закрываясь от всех собравшихся.
— Что мне делать? — шепнула я, непонимающе глядя на него.
У меня не было и малейшего представления, как подступиться к волчонку.
— Ничего, — коротко ответил любимый и обернулся в огромного чёрного волка.
Вздрогнув, я осела на лавку от страха, когда он оскалился и, низко рыкнув, схватил зубами волчонка. Закрыв руками глаза, даже решила, что зверь мог разорвать несмышлёныша по каким-то своим причинам. Только в следующее мгновение заполнивший моё сердце лютый ужас быстро сменился настоящей щемящей сердце радостью. Слёзы градом покатились по моим щекам, когда волк опустил волчонка мне на колени, и наши взгляды встретились. Мой, испуганный и счастливый, и его, полный благодарности за долгожданного наследника.
Пара мгновений — и зверь, отвернувшись от нас, стал наступать на старую волчицу. Мне было неведомо, какой между ними был спор, но они стали скалиться друг на друга и рычать. Волчица хоть и выглядела слабой, но с места не отступила ни на шаг, гордо вздымая голову, когда волк приблизился к ней. Его оскал становился всё яростней, а угрожающий рык — громче. Волчонок у меня на руках занервничал и начал тихо поскуливать, когда его отец вцепился клыками в шею волчицы, а потом и вовсе завыл, тонко и жалобно.
Я не ожидала такой жестокости от волка и не понимала причин для подобного зверства, никак не желая, чтобы наш ребёнок всё видел. Сорвавшись с места, я готова была бежать из княжеских покоев прочь, но волчонок вырвался из моих рук, скатился на пол и кинулся на защиту старой волчицы. Он был размером едва ли с лапу собственного отца, но всё же не побоялся выступить против него.
— Прошу! Не надо! —вскрикнула я, охнув от ужаса и кидаясь за волчонком, в котором был и мой сын Владимир.
Их жизни были мне бесконечно дороги, и я бесстрашно бросилась на помощь, хотя волк и так уже отступил, непонимающе глядя на задиристого волчонка. Старая волчица с кровоточащей раной на шее проскулив рухнула на пол. Она ещё дышала, хотя и тяжело, едва прикрыв глаза.
Зверёныш же всё наступал на отца, звонко рыча и подвывая. Оборотень лишь на шаг отступил от собственного сына, а после в одно мгновение придавил того лапой к полу. Волчонок тяжело выдохнул и заскулил, но успокоился, будучи поверженным. Мне было тяжело на это смотреть, но вмешиваться я не смела. Во всём сквозило что-то звериное, понятное только им.
Мы все тяжело дышали, а в покоях стоял яркий запах крови. Как-то сумев пережить случившееся, старая волчица, еле отдышавшись, попыталась встать на дрожащие от слабости лапы, но рухнула обратно. Мне было бесконечно жаль её, и я не понимала, почему с ней так поступили.
— За что?! За что ты так с ней?! — выкрикнула я, не зная, что мне делать.
Просто стоять в стороне было для меня самым страшным.
Волк отступил, и волчонок заторопился к волчице. Скуля, он потыкался носом в свою спасительницу и взглядом полным тоски попросил помощи у меня, только к моему великому горю, я ничем не могла помочь волчице.
— Помоги же ей! — выкрикнула я, осматривая рану на шее зверя.
Великий князь вернулся в человеческий облик и накинув халат хрипло произнёс:
— Ей нельзя уже помочь, раны смертельные для волчицы и человека.
— Как?! За что ты так с ней?! — в слезах я уже не разделяла поступков князя и волка точно знала, они в этом действовали сообща, иначе Святослав бы не позволил.
— Она слишком стара, а человек с такими ранами волчицы не справится, — сухо объяснил Святослав.
Я судорожно начала искать тряпку, чтобы закрыть кровоточащие раны, но князь остановил меня.
— Не трожь! Дело решённое. Она всё равно умрёт, — сурово решил Святослав и меня от него словно отшибло.
— За какой такой грех? За какое такое отступление? Она вашего сына спасла! Она...
— Она скрывала свою сущность! — грозный окрик Святослава был перебит детским плачем.
Владимир бывший только что волчонком в одно мгновение вновь обратился младенцем и барахтался на каменном полу в попытках перевернуться на живот. Я подхватила окровавленными руками дитя и отступила подальше от князя.
— Ваше высочество, вы тоже от меня многое скрывали, — выпалила я, высоко поднимая голову.
Моё сердце билось так, что ему бы крылья и вылетело прочь из груди. Дыхание сбивалось, а ноги едва меня держали. Крепко прижимая к себе сына, я собиралась перечить воле великого князя.
— Это другое и не сравнивайте, княжна Милолика.
Мой статус прозвучал из уст Святослава с особой интонацией. Мне было указано на моё место, с которым я после всего пережитого была несогласна.
— Насколько мне известно, за спасение Владимира вы обещали знахарке всё чего её душа пожелает. Она ничего не просила, так вот я попрошу за неё! Дозвольте помочь ей! Жизнь за жизнь! Это честная плата! — я смело чеканила каждое слово, когда же меня трусило от страха.
Я боялась больше не увидеть в Святославе человека.
Князь усмехнулся и шагнул к нам, я в страхе отступила и это было бесконечно больно. Страшно бояться того, кого любила всем сердцем. К моему счастью, Святослав испытал нечто подобное.
— Не бойся меня, я не зверь, — тихо попросил князь и снова начал приближаться к нам.
Медленно и осторожно, не сводя с меня чёрного молящего взгляда. Я с трудом осталась стоять на месте, мои ноги были словно не мои и норовили отступить. Святослав успел раньше. Обнял нас с сыном и прижал к себе, шепнув на ухо тихое признание.
— Я ей не верю, — выдохнул он, проводя носом по моей щеке.
— Не повод лишать её жизни, а лишите и правды не узнаете, и меня потеряете, — сказала я, отпрянув от Святослава, чтобы взглянуть ему в глаза.
В них более не было жестокости, лишь тоска и сомнения.
— Я не могу обещать вам, что знахарка останется жива. Волчица стара. Если справиться с ранами сама, то так тому и быть, останется жива.
— Тогда я помогу ей! — передав сына в руки Святослава, я поспешила к волчице.
