Закрыв глаза, я посчитала до десяти в надежде, что умопомешательство пройдет. Но когда я открыла глаза, «галлюцинация» стояла на месте и беззвучно посмеивалась.
— Ты вернулся!
Вихрь счастья вскружил мне голову. Я бросилась вперед, и Фил развел руки в стороны, принимая меня в объятья. Это точно была не галлюцинация. Прижимаясь к его груди, я глубоко вдохнула любимый запах и едва не расплакалась.
Я дождалась. Прошедший год, полный грусти и отчаянья, освещенный лишь тонким лучиком надежды, стремительно отдалялся от меня, меркнул, терялся далеко в воспоминаниях.
Фил крепко прижимал меня к себе — так сильно, что было тяжело дышать.
Внезапно игла страха пронзила мое сердце: что, если Фил пришел просто меня навестить, а не вернуться навсегда.
— Скажи, что больше не уйдешь, — пробормотала я.
Объятья ослабли, и Фил слегка отстранился от меня. Его глаза светились радостью. Он взял в ладони мое лицо и сказал:
— Ты совсем глупая или прикидываешься? Залезал бы я в окно второго этажа лишь для того, чтобы поздороваться и потом свалить?
— Я просто боюсь. — Без моей воли из глаз полились слезы. Фил нежно вытер их подушечками больших пальцев и ответил:
— Не бойся. Я не уйду.
Сердце затрепетало в груди невероятно быстро. Душа запела чудесную мелодию. Осознание того, что Фил теперь будет рядом, вознесло меня на седьмое небо.
— Я уладил дела в Апексориуме. Прости, что меня так долго не было. Все-таки пришлось на некоторое время занять место Себастьяна и провести несколько реформ. Потом выбрать достойного преемника. Я долго искал способ вернуться. Но к счастью, в итоге нашел.
— Какой же?
— Договорился с теперешним Императором. Я передал ему все знания, которые помнил из секретной книги. Ему больше неоткуда было их взять, ведь она сгорела в самолете. Затем Император стер мне воспоминания о том, где находится Апексориум, и отпустил. Так что теперь мне некуда уходить. — Фил усмехнулся. А в следующий миг его рука скользнула со щеки к волосам. Пряди натянулись, стиснутые пальцами. Знакомое до дрожи движение. Фил зафиксировал мою голову в одном положении и другой рукой резко притянул меня к себе за талию.
Наши губы слились в чувственном поцелуе. Но Фила хватило лишь на несколько секунд нежности. Он с напором завладел моим ртом, целуя меня все глубже, все жарче. Отвечая ему, я задыхалась от нехватки воздуха, от переполняющего меня счастья, от желания быть еще ближе. Нетерпеливые руки Фила спустились по моей спине, ягодицам и задрали короткий сарафан аж до талии.
— Где твои родители? Внизу? — спросил Фил, оторвавшись от моих губ.
Угомонив сбившееся дыхание, я ответила:
— Когда я поднималась, они были внизу.
— Отлично. — Его губы растянула шаловливая улыбка, а руки уже легли на прикрытые трусиками ягодицы и с силой их сжали. Фил опустился к моей шее и со страстью принялся оставлять на ней влажные поцелуи.
— Ты же не собираешься прямо здесь?
Обдавая горячим дыханием мое ухо, он прошептал:
— Не прямо здесь. А на подоконнике. До кровати идти далеко.
Между прочим, до кровати было два метра, а до подоконника — всего лишь руку протянуть. Отчасти Фил прав, но…
— Нет! — заявила я, отталкивая его. — У мамы чуткий слух, и она закатит такой скандал, когда услышит!
Перехватив мои руки, Фил заломил их за спину и прошипел:
— Если не будешь сопротивляться, нас никто не услышит. — А потом уже добавил с улыбкой: — И стонать лучше негромко.
— Нет, ты не понимаешь. Мать настолько…
Не дав договорить, ладонь Фила крепко зажала мне рот.
— Илона, после года воздержания на меня никакие уговоры не подействуют.
Мне стало страшно. Глаза напротив горели неудержимой похотью. И, чего скрывать, меня это безумно заводило. Как я могла продолжать настаивать на отказе, когда сама хотела выпустить на свободу желание, которое томилось так долго внутри.
