готовить умею. Хоть кто-то из нас.
Я показала ему язык, после чего сказала:
— Сейчас вернусь.
Я отнесла Ти к столику, на котором мы его пеленали, быстро его переодела и вернулась за компьютер.
Теперь уже чистому и сухому Ти захотелось обнимашек. Он зевнул и прижался ко мне, вцепившись маленькими ладошками в мой свитер. И как бы он ни старался, глазки сами собой закрывались.
Джек ухмыльнулся.
— Au dodo, mon biquet.
Пора баиньки, мой барашек.
Пока Ти засыпал, я поймала себя на том, что с обожанием смотрю на него и улыбаюсь. Затем перевела быстрый взгляд на Джека.
Он потёр грудь, как будто его сердце болело от переполнявших чувств.
— Чёрт, Эванджелин, с тобой никогда не будет легко, да?
Я грустно ему улыбнулась, вспомнив все разы, когда он задавал мне этот вопрос. Мой ответ оставался неизменным.
— Не-а, не будет.
Императрица
Позднее тем же вечером мы с Ариком нежно занимались любовью, после чего он прижал меня к своей груди, пока Ти мирно спал в своей кроватке. Дрова потрескивали в камине, пламя уютно освещало комнату. Неторопливые сладкие моменты всё ещё случаются даже после апокалипсиса.
Сонный голос Арика пророкотал над моим ухом:
— Не могу избавиться от мысли, что я только что был вознаграждён за организацию видеозвонка.
Я ущипнула его за татуировку на груди.
— Я же вижу, как ты расслабилась, убедившись, что он в безопасности.
Арик провёл пальцами по моим волосам.
— Да. Эта возможность поговорить с ним очень много для меня значила. Спасибо за то, что ты такой понимающий.
Мало кто из мужей содействовал бы отношениям своей жены с другим мужчиной. Хотя, конечно, мало кто из мужей уверен, что обратится в прах в ближайшем будущем.
Я закрыла глаза на секунду, но ни на мгновение не забывала о том, что стоит на кону.
— Я стал замечать, что каждый раз, когда я разговариваю с ребятами в ангаре, Солнце начинает чуть ли не все свои фразы со слов: «Джек говорит» или «Джек считает». Мне кажется, он очарован Джеком.
Похоже, Сол за время поездки к ангару возвёл Джека в герои и почитает теперь как кумира. С кем не бывает.
Арик пробормотал себе под нос:
— Есть хоть кто-нибудь, кто не пал жертвой обаяния Джека Дево?
Что на это ответить?
— Оу, а что, Джоуль тоже от него без ума?
Губы Арика скривились.
— Как Джек отнёсся к новости, что он, возможно, Младший Аркан?
— Пока скептически. Но ещё не уверен. Думаешь, это правда?
— Он отлично попадает под описание типичного Меча. Да и исторически Паж Мечей считался посланником между лагерями. Это очень хорошо ложится на историю Джека в этой игре.
— Это как-то меняет твоё отношение к нему?
— Я так привык не доверять другим Арканам, что первой эмоцией было подозрение. — После прочтения хроник Арика я его прекрасно понимала. — Мне интересно, есть ли у Младших Арканов такие же инстинкты, как у нас. Черты, которые они не в силах контролировать. Но всё же я полностью доверяю Джеку. Мне кажется, он это заслужил.
— Это хорошо.
— Как бы то ни было, найти ангар было большим успехом. Нам понадобится место, куда можно будет перенести Ти в случае атаки Рихтера.
Рихтер. Мои когти начали зудеть, просясь наружу.
— Жду не дождусь новой встречи. Только он и я.
Арик весь напрягся.
— Этого не будет.
Я резко села, нахмурившись.
— Ты уже забыл, что я поклялась ему отомстить. Пускай он не убивал Джека, но он лишил жизни Селену и всех тех людей. — Смех Императора до сих пор звучит у меня в ушах. — Или ты забыл, как он месяцами пытал меня две игры назад? Какое счастье, что у меня нет тех воспоминаний.
— Ты сама мне говорила, что ваш бой может закончиться уничтожением всего мира. Или твоей смертью. И что тебя это пугает. Что это равносильно ядерной угрозе. Если скажешь, что это предчувствие изменилось, тогда и поговорим.
Мэтью говорил, что сила — моё бремя. Вдруг я начну что-то, что не смогу потом остановить? Но если мой выбор — позволить Арику сгореть заживо в теле Рихтера или рискнуть всем миром…
— Убить Императора — моя задача, не твоя. И уж точно не твоя, если ты намерен пожертвовать собой.
Арик спросил дразнящим тоном:
— Если на одной чаше весов моя жизнь, а на другой — судьба человечества, разве нам не нужно прислушаться к голосу разума?
Я вскинула подбородок, сжала кулаки.
— А если я не желаю его слушать?
Он молчал некоторое время. После чего наклонился, обхватив моё лицо тёплыми ладонями.
— Ты любишь меня.
Я посмотрела на него, стараясь вложить во взгляд всю силу своих чувств.
— Конечно.
Он свёл брови.
— Это больше, чем любовь. Ты чувствуешь ко мне то же, что и я к тебе.
Я смогла только кивнуть.
Но его это словно бы опечалило.
— В глубине души я полагал, что ты не способна любить меня всем сердцем, потому что половина его уже занята другим. Я забыл главную черту Императрицы. Твой гнев бездонен… как и любовь.
— Тогда ты понимаешь, почему я не могу тебя потерять. Ты говорил мне, что хочешь провести всю жизнь со мной и с Ти. Мы хотим, чтобы ты был рядом.
— Но интересы нашего сына важнее наших желаний. Мы должны поступать так, как будет лучше для него. Всё ради Ти.
Даже твоя смерть?
— Я хочу, чтобы он узнал тебя, чтобы любил тебя.
— Sievā, он уже любит. Я много в чём сомневался за свою долгую жизнь, но я чувствую, что его любовь так же крепка, как щит, выдержавший не одну битву. — Мой рыцарь. Он притянул меня обратно к себе. — Мы не принимаем сегодня никаких окончательных решений. Я открыт для предложений.
— Если бы ты правда верил, что мы можем перевернуть игру, ты бы не был так готов расстаться с жизнью.
Я ожидала, что он скажет что-нибудь вроде «возможно, Джек найдёт какую-нибудь подсказку в записях Мечей» или «мы продолжим искать ответ».
Но он сказал:
— Мы с тобой не раз читали и перечитывали все доступные хроники. Ты знаешь об этой игре всё то же, что и я. И на основе той информации, что у нас есть, я не верю, что игру можно завершить. Как и ты, любимая.
Меня ведь тоже не оставляет ощущение, что игра движется к своему кровавому финалу. Но говорить это вслух, принимать как данность…
Кентарх говорил
