прошептал он, прижимая к себе. — Повторяю, выходи за меня.
— Ренар, — задохнулась я, когда поцелуй стал горячим и требовательным. — Не говори глупостей.
Вновь в голове установилась пустота, которая медленно начала заполняться цветами, красками и новыми приятными ощущениями, и прекращать это безумие совершенно не хотелось. Мы переместились на лавочку и продолжили целоваться, отчаянно не хватало воздуха, губы горели, но я не обращала внимания, нежась в крепких объятиях. Яркое солнце мы встретили, тесно прижавшись друг к другу.
— Что я делаю… — Ренар отстранился и разжал руки, сморщившись от боли. — Милена, прогони меня, я не должен быть рядом.
— Сейчас не смогу, — улыбнулась я, придвинулась ближе и начала нежно поглаживать его по рукам.
— Я эгоист!
— Знаю.
— Бесчувственное чудовище.
— И это знаю.
— У нас не может быть будущего.
— Не удивил, — мне надоели рассуждения, и я вновь его обняла. — Позволь себе право на счастье, хоть на немного.
— Бездна! — рыкнул он. — Ты вьешь из меня верёвки, рядом с тобой чувствую себя мальчишкой. Глупым неопытным мальчишкой. Знаю, что нельзя, но не могу удержаться. Правда, что ты выбрала меня?
— Правда, — вновь улыбнулась я. Принципы вместе со здравым смыслом страдальчески взвыли и начали настойчиво бить в мозг, а я блаженствовала. Плевать, что мы никогда не будем вместе, он завтра уедет, я останусь. Он аристократ, я простая деревенская целительница. Единственное, что нас сейчас объединяет — отсутствие Дара. Но для него и это не проблема, в отличие от меня.
— Любишь? — серые глаза смотрели очень внимательно.
— Очень, — честно призналась я. — А ты?
— Кажется, я в этом уже признавался, и не раз. Лаборантка, напряги память!
— Чудовище! — прыснула я. — Ой, простите, Ваше сиятельство.
Потупив взгляд, искоса наблюдала за реакцией. Он вначале опешил, затем нахмурился, а после и вовсе рассмеялся.
— Никак не могу привыкнуть, но мне нравится. Ну-ка, ещё раз…
— Чудо-о-овище, — промурлыкала я.
Дальше меня слушать не стали, и нахально заткнули рот поцелуем. Скрипнула дверь, наружу вышел потягивающийся после сна Леон, окинул нас взглядом и прикрыл глаза руками.
— Ничего не видел.
— Позёр, — фыркнул его сиятельство, но руки от меня поспешно убрал. Вот и ответ на мой невысказанный вопрос. Нет у нас совместного будущего, если даже вид давнего друга заставил так испуганно отпрянуть. Я и не надеялась, но всё равно обидно, что сказанные горячие и нежные слова всего лишь слова.
— Сегодня отбываем обратно. Милена, он выдержит путешествие? — нейтрально поинтересовался Леон. Мой милый нежный гвардеец, он всё понял и, судя по нахмуренному виду, расстроился не меньше моего. Спасибо, что перевёл тему, что помог собрать мысли в кучку и принять окончательное решение.
— Да, — спокойно ответила я, поднимаясь с лавки. — Только подготовлю настойки, руки требуют внимания. Думаю, что придворные лекари с этим справятся.
— Во сколько? — сразу же подобрался граф.
— Чем скорее, тем лучше.
— Милена? — Ренар повернулся ко мне, я отрицательно помотала головой.
— Доступ анимагам в столицу запрещён.
— Но я…
— Теперь анимаг.
— Какое противное название, — поморщился граф.
— Ренар, она права, я тоже предвижу проблемы. Душа моя, можно ли тебя оставлять здесь одну?
— Двадцать с лишним лет как-то жила, — фыркнула я. — Да и не одна я, жених у меня есть. Настоящий. По осени выйду за кузнеца замуж, рожу ему детей, буду как все тихо и мирно доживать свой век, видимо, в этом моё предназначение. Как-нибудь сложившуюся ситуацию объясню, Арташ поймёт, он то меня точно любит.
Говорить спокойно и уверенно оказалось тяжело, особенно наблюдая за потемневшими глазами Ренара.
— То есть то, что между нами произошло…
— А что произошло? Ничего.
— Твои слова.
— Так же пусты, как и ваши, Ваше сиятельство. Сэры, прошу меня извинить, у меня куча дел.
Рванула в дом, схватила ведро и побежала к колодцу. Спокойствие, только спокойствие. Полчаса счастья — это много, этого хватит. Дальше сама, здесь и сейчас. Хватит! Отрезала, выкинула, забыла! Хватит!
На подходе к калитке услышала шум, ну что опять случилось, их, что, нельзя одних оставлять? Влетела во двор и остановилась, рассматривая живописную композицию «тётушка Ульмира со скалкой и бравые гвардейцы». Завершал картину чёрный ворон, он сидел на крыше и громко каркал.
— А ну быстро навели порядок! — взмахнула грозным оружием соседка. — Милена, значит так: солдаты построены, фронт работы задан. Меня смущает только вон тот, черноволосый, с перемотанными руками, больно вид у него благородный, вряд ли работать привык.
— Тётушка, вы великолепны, — рассмеялась я. — Спасибо, дальше сама справлюсь.
— Если что — посылай Урия, я приду, проконтролирую. А то ишь, в дом к одинокой девушке вломились, огород вытоптали, дверь снесли, забор сломали. Еще, поди, и слопали все запасы, кабаны такие. И ведь замуж никто не позвал!
— Я хоть сейчас готов позвать, — улыбнулся Леон.
Тётушка смерила его внимательным взглядом и скривилась.
— Больно уж ты прыткий, а соседушке моей принц нужен благородных кровей.
— Тётя! — вспыхнула я, услышав дружный гогот.
— Что тётя? Я уже много лет тётя! О тебе же забочусь. Нет, этот нам не подходит, никак.
— А вдруг я принц? — совсем уже неприлично заржал Леон.
— Не похож! Вон тот — похож, — скалка ткнула в направлении мрачного графа. — А ты — нет!
— А тот и не зовёт, — отрезала я, оттесняя бойкую соседку к калитке, хватит с меня одного жениха.
— Если что — я тут, неподалёку. И не отпускай, пока всё не исправят. Ох, соседушка, счастья тебе желаю. Давно пора тебе остепениться, замуж выйти, деток твоих понянчить хочу.
— Обязательно, тётушка.
Закрыла калитку и повернулась к настороженно замершим гвардейцам, взяла ведро и пошла в дом. Уже на пороге обернулась и прищурилась.
— Чего стоим? Соседку позвать?
— Хозяйка, так есть хочется, — пробурчал гвардеец.
— А, ну так это не ко мне, у вас командир есть, это его прямая обязанность, — фыркнула я и скрылась за ширмой. Что там
