у нее нет. Напротив, привлечет к себе только больше опасности и станет легкой добычей. Сейчас она защищена тем, что черные ведьмы не могут ощутить ее магию. Но ты хочешь лишить ее этой защиты… — не закончил я мысль, резко осознав, чего добивается охотник. Конечно, как я мог забыть? За моей неприязнью, я упустил очень нелюбимую мною черту характеров охотников: беспринципность и циничность. Нелюбимая — потому что в этом охотники преуспели даже больше, чем демоны. А уступать в чем-то охотникам демоны очень не любят. — Ты хочешь сделать из Дарины приманку.
Охотник пожал плечами, тут же скинув в моих глазах образ заносчивого простофили.
— Ты в своем уме?
— Да не ори ты, — скривился он, а после понизил голос: — Сам посуди, это отличный вариант. У нас нет много времени. Чем дольше мы будем тянуть, тем больше жертв среди деревенских. Чернокнижник должен быть ранен и сейчас восстанавливаться, что видно из новых «заразившихся». Мы не можем дать ему этого сделать. Потому нужно действовать на опережение. Ощутив в округе активацию сил белой ведьмы, тварина будет обязана действовать.
— Думаешь, он нападет, пока Дарина беззащитна?
— Для этого или просто жадность скажется. Белая магия для чернокнижников словно дурман. Они от нее зависимы. Нужно использовать это против врага.
— Тогда тем более это опасно!
— Нет, — не согласился Ждан. — Поверь, я знаю… опасность, которую представляет чернокнижник, — произнес он и неосознанным движением потер место недавнего ранения. — Именно поэтому убежден, что лучше действовать сейчас: когда он слаб и торопится. Так больше шанс, что тот ошибется. Особенно если подключишься ты и Велес. Вместе нам скорее удастся с супостатом расправиться.
— Планируешь установить ловушку?
— Лучше мы, чем на нас, — с философским видом отозвался он, а после посмотрел на меня более пристально. — Ты же неглупый малый. Видно, что многое повидал, и знаешь немало. Ты должен был думать над подобной возможностью. И знаешь, что я прав.
— Верно, думал, — скрипя сердцем, признался я. Просто признаваться в правоте охотника было в принципе неприятно. — Но отказался от этой затеи.
— Почему? — нахмурился Ждан.
— Потому что не хочу жертвовать «живцом», — закончил я мысль.
— Как интересно, — услышали мы угрожающий рык. Обернувшись, обнаружили оскалившегося Велеса, который не мог не слышать нашего разговора. — Ну-ка, красавчик, повтори, что там про «живчика» говорил? — практически пролаял Велес, чьи глаза выражали лишь желание убийства. Не моего убийства — Ждана, в котором доверчивый Магический Зверь сейчас резко разочаровался.
И я бы с удовольствием посмотрел на представление… вот только:
— Велес, а где Дарина? — забеспокоился я.
— Даринушка, это плохая идея, — пыталась убедить меня говорящая кошка. Никогда, наверное, не привыкну! — Нам лучше вернуться. Я не смогу тебя защитить в таком виде!
— Ага, — бросила я через плечо, а после с упертостью небольшого войска вышла через боковую калитку, которая вела к берегу. После услышанного, мне было необходимо немного проветриться или освежиться. Нет, утопиться я не планировала… пока. Хотя, вот когда об этом подумала, то идея уже не кажется такой абсурдной на фоне того, что я за сегодня узнала: я ведьма, все женщины моего рода — ведьмы, нас кто-то планомерно истребляет, иссушая, как компот по зиме. Малиновый. Нет, лучше смородиновый! Ага, из черненькой, которая не уродилась, зараза… Но я не о том. Друзей у меня нет, а те, что есть — обманывали всю жизнь. Объявился жених, да и тот, вначале использовать хочет… и попользовать. И отчего-то «использовать» не звучит так мерзко, как второй вариант.
М-да, не создана я для лирики…
И да, я все слышала. Чувство вины и Велес — гремучая смесь, которой я бессовестно воспользовалась, потому он передал мне все, что слышал сам. Слово в слово. И на том моменте, когда Володька признался, что и сам думал, как бы сделать из меня наживку, мое терпение просто лопнуло. И не только мое. Велес, приказав Липе следить за мной, пошел стоять за мою честь, на деле выливать обиду за то, что его самого обдурили. Но я не привередничаю, так ли важно за что именно этих остолопов по двору гонять и за пятки кусать?
Ну а я… а мне вдруг срочно захотелось что-нибудь зашить. Возможно чей-нибудь рот. Но это уже такие мелочи. Особенно учитывая, как я вспомнила, что оставила швейные снасти сегодня на берегу где… рыбачила.
Кстати, надо бы не забыть помыться. И помирать, в случае чего, все же, лучше в чистом. Где-то у меня парадное платье пылится.
Тряхнула головой и прогнала невеселые мысли. Не о том думаю…
А подумав, о том, о чем стоило… вновь потянуло топиться.
Шить! Надо срочно шить!
— Возле дома безопаснее! — не унималась Липа.
— Я быстренько, — пообещала я, выискивая место, где оставила коробочку с булавками, иголками и нитками, которых нигде не было видно…
Но тут меня привлек странный звук из камышей, от которого я в первое мгновение шарахнулась в сторону. Даже промелькнула мысль, что вот жизнь и закончилась, а у меня дома не прибрано, придут хоронить, и неудобно получится. Платье в заплатках, коса растрепанная. А с Велесом и Липой и помириться толком не успела. Не сказала, как люблю их и ценю все, что они для меня сделали… Но абсурднее всего показалась мысль, где в воспоминаниях проскользнула недавняя сцена с демоном и то, что сейчас я на мгновение, думая, о смерти неминуемой, испытала сожаление, что поцелуя так и не случилось.
Видимо, это меня настолько поразило, что страх перед смертью отступил, и в шорохе я стала различать уже знакомое шипение. Потому смелее шагнула вперед, несмотря на протестующую Липу, а после с еще большим изумлением увидела уже знакомую русалку, которая неловкими движениями пыталась освоить шитье.
— Вот те на! — поняв, на что я смотрю, также изумилась Липа. — Девонька, ты чего творишь-то?
Та повернула к нам голову, с упрямой морщинкой на лбу, обиженно поджала губы, а затем вновь оттянула недавно дырявую рубаху, которую… ладно, пусть будет выкупила, и принялась штопать… себя, судя потому, как она болезненно зашипела и затрясла перепончатыми пальцами.
— Как же не лезть? Нам просто смотреть, как ты калечишься? — возмутилась Липа, на что получила очередное шипение в
