во Францию Джакуб встретил короля в картинной галерее с явным беспокойством. Лицо мужчины сливалось с белым плащом. Глаза покрылись плотным туманом усталости и через них не было видно признаков жизни. Советник короля ощутил холод, окружающий его друга, и посчитал это дурным знаком. Император не захотел говорить с Джакубом рядом с Мари и пригласил его в свой кабинет.
Советник не узнал то место, где восседали все короли прежде. С каждым днём беспорядок в светлой комнате с кучей бумаг и книг возрастал. Книги были разбросаны по разным углам, а помимо чёрной от чернил бумаги, по столу лежали скомканные сожжённые листы.
— Альвиан, — протянул Джакуб, рассматривая кабинет, — Ты слишком сильно отдаёшься своему делу.
— В моих руках сила, которую нужно использовать во благо людей, — король упал на кресло и закрыл опухшие глаза, — Я всё сделаю и отдохну.
— Если ты не прекратишь так мучать себя, силы не останется вообще. Что говорит об этом Мари?
— Осуждает, — пожал плечами высший, — Как и ты.
Джакуб взял первую попавшуюся книгу и швырнул её на стол. От неожиданности Император встал с места и с непониманием посмотрел на советника.
— А я об этом подумал, — рыкнул Джакуб, — Ты даже не слышишь, о чём я думаю, Альвиан! Возьми себя в руки! Если всё так продолжится, созданное вами разрушится! Падёт, как Адам с Евой пали.
Парень кричал, хотя это было на него не похоже. Состояние друга расстраивало его и, кроме негодования, он не чувствовал ничего. Джакуб хотел вразумить Императора, показать, что он сбился с пути и нужно всего лишь немного отдохнуть. Но король не слышал голоса разума в лице Мари и Джакуба. Его самочувствие не отличалось от того, что испытывают люди во время небольшого голодания. Он не падал в обмороки, не хотел спать, не чувствовал упадок сил. И пусть он не слышит мысли, но это не значит, что кто-то захочет его убить. Об этом никто не знает.
— Мы не будем ничего делать, пока ты не придёшь в себя! — поставил точку Джакуб, чья злость только возрастала.
— Тогда уходи, — спокойно сказал Альвиан, контролируемый внутренними голосами, — Ты же прекрасно знаешь, что твоё присутствие лишь декорация, чтобы создать впечатление обычного правления. Я могу всё делать без тебя, без Константина, без всех! Я отправил Константина на службу к египетскому султану, чтобы он не мешался под ногами! И тебя отправляю обратно в Нанси, чтобы ты не читал мне нудные нотации, как мать, о том, как плохо я выгляжу!
Джакуб долго стоял и вслушивался в слова разъярённого Альвиана. Того, кто появился после смерти Отакара. Может быть, слухи были не такими слухами? И он действительно убил Отакара, но немного другим способом, который никто не знает? Все могли находится под его контролем и делать то, что захочет он. Неизвестно сколько раз Император влезал в его голову. Последние слова высшего задели Джакуба, и он молча вышел из кабинета. Король Чехии остался среди беспорядка до самой ночи.
Мари застала его за написанием какого-то текста. Он не поднял голову, хотя слышал, что кто-то вошёл к нему. Приятная энергия заполнила комнату. Хоть что-то он чувствовал. Живот высшей рос невообразимо быстро и оставалось несколько недель до рождения их малыша. Девушка подошла к мужу и прижала его к себе. Ребёнок, почувствовав отца, несколько раз толкнул его. Альвиан посмеялся и поцеловал встревоженную жену.
— Я видела, как Джакуб уезжал вместе с Катариной, — Мари гладила отросшие волосы высшего, — Он был таким злым. У вас что-то случилось?
— Нет, всё в порядке, — соврал Император, — Я отправил их в Нанси, чтобы они отдохнули. Катарине сейчас полезно.
— Да, правда. Джакуб не говорил чей это ребёнок?
С Катариной Мари не виделась с тех пор, как прошла свадьба. Они жили недалеко друг от друга, но сестра Джакуба каждый раз придумывала новые поводы, чтобы не видеться с королевой. Как потом выяснила высшая главной (и правдивой) проблемой была беременность Катарины. Эту мысль Мари и не смогла полностью услышать перед свадьбой. Альвиан знал об этом ещё задолго до этого, но предпочитал молчать.
— А ты как думаешь? — хмыкнул Император, — Джакуба конечно же.