Воспользовавшись моим немым согласием, Фил резко развернулся со мной и припечатал мое тело к стене. Его губы припали к моим, но не успел поцелуй стать глубоким, как Фил отстранился и, крепко взявшись за ткань моего сарафана в районе декольте, одним рывком разорвал ее, оголяя грудь. Сегодняшний день был слишком жарким для лифчика, и Фила это явно обрадовало. Не сводя глаз с моей груди, он сбросил с плечей бретельки сарафана, который сразу же упал к ногам.
— Порви хоть раз свою одежду, — сказала я, улыбаясь.
— Прямо сейчас? Но как же я… — Он запнулся. — А точно. Я ведь обещал больше не уходить. А к твоим родителям утром я в чем спущусь?
— В халате!
Фил искренне рассмеялся. Я вспомнила то время в баре, когда только устроилась работать официанткой. Фил почти не улыбался, а его редкие улыбки выглядели натянутыми. Слышать теперь его смех, видеть счастливые искорки в глазах и улыбку, которая светилась радостью, было лучшей усладой для моей души.
Пока Фил засомневался на несколько секунд, наверняка раздумывая над тем, рвать ли ему одежду, я подалась вперед и, взявшись за отвороты пиджака, распахнула его. Грудь Фила быстро поднималась-опускалась под белой рубашкой, над которой красовался галстук. Я принялась его развязывать, пока Фил стаскивал с себя пиджак.
— Мне нравится, как ты меня раздеваешь.
Отбросив галстук в сторону, я переключилась на пуговицы рубашки. Я делала простые движения, но почему-то они приносили мне невероятно много удовольствия. Впервые Фил спокойно стоял и позволял мне самой что-то делать. Лишь сейчас, перебирая пальцами пуговицы, я осознала, насколько усилились мои чувства к нему. И причиной тому не полет годичной давности. Я поверила в то, что настоящие чувства со временем только усиливаются, несмотря на разлуку.
Расстегнув рубашку, я распахнула ее и прижалась обнаженной грудью к Филу. Он наклонился ко мне и произнес:
— Я чертовски сильно скучал по тебе.
— Я тоже.
— Ты все-таки не послушалась меня и ждала?
— Конечно.
Фил прижал мою голову к своей груди и, поглаживая меня по волосам, еле слышно прошептал:
— Люблю тебя, моя непослушная девочка.
Я думала, уже нельзя стать счастливее. Но после этих слов я ощутила ошеломляюще сильный прилив радости — такого я не испытывала никогда прежде. От нахлынувших эмоций я сцепила руки за спиной Фила и прижалась к нему крепко-крепко.
— Я тоже тебя люблю.
Мои глаза вновь наполнились слезами. Я ничего не могла с собой поделать.
— Почему плачешь?
— От счастья.
Фил взял мое лицо в ладони и принялся целовать щеки, по которым теперь еще сильнее лились сладкие слезы.
— Я тоже очень счастлив.
Его губы прикоснулись к моим — и нежный поцелуй, будто передающий все чувства Фила, окончательно вскружил мою голову. Все глубже и чувственнее целуя, он припечатал меня к стене. Его желание побеждало нежность. Руки с нажимом заскользили вниз по моему телу, губы опустились к шее и, вызывая вспышки наслаждения под кожей, принялись терзать ее сладостными поцелуями — они невероятно сильно подогревали и так разбушевавшееся возбуждение.
Разбушевавшееся настолько, что я сама потянулась руками к ремню и попыталась его расстегнуть. Не дав этого сделать, Фил отбросил мои руки и быстро снял его, а за ним и брюки с боксерами.
Его крепкое горячее тело вновь прижало меня к стене. Приторная истома внизу живота сильнее заныла, когда я ощутила, настолько меня хочет Фил — его твердый член, упираясь в мой живот, ясно давал понять, что ему нестерпимо хочется войти в меня.
Сняв мои трусики, Фил подхватил меня под бедра и, сделав несколько шагов, усадил на подоконник, после чего завладел моим ртом в дурманящем поцелуе. Я едва не забыла о том, что свет в комнате включен и нас отлично будет видно с улицы, даже через шторы.
— Выключи свет, — сказала я, заставив себя разорвать поцелуй.
— Ты уверена? — спросил Фил, пристально смотря в мои глаза.
— Я больше не боюсь темноты.
Довольная улыбка изогнула его губы, и он направился к выключателю. Пока Фил расхаживал по комнате голышом, я с наслаждением любовалась его накачанным телом. Нетерпение заставляло сердце стучать быстрее — я снова до одури хотела оказаться в объятьях.
